В поисках короля - Елена Бушаева

— Побойся богиню, Рут, ты же о человеке говоришь! Она женщина, такая же, как ты, только дольше жила. Что ты предлагаешь с ней сделать?

— Почему она сама не прекратит свою жизнь? — Недоумевала Рут. — Разве ей нравится быть такой?

— Тут все по-другому. — Беспомощно сказал Хольт. — Не так-то просто наложить на себя руки.

— Когда ты молод и полон жизни. Но когда ты вот такой?

Хольт тяжело вздохнул и украдкой потерся щекой о ее плечо, пробивающаяся щетина доставляла массу неудобств. Бесполезно было грозить варварке, что она состарится и сама поймет, потому что даже если Рут доживет до преклонных лет женой лорда… о таком даже думать не хотелось.

— Мы живем, чтобы быть сильными и уйти, когда наша сила нас подведет. — Между тем, подумав, продолжала Рут. — Мы живем для жизни и радости. А лорды живут, чтобы дождаться преклонных лет и оставить войну, и сделать свои тела мягкими и рыхлыми. Это ты сказал. Лорды живут для смерти.

— Ты просто не пугайся больше леди Норвент. — Отчаявшись, попросил Хольт. — И не пугай ее саму, она давно уже выжила из ума. Тебе же не составит труда с ней не встречаться?

— А ты? — Не слушая, спросила его Рут. — Ты же лорд. Ты тоже живешь для смерти?

— Я не лорд. — Невесело ответил Хольт. — Я не знаю, для чего я живу. Но я живу, и мне нравится.

— Ты же не будешь дряхлым и рыхлым? — Грозно спросила Рут, тыкая его пальцем в живот. — Я не оставлю тебя в замке, если так! Ты наш, ты нашего племени! Ты не смеешь быть таким, как эта!

Хольт убрал ее руку и улыбнулся.

— Я, конечно, надеюсь прожить подольше. Но стариком становиться мне действительно не хочется. Однако никто еще не смог победить время. Сейчас не стоит об этом думать.

— Если я убью себя сейчас, то останусь вечно молодой. — Не согласилась Рут. — Я остановлю время.

— Это смерть.

— Ну и что?

— Умирать страшно. — Холодея, объяснил Хольт. — Не надо, Рут. Лучше живи.

— Совсем не страшно. — Рассудительно заметила не боящаяся боли варварка. — Просто шагнешь на Дорогу Сна.

— А если нет Дороги Сна?

— Как это нет? А что тогда есть?

— А вдруг ничего нет? И впереди лишь тьма?

— Видишь, есть тьма, а это уже не ничего.

— Рут. — Хольт взял ее за руки и серьезно заглянул в лицо. — Не вздумай ничего с собой сделать. Мне будет плохо без тебя. Я буду винить себя в твоей смерти до конца моих дней. Не надо было ничего тебе рассказывать, и Дону бы не пришло в голову выдать тебя за лорда. Ты должна жить, потому что если ты не должна, я не знаю тогда, кто должен.

Тринидад покрутила носом и слезла с его колен. Сняла плащ и накинула на плечи уже замерзшего Хольта.

— Ну что же, я не буду, раз ты просишь. — Рассудительно сказала она. — Но такой, как леди Норвент, я тоже не буду, ни за что. Вот что я скажу, я соскучилась по сестрам. Приведешь их, Хольт?

— Конечно. — Хольт поднялся, запахивая на себе плащ. — Не делай глупостей без меня.

— Я запрусь в своей комнате. — Пообещала Рут. — И не буду выходить, пока ты не вернешься. Так что возвращайся, слышишь, Хольт, обязательно возвращайся!

О чем она говорила с сестрами, Хольт так и не узнал, но вышли они обе зареванными. Потом Хольт видел, как они втроем издалека следят с крыши за леди Норвент. Рут выполнила обещание, и старуху больше не пугала, но всегда обходила ее по большой дуге.

Молодые же леди казались Рут ужасно глупыми, особенно потому, что умели хоть и гораздо больше нее, но все это были жутко бесполезные вещи. Она ничего им не говорила, в конце концов, раз кто-то придумал вышивать нитками ничего не значащие узоры на таком тонком полотне, что можно было разорвать пальцем, значит, это для чего-то было нужно. Это красиво, говорили они. Это украшает женщину. По мнению Рут, они вовсе не были красивыми, слабые, бледные, тонкокожие, мягкие, плавные, неспособные на резкие быстрые движения. Хольт, однако, считал иначе, провожая девушек тоскливыми взглядами. Он тоже часто говорил, что красиво, а что нет, но совсем не про вышивку, а про закат или пейзаж, как он называл все, что было под небом. Рут тоже видела, что это красиво, потому что ей нравилось смотреть. А вот смотреть на набор ниток на полотне ей не нравилось. Как-то она спросила Хольта, считает ли он красивыми варварок. Он смутился и покраснел, промямлил, что не всех, но есть некоторые, и критерием оценки является вовсе не сила и способность отрезать как можно больше ушей в ближнем бою. Старый Хольт тоже не считал ледей красивыми, и на наивный вопрос Рут, зачем он тогда взял мать Хольта, ответил, чтобы поумерить ее спесь. Как это должно было подействовать, Рут не поняла, да и по словам молодого Хольта, спеси ей это не только не поумерило, а еще и добавило.

