Последний Персидский поход - Дмитрий Старицкий

- Да что ты! – вспыхнула Ванда, – Как я могу сомневаться!А… рубли? У него же должны быть на счету рубли? Как я могу их получить?

Никитин хмыкнул.

- Знаете, я не юрист, в Афганистане мы получаем чеки, а рубли нам в России кладут на банковский счет.

Ванда, удивленно вскинула брови

Спросите об этом лучше у полковника Коротченкова. Или в юридической консультации. Я пошел. До завтра, - сказал Никитин

Настигнув Никитина уже в прихожей (а эта прихожая была размером с две его комнаты в «хрущобе»), Шурина мачеха показала на коробки:

- Здесь вот - его книжки. Знаешь, у нас так тесно. И сейчас, когда Витеньки больше нет… - она чуть не разрыдалась, - В общем, мы решили от них избавиться. Это вынужденно, ты ведь понимаешь? Мы ходили в букинистический. Так они говорят: «Привозите, а мы посмотрим». А нас здесь двое слабые женщины, мы совсем одни, нам тяжело. Да и платят они копейки, я узнавала.

Ясно, заскучал Никитин. Сейчас меня попросят о «маленьком одолжении»: всего-навсего допереть три коробки с книгами до «Букиниста» на Ленинском, а потом, все, что останется, притащить на горбу назад. Но тут гордая пенькна пани совершила удививший его своим великодушием поступок.

- Игорь, ты не заберешь эти книжки? Совершенно бесплатно. Разберешь их на досуге. Что нужно – оставишь себе, а остальные, может, кому-нибудь еще отдашь.

Он не размышлял ни минуты.

- Спасибо. Я заберу их. Подождите, пожалуйста, пять минут, я мигом! Только машину поймаю, – Никитин понесся вниз по лестнице, не став дожидаться лифта.

- А как же генерал? – крикнула ему вслед Ванда Станиславовна.

- Он тоже подождет!

…………………………………………………

Открыв дверь своим ключом, Никитин увидел прикнопленную записку:

«Игорь! Извини, что не дождалась тебя. на даче остались тетя Вера и Риночка, им совершенно нечего есть. Я отвезу им продукты, а завтра мы все вместе с утра приедем и приготовим для тебя праздничный обед.

P . S . Продукты в холодильнике, обязательно поешь.

P . P . S . Не забудь полить цветы. »

Пыхтя, он заволок тяжеленные коробки в свою комнатенку.

В комнате стало почти совсем темно, словно наступили сумерки. Совсем близко сильно шандарахнуло, похоже на орудийный выстрел.

Никитин обернулся, и бросился закрывать окна. Тут же гром ударил снова снова, как будто одновременно ударили не менее десятка танков.

- «Настала полутьма, и молнии бороздили черное небо. Из неба вдруг брызнуло огнем, и крик кентуриона: “Снимай цепь!” – утонул в грохоте. Счастливые солдаты кинулись бежать с холма, надевая шлемы. Тьма закрыла Ершалаим.» - процитирован он вслух.

Никитин откинул крышку секретера, заботливо вынул оттуда бюстик Гения и отставил в сторону. Потом, под вспышки молний, приступил к делу, попутно разглядывая обложки.

Иосиф Флавий, «Иудейская война».

Драгомиров М.И., «Избранные труды».

Разин Е.А., «История военного искусства» в 3-х томах.

Макиавелли, «Государь».

Г.Ллойд,

Клаузевиц,

Тит Ливий,

Плиний-старший.

Мемуары Жукова, Василевского, Баграмяна, Штеменко, Конева, Рокоссовского.

По одной книге из многотомных мемуаров Уинстона Черчилля и Шарля де Голля, обе — со следами зачищенных библиотечных штампов.

- Ого! А это что? - воскликнул Никитин.

В руках он держал запрещенные в СССР книги: Роман Гуль, «Ледовый поход». И вот еще: А.И. Деникин, «Очерки русской смуты». Обе — издательство «Посев».

- Где это Шура ухитрился отхватить? За такое сейчас, конечно, не посадят, но неприятностей можно огрести выше крыши.

Последними из коробок явились на свет несколько годовых комплектов «Военно-исторического журнала» и «Вестника Военной истории».

***

Титры: Москва. СССР

11 июля 1988 года

Никитин вышел на «Курской-кольцевой» и стал оглядываться, ища цветочный киоск.

Купив букет он возвращался ко входу в метро, когда его сцапал комендантский патруль.

- Начальник патруля, старший лейтенант Красюков! Ваши документы! – строгим голосом потребовал лощеный сопляк.

Документы подозрений у начальника патруля не вызвали, но не отдавая их Никитину, постукивая ими по тыльной стороне ладони, стралей начал придираться:

- Что же, вы, товарищ старший лейтенант, - поигрывая в руке никитинским удостоверением с вложенным командировочным, лениво протянул образцово-показательный старлей, - приезжаете в командировку в Москву стрижеными не по уставу, в мятой форме, нечищеных туфлях?

По его голосу и повадкам было видно, что подобный спектакль он разыгрывает не в первый, и даже не в сто первый раз, причем получает от этого нескрываемое удовольствие.

- Послушай… - начал было Никитин.

- Прошу вас обращаться по Уставу, товарищ старший лейтенант! - строго перебил старший патруля Никитина.

- Я прилетел из Афганистана. С «грузом двести». Вы знаете, что это такое?

-