Рыцарь темного солнца - Валерия Вербинина

Мадленка перевела дух и опустила клинок. Держать его все время наготове было все-таки утомительно.

– Нет, – сказала она. – Ты уже слышал: я останусь здесь.

– Нет? – повторил Боэмунд недоверчиво. – Даже после того, что я рассказал тебе?

Мадленка упрямо выпятила нижнюю губу.

– Особенно после того. И неважно, правду ты сказал или нет. Я останусь здесь и доберусь до истины, чего бы мне это ни стоило.

– Ты мне не веришь? – печально спросил рыцарь. – Ты не веришь мне?

– Не знаю, – честно сказала Мадленка. – Но с тобой я никуда не поеду.

– Даже если я дам тебе клятву, что все сказанное – правда?

– Рыцарь, – нетерпеливо сказала Мадленка, дернув плечом, – слышала твои клятвы и знаю, чего они стоят. Не оскверняй свою бессмертную душу, она тебе еще понадобится.

– Да как ты смеешь… – начал Боэмунд в ярости, делая шаг по направлению к ней.

Мадленка вжалась в стену.

– Если ты ко мне подойдешь, – сдавленно сказала она, – видит бог, я закричу, и тогда тебе уже не выбраться отсюда. Хочешь, чтобы тебя посадили на кол, как твоего друга Ульриха?

Боэмунд только усмехнулся и покачал головой.

– Смерти я не боюсь, – бросил он презрительно, – но мне жаль, что я принял твою участь так близко к сердцу. Больше такое не повторится.

Мадленка поежилась. Слова рыцаря звучали зловеще, но отчего-то они навевали на нее странную грусть.

– Тебе лучше уйти, – просто сказала она. – Доброго пути.

– Хорошо, – кивнул рыцарь, слегка побледнев. – Но помни: я больше тебя не знаю и знать не хочу. Отныне твоя судьба мне совершенно безразлична. Подохнешь ты или нет – мне все едино. Когда-нибудь, очень скоро, ты позовешь меня на помощь, потому что у тебя больше никого нет, но я не отвечу, и тогда ты пожалеешь, что оттолкнула меня.

Он повернулся и зашагал к двери.

– Я ни о чем не буду жалеть! – крикнула Мадленка ему вслед.

Втянув голову в плечи, она слышала, как хлопнула вторая дверь, и шаги гостя стихли вдали. Только тогда слезы покатились по ее щекам – сначала одна, потом другая, а затем целый водопад. Мадленка уже не гордилась, что оказалась такой сильной и прогнала человека, которому вообще-то собиралась отдать свое сердце. Она и не предполагала, что это будет так больно.

Глава 10,

в которой в замке поднимается переполох

Мадленка закрыла дверь, разделась и юркнула в постель. Горе ее было безгранично, а сознание того, что она поступила правильно, оказалось довольно слабым утешением. Мадленка не сомневалась, что никогда не сможет быть с человеком, которому она не доверяет, а Боэмунд фон Мейссен явно не заслужил ее доверия. Впрочем, он все же указал ей, что Анджелика наверняка замешана в деле. И на том спасибо…

«Вздор! Я сама, как только увидела эту вялую рыбу, сразу же ее заподозрила», – тут же решила про себя Мадленка.

Она беспокойно заворочалась. Мысль о сторожах тоже не давала Мадленке покоя: ведь поутру их наверняка хватятся, и бог весть что могут подумать ее судьи, особенно Флориан. Впрочем, епископа Мадленка особенно не боялась. Она понимала, что он всего лишь жалкий исполнитель чужой воли.

«Значит, в деле замешаны Анджелика и ее служанка. Но кого Анджелика может так деятельно покрывать? Она же всегда хотела быть первой, сказал синеглазый. Князь Доминик? Но зачем смерть той, которая была подругой его матери и вдобавок не оставила ему ни гроша? Август? Опять Август… Или они оба в сговоре? Господи боже мой, я снова запуталась».

Размышления Мадленки были прерваны шумом, донесшимся из коридора. Мадленка мгновенно закрыла глаза, свернулась калачиком и сделала вид, что спит.