Гораздо больше ледей ей нравился будущий пасынок лорд Грегори. Он-то хоть говорил, что думал, и Рут ему не нравилась. Она долго не могла взять в толк, почему будет считаться его матерью, а он — ее сыном. Лорд Норвент ответил, что так принято, Хольт объяснил, но непонятно, поэтому Рут прямо спросила у Грега. Лорд, воспитанный быть вежливым, не смог ответить грубо будущей жене отца, но тоже ничего не смог объяснить. Зато с ним Рут не боялась испортить себе репутацию, как велел Хольт. Грегу и не нужно было, чтобы варварка вела себя не как варварка, и к ее вопросам, которые другие назвали бы глупыми и посмеялись бы, вместо того, чтобы объяснить, отнесся со всей серьезностью.

Варварок он, как и Хольт, не считал красивыми и почему-то попросил за это прощения. Ему нравились слабые, а Рут со своей тонкой фигурой была похожа на слабую, поэтому тоже немножко нравилась молодому лорду, но он сказал, что это пройдет, когда она вырастет мужеподобной бабой, как все ее соплеменницы. За это он прощения не попросил, с надеждой ожидая, что бешеная дикарка бросится на него, но она его разочаровала, серьезно сказав, что ее соплеменницы на мужчин не похожи, а умение постоять за себя не является значительным критерием. Грегори раскашлялся и сквозь смех честно заявил, что не любит варваров и не доверяет им, и против этого дурацкого позорящего его род брака. Рут в свою очередь призналась, что ей тоже вовсе не нравится эта идея, а уж если с кем и ложиться в постель, то с самим Грегом, а не с его отцом. Молодой лорд вспыхнул не хуже леди и дрожащим голосом заявил, чтобы она не смела так говорить. Рут ответила, что ей никто не может указывать, что сметь, а что нет, на что Грег злорадно заметил, что когда она выйдет замуж, то переменит мнение.

Поэтому замуж Рут захотелось еще меньше.

Глава 46. Часть 4. Выбор варвара

А время поджимало. Все это казалось игрой, но она затягивалась и маленькая Тринидад не видела из нее выхода. Однажды она тонула, не рассчитав силы и набранного про запас воздуха, и утонула бы, если бы не сестра-лекарка, вытащившая ее на берег и извлекшая воду из груди. Тогда огромное пространство быстро сужалось до одной точки наверху, а потом эта точка схлопнулась и из нее брызнула тьма, заполняя сознание. И теперь снова пространство сужалось, и Рут уже видела, как тьма захватывает ее, убивает, и оставляет на поверхности пустой труп — леди замка Норвент.

Рядом был Хольт, такой же растерянный и точно так же не видящий выхода, но готовый оставаться с ней до конца. Рут не желала ему этого, после смерти все равно, сколько трупов всплывет рядом с тобой, на Дорогу Сна человек всегда ступает в одиночестве. Надо было что-то делать, но что она могла, одинокая надломанная ветка могучего и сильного дерева с многочисленными побегами и толстым стволом.

С такими мыслями Рут бродила по замковой оранжерее. Растения в ней цвели и плодоносили даже зимой, согреваясь под скупым зимнем солнцем, проходящим сквозь дорогое адское стекло. Слуги удобряли землю, отрезали больные ветки, собирали плоды, мазали чем-то тонкие стволы. Рут засмотрелась на одного из них, надрезающего ствол яблони и вставляющего в надрез обструганный прутик.

— Что ты делаешь? — Спросила она.

Слуга испуганно вздрогнул и уронил прутик. В замке Рут за глаза окрестили привидением, так она неслышно умела появляться на пути. Девушка старалась быть заметной, но эти люди не услышали бы и пронесшийся мимо них табун лошадей, по стойкому убеждению дикарки. Холодный неживой голос, которым Рут старалась убивать предательский акцент, только усиливал впечатление, как и пустой ничего не выражающий взгляд, которого пугался даже Хольт.

— Я прививаю грушу к этой яблоне, госпожа моя. — Засуетился слуга. — Скрещиваю два разных вида деревьев, чтобы получился новый сорт…

— Зачем?

— Чтобы увидеть, что будет, госпожа моя. Дерево даст удивительные плоды… то есть, я надеюсь, что даст.

— Ты хочешь изменить такое большое дерево таким маленьким прутиком?

— Да, госпожа моя, это уже проверено, уже есть образцы. Не желаете ли отведать?

— Нет. — Резко ответила Рут, не поняв последнего слова, но решив, что раз ее спрашивают, желает они или нет, то можно отказаться.