Исповедь мантихоры - Лой Штамм

Именно поэтому люди всегда держатся отдельно. Оборотни, маги, вампиры, это все чуждо для них. Маняще, интересно, но чуждо.

С древних времен люди сжигали ведьм на кострах. Преследовали вампиров и оборотней. Того, кого боялись больше всего. Еще с первобытных времен в людях живет страх стать добычей. А мы – по натуре хищники. И не так уж неправы, вероятено, представители Камариллы, убежденные дарвинисты. Пищевые цепочки, естественный отбор… Да, это хорошо, но на любую молнию найдется свой Перун – найдется управа и на вампиров. Всегда будет кто-то более сильный. Потому и надо когда-нибудь остановиться. Ребята, давайте жить дружно, а то предсказания Ванги сбудутся и будет уже до фонаря, кто из нас круче.

Люди боятся темноты. Шорохов. Того, чего не понимают. В чем не ориентируются. Сейчас это ощущение приобрело формы сугубо уязвленной гордости, стыда или неловких положений. Страх попасть впросак, опростоволоситься, быть поднятым на смех – бич этого времени. Страх не найти своего места в этой жизни, остаться за боротом. Не понять, не оценить. Потому люди боятся темноты – они не видят в ней. А если уж в ней загораются два красных или зеленых глаза… И не важно уже, кого ты повстречал – оборотня, медведя-шатуна или безобидную летучую мышку, нетопыря. Страх быть съеденным. Инстинкт самосохранения.

Те, кто так или иначе хотят достичь могущества, особенно люди с воображением, изучают оккультизм, ликантропию и вампиризм. Стать выше. Стать за грань. И не важно, чего хочет добиться человек – покарать обидчиков или приворожить любимого. Творить волшбу или пить кровь.

Стараниями Энн Райс и Поппи Брайт вампиры окутаны романтической дымкой. Им хотят подражать, особенно неформалы. Среди готов и металлистов все через одного 'вампиры', среду готок и металлисток 'вампирши' и 'ведьмы'. Как метко заметила одна такая 'вампирша', быть оборотнем нынче не модно. Никакой романтики, сплошные чащи, непрезентабельный вид и вой на луну. Очень мало писателей пишут об оборотнях, все чаще в фентези фигурируют эльфы и вампиры. Лично я читала буквально семь-восемь книг, где оборотни описаны более-менее нормально. А иногда хочется взять, да и написать книгу о нашей жизни. Но, к сожалению, мне такого дара не дано. Но и не о том речь. Просто иногда накатывает такая беспросветная тоска и безысходность, что начинаешь тяготиться самой собой и своим то ли даром, то ли проклятьем. Когда приходит осознание того, что по-крупному пролетаешь. Может, в чем-то мама и права? Попробовать стать более простой, идти на контакт с людьми? Завести с кем-нибудь отношения, дружбу?

А что потом? Если дружить, то – до конца. Рассказать о себе правду. Дружба пролетает. Любовь? То же самое. А если что-то серьезное будет? А что если, упасите Боги, замужество и ребенок? Муж начнет интересоваться ведь, что это наш ребенок какой-то не такой. И придется говорить правду. И никогда уже любимый не будет так безоговорочно доверять, как раньше. Если не смоется от греха подальше. Песню я уже цитировала, так что тема любви пройдена.

Завести отношения с вампирами? У нас с ними взаимонепонимание, плавно переходящее в ненависть. Да и не терплю я их… С магами? Им нужно соответствовать, тоже не вариант. С оборотнем? Совсем закрытая тема, я не то что бы изгой в общинах, но меня побаиваются. Потому что везде нужно соответствовать, а как за мной успеть, если я в астрале третья?

Нет, понимал меня только дядя… Но он наверняка на том свете давится пирогами, слушая мысли, так что я в этом мире одна. Вернее, нет. У меня есть мама и Ассилох, отношения с которым все непонятнее и непонятнее. Точнее, мама есть у человеческой моей половинки. А у оборотня… Не думаю, что матушка будет в восторге от того, кого родила. Выходит, что у меня, зверя, нет вообще никого. Хорошо было год-полтора назад, когда дружба с Уршем была крепче всего, что было у меня в жизни. Крепче всех канатов и морских узлов, крепче стали и нервных узлов. Но это – прошлое. Между нами пролегла тень, и я в очередной раз пролетела…

– Ты чего делаешь тут так рано? – удивился Семчук, – давно сидишь?

– Не спалось, решила прогуляться. Вот и догулялась, – криво ухмыльнулась я. Философствовать больше не тянуло, да и кофе закончился, – а ты?

– А нам с Олей тоже не спалось, – подмигнул парень, – кстати, сколько до лекции?

– Ну, если у нас сейчас… – Я посмотрела на часы и удивилась – время пролетело очень быстро. – Десять минут девятого? Гкхм. До лекций полчаса.

– О, ты не слышала новость, что ли? – изумился парень, – биологичка заболела, а историчка с математичкой махнули в Питер с группами. У нас только одна пара – углубленное изучение русского языка. И домой!

– А… Здорово, – вяло улыбнулась я, – рады все, наверное. Интересно, кто из группы вообще приедет?

– Ну…Вова с Лаурой собрались в парк какой-то, Изюмка с Андреичем с ними, а у Паштета новый кавалер, и тоже вроде гуляют сегодня. И тоже, если не ошибаюсь, с ними вместе, – Почесал Семчук бороду, – мне что-то подсказывает, что из нефоров будем только мы с тобой и Робин, да и тот вроде на работу собрался. Что с тобой случилось? У тебя такое выражение лица, словно мыла на петлю не хватило.

– Да голова болит, – со вздохом соврала я, – а ты чего приехал? Почему не с Олькой?

– А мы после пары встретимся, – хитро улыбнулся Семчук, – и тоже присоединимся к нашим. Вытаскивай своего Ваську и давай с нами.

– Какого Ваську? – растерялась я, – у меня даже знакомых с таким именем нет, ты что-то путаешь, товарищ Атос.

– Ну Ассилох твой, – фыркнул парень, – Ася – Вася, вот и все дела. У меня язык узлом завязывается от его клички, чего он только курил, когда придумывал ее?

– Вроде это его настоящее имя, – неуверенно сказала я, – хотя черт его знает, все эти имена новые… Тьма египетская.

– Да вот уж кто бы говорил, – расхохотался вредный Суслик, – у самой-то какое имя? Откуда мама твоя откопала его?

– А что тебе не нравится, – возмутилась я, – нормальное чешское имя. А сколько форм у него – Марыся, Рыся, Рысь – красота же. Правда, меня не мама так назвала. Она в детстве рассказывала что-то на тему моего имени, вроде меня предсказали ей и назвать велели именно так, или еще что… Ой, черт его знает. Помню, в какой-то книге оборотень-кошка такой был.

– Если бы я не видел твоего паспорта, я бы подумал, что ты с нее имя скатала, – хмыкнул Сус, – тоже кошка.

– Я мантихора! – фыркнула я, – разница огромная. И даже не думай спорить.

– Хорошо-хорошо! – примиряюще поднял руки Семчук, – не буду. Пошли в колледж, пятнадцать минут осталось.

– Ну и поговорили мы с тобой, – покачала я головой, – время пролетает мимо меня… Или я мимо него. Если сейчас окажется, что пару отменили, то мимо меня пролетит еще и день.