– Где она?

– Сбежала, наверное, ваша милость!

– У-у!

Взрыв проклятий, раздавшийся следом, способен был потрясти замок до основания. Мадленка высунула нос из-под одеяла и зачарованно прислушалась. Как ругается Петр из Познани, не ругательства, а чисто музыка!

– Ничего, – прозвучал голос Августа, более спокойный, – далеко она не успела уйти.

– Да уж, ищи теперь ветра в поле! – проскрежетал Петр из Познани.

Возле входа в спальню послышались шаги. Мадленка сжалась под одеялом и постаралась дышать ровно, как человек, который спит. Дверь распахнулась, на пороге возник Август, одетый в легкую кольчугу. Он отпрянул, не веря своим глазам.

– Она здесь! – закричал он.

– Что? – отозвался Петр из коридора.

– Она никуда не сбежала. Она спит!

– Уже не сплю, – проворчала Мадленка, поворачиваясь на другой бок. – Езус-Мария, и зачем так орать?

– Тащи ее сюда! – скомандовал Петр.

Август схватил красное платье Мадленки и швырнул его на кровать.

– Встань и оденься!

– Хам, – сухо сказала Мадленка. – Без стука врываться в покои знатной дамы…

– Или я приволоку тебя в одной рубашке!

– К чему такая спешка? – презрительно спросила Мадленка. – Отвороти рожу, собака бесстыжая, нечего на девушку пялиться.

– Ничего нового я там не увижу, – буркнул Август, но все же отвернулся.

Мадленка сбросила ночную рубашку и быстро натянула платье.

– Да в чем дело-то? – зевая, спросила она.

– В замке поймали лазутчика, – объяснил Август. – Одет как прокаженный, но, слава богу, мои бдительные молодцы его не выпустили. У, хитрая бестия!

Мадленка замерла. Хорошо, что Август, по-прежнему находившийся к ней спиной, не видел выражения ее лица. А тот продолжал разоряться:

– Ужо я его вздерну! Но сначала узнаю, зачем он приходил. Может, к тебе, а? – подозрительно закончил он, поворачиваясь к ней. Мадленка, вполне совладавшая с собой и преспокойно надевавшая вышитые туфельки, зевнула, всем своим видом выражая полное безразличие. – Стражей твоих в каморке нашли оглушенными. Да ты на меня смотри! Кто он, отвечай, не то хуже будет! – закричал Август, подошел к ней и резко дернул ее за подбородок вверх.

Глядеть на Августа было страшно: глаза юного князя налились кровью, лицо дергалось. Именно в то мгновение Мадленка и приняла судьбоносное решение: «Нет, не выйду я за тебя замуж. Уж лучше монастырь и вечное заключение». Но, вместо того чтобы успокоить разъяренного шляхтича, Мадленка нарочно еще обострила ситуацию.

– «А кто, а кто мой молодец, да про того ведает бог в небесах, да моего сыночка отец», – ехидно пропела она.

Август, не владея собой, занес руку.

– Давай, бей, – безразлично сказала Мадленка. – Ни на что ты не способен, только баб колотить!

Если бы он дотронулся до нее, она бы не колеблясь саданула его ножом, но Август, к великому счастью для себя, опустил руку.

– Тоже мне, выдумал, дурак, – продолжала Мадленка мстительно, с невероятной медлительностью надевая вторую туфельку. – Прокаженный какой-то… Тьфу, прости господи! Да ежели ко мне приходил кто, я бы давно бежала с ним и чихать бы на вас хотела, на тебя, и на дядю твоего, и на суд ваш поганый. Стражей, видишь ли, оглушенных нашли! Почем я знаю, может, их вино оглушило, а тебе они сказали, что на них напали, дабы бесстыдство свое оправдать. Или, – продолжала Мадленка, поднимаясь, – им заплатили те, кто меня убить хочет, чтобы я без охраны осталась, вот они и прикинулись оглушенными. Дверь-то не запирается, заходи, кто захочет. Мало ли кто мог ко мне заглянуть без спросу!