Укрощение строптивой... ведьмы - Кира Стрельникова

— Ярина-а-а… Я-а-а-ар… — Тихий, хрипловатый шепот отозвался дрожью на моих нервах, и к пальцам Сашки присоединились губы.

А я поняла, что ему просто нравится, как звучит мое имя, он его словно смаковал, перемежая поцелуями, пробовал на вкус. Мой демон медленно, но верно доводил меня до состояния полного нестояния, только теперь это был не огненный шквал желания, в котором я сгорала дотла, а… умопомрачительная томная нега, растекавшаяся по безвольному телу тягучей патокой.

— Яра-а-а-а… — И теплое дыхание Алекса согрело кожу чуть пониже пупка, ладони медленно скользнули по бедрам, и мои ноги сами приглашающе раздвинулись.

Еще несколько мучительно-долгих мгновений, и я почувствовала, как язык моего демона мягко провел по чувствительному местечку. Темнота заискрилась бенгальскими огнями, я вцепилась в простыню, подавшись навстречу смелой ласке, и потерялась в захлестнувшем меня море удовольствия. Не знаю, сколько раз оказывалась на самой грани, дрожа от нетерпения, и сколько раз Алекс останавливался в последний момент, дожидаясь, пока я слегка успокоюсь. Я дрожала от накопившихся эмоций, страшно жалела, что на голове моего демона ни единого волоска, и упрямо не желала уступать и попросить наконец, чтобы он сжалился. Впрочем, наше противостояние долго не продлилось, Алекс не стал продлевать сладкую пытку и подарил долгожданное освобождение. Но отпустил не сразу, не выпуская из плена горячих губ, и я окончательно перестала ощущать себя, раз за разом сотрясаемая волнами небывало яркого удовольствия. Второй раз за ночь мир померк, оставив меня наедине с эмоциями…

Когда я слегка пришла в себя, то обнаружила, что лежу в уютных объятиях, под головой — привычное и ужасно удобное плечо, а волосы на макушке шевелит размеренное дыхание Алекса. Тело превратилось в пластилин…

— Мм, — промычала я, пошевелившись, сил сказать что-то вразумительное не осталось.

— Спи, — ласково шепнул Алекс, прижав меня чуть крепче, и пригладил почти высохшие волосы.

— А-а-а… — снова попыталась я озвучить мысль, но глаза закрывались, и стремительно наваливалась сонливость — на дворе стояла глубокая ночь.

А учитывая, что оная была донельзя насыщена событиями, сопротивляться объятиям Морфея я не смогла и нырнула в крепкий сон без всяких тревожных видений. Алилуйя, мой дар решил на время оставить меня в покое, что не могло не радовать.

Все-таки спящая Ярина вызывала у Алекса странное, щемяще-сладкое чувство, и стоило больших трудов оторваться от созерцания умиротворенного лица и приоткрытых губ ведьмы. Да, хорошими привычками он обзаводится, однако. Ружинский тихо усмехнулся, поправил одеяло на плечах Яры и встал — за окном только-только занимался рассвет, демон чувствовал себя вполне отдохнувшим и выспавшимся, так что можно было заняться делами. Подавив желание прижаться к этим таким манящим, мягким губам, Алекс бесшумно оделся и подошел к двери. Будить Яру не хотелось, а она может проснуться от поцелуя. Пусть лучше набирается сил, еще успеют нацеловаться. Едва Алекс приоткрыл дверь, как в комнату тенью скользнула Рысь, бросив на него недовольный взгляд, и потрусила к кровати. Ружинский хмыкнул и вышел в коридор.

— Извини, пушистая, но сегодня ты точно была бы здесь лишней, — пробормотал он, направляясь к лестнице.

Интересно, сильно ли Яра удивится, увидев здесь свою кошку? Та, между прочим, сама пошла за Алексом, когда он заехал домой после того, как отвез ведьму к бабуле. Одна оставаться дома кошка не захотела. Вот и пришлось везти ее сюда, к Стивену, хорошо, он ничего не имел против животных. Сам хозяин уже ждал в холле — он тоже вставал рано, чтобы без помех порезвиться на полях собственных владений без лишних свидетелей.

— Утречка. — Данни протянул демону руку. — Как она?

— Отдыхает. — Алекс кивнул и пожал кисть приятеля. — Пойдем, пообщаемся с псинкой. — В темных глазах Ружинского блеснули оранжевые всполохи, губы сжались в жесткую линию.

Мужчины вышли на улицу, обошли дом, и Стивен открыл дверь винного погреба — самая подходящая темница для черного пса. Там, в каменных стенах, уж точно ничего загореться не сможет.

Они спустились по ступенькам, прошли полутемным коридором и вышли в просторное помещение, в дальнем углу которого, свободном от бочек с вином, сидел на огненной привязи посланец Дикой Охоты. Его глаза потускнели, шкура посерела, словно подернулась пеплом, дышал он тяжело, лежа на полу и устроив большую голову на передних лапах. При виде Алекса пес приподнялся, нервно облизнулся потрескавшимся языком и замер, явно нервничая. Стивен остался у двери, присев на ступеньки и приготовившись наблюдать. Демон же приблизился к темному фейри и опустился на корточки, соединив перед собой кончики пальцев.

— Будешь упорствовать, в ледник засуну, — негромко предупредил он, глядя в глаза псу. — Он тут есть, и оч-чень холодный, — выразительно добавил демон.

Посланец Дикой Охоты тоненько заскулил и попытался отползти, но Алекс крепко ухватил его голову и сжал ладонями, впившись пристальным, немигающим взглядом в угольки глаз пса. Несколько минут в подвале царила напряженная тишина, потом пленный фейри взвыл, да так громко, что Стивен вздрогнул и с опаской покосился на него, и пес снова попытался вырваться из стальной хватки демона. Тот тихо, внушительно зарычал, его зрачки сжались до точки и вытянулись вертикально.

— Вот твар-р-р-рь. — Алекс оттолкнул от себя пса и поднялся, отряхнув руки. Животное упало на пол, вытянув лапы, и его глаза стремительно тускнели. Демон же повернулся к данни и кратко пояснил: — Это некромант. Даррен Картер.

…Буквально через несколько минут из поместья с ревом выскочил мотоцикл и скрылся на дороге. Сжимая руль, Алекс с предвкушением оскалился, и хорошо, что шлем скрыл эту усмешку: теперь у Ружинского имелось полное право набить зарвавшемуся темному морду. В том числе и за то, что посмел приставать к его женщине и делать ей нескромные намеки. Алекс надеялся, что управится до пробуждения Яры. Очень уж нравилось ему ловить ее первый, еще сонный и расфокусированный взгляд, когда она только-только просыпается. А отказывать себе в удовольствии Алекс не привык.

Меня посетило чувство дежавю: голова опять лежала на подушке, ноги придавил кто-то тяжелый и жаркий, и… ноздри щекотал запах кофе и парфюма Алекса. Я потянулась, не торопясь открывать глаза, тело наполняла приятная истома, а губы норовили расползтись в довольной улыбке.

— Сашка, куда ты все время утром уходишь? — сонно и недовольно буркнула я, глянув на него сквозь ресницы. — Почему я все время просыпаюсь одна в постели?..