Сокровище рыцарей Храма - Виталий Гладкий

— Ну, с Богом! — проникновенно сказал дядька Гнат и перекрестил Глеба.

Уставшие «казачки» наблюдали за ними с неподдельным интересом. Но этот интерес не был вызван ритуалом прощания. Их сильно заинтриговали таинственность раскопок и тот фон, на котором они происходили. Нападения на хату кошевого атамана было событием из ряда вон выходящим.

Первое время все шло по «сценарию», о котором рассказывал дядька Гнат. Сначала Глеб шел по узкому подземному ходу, которому не было видно ни конца ни края. Впрочем, опытный кладоискатель Тихомиров-младший знал, что это впечатление обманчиво. Во всем виновата темень, раздвигающая расстояния до бесконечности. Похоже, этот ход был боковым ответвлением от центральной галереи.

Завал, где погиб дружок юного Гната, находился метрах в сорока от входа. Чтобы перебраться на другую сторону, саперная лопата, которую Глеб взял с собой, не понадобилась — со временем завал слежался и просвет между полом и потолком стал шире. Он был настолько широк, что Глеб даже не переполз через него, а перешел на четвереньках.

Он попал в коридор с высоким — около двух метров — циркульным сводом и шириной не менее девяноста сантиметров. По бокам коридора были выкопаны углубления — скорее камеры — размером примерно два метра в ширину и пять в длину. Видимо, это были кельи монахов-схимников.

Глеб по ходу дела заглянул в одну из них. Вдоль стен кельи были вырезаны две лежанки и устроены полукруглые ниши для икон, свечей и лампад. И больше ничего. Глеб не нашел ни единого свечного огрызка, ни клочка ткани. Похоже, монахи тут жили очень давно, возможно, во времена татаро-монгольского нашествия.

А дальше началась та самая «чертовщина», о которой Глебу рассказывал дядька Гнат. Действительно, в нише во весь рост стоял скелет. Его руки и ноги были в цепях и оковах, прикрепленных к штырям, глубоко вбитым в стену. А в глазницы скелета какой-то умелец вмонтировал сильно фосфоресцирующие в лучах прожектора вставки — то ли из специального стекла, то ли из металла.

Во всяком случае, впечатление было жутким. «При виде такого «клиента» и впрямь можно обмочиться», — с внутренним трепетом подумал Глеб, вспомнив рассказ дядьки Гната.

А потом раздался вой. Он очень напоминал сирену воздушной тревоги и в замкнутом пространстве коридора мог произвести на неподготовленного к таким вещам человека потрясающее впечатление. Казалось, все исчадия ада голосят и бегут по подземным ходам, чтобы наказать того, кто нарушил покой скелета.

Но Глеб был прагматиком и вполне современным человеком, поэтому если и верил в мистику, то совсем немного. Он больше склонялся к мысли, что все странности человеческого бытия можно объяснить с точки зрения науки. Но, как говорится, нельзя объять необъятное. Человек многое познал в окружающем его мире, но еще больше ему придется познавать — до тех пор, пока жизнь на Земле не исчезнет и не канет в бесконечное НЕЧТО.

Секрет устрашающего воя Глеб раскрыл очень быстро. Неподалеку от ниши, в которой стоял скелет, находилась замаскированная песком широкая металлическая пластина. Любой, кто шел по коридору, должен был на нее наступить.

Когда Глеб надавил на пластину еще раз, звуки сирены умолкли. Похоже, она включала какой-то хитрый механизм, который по замыслу его создателей должен был отпугивать нечаянно (или намеренно) забредших в лабиринт людей.

Все это так, но почему скелет не рассыпался? Глеб уже безбоязненно подошел к нише вплотную и увидел, что кости соединены в единое целое медными скрепами. Там же, в углу, лежала истлевшая от времени одежда.

Глеб поковырялся в трухе лопатой и нашел лишь одну хорошо сохранившуюся вещь. Это была бронзовая бляха с изображенным на ней двуглавым имперским орлом с короной, опирающимся лапами на два якоря. Такие ремни, насколько было известно Глебу, носили матросы царского флота в войну 1914 года. Но остатки тряпья совсем не напоминали флотскую форму. Наверное, распятый в нише человек прикупил матросский ремень по случаю.

Тихомиров-младший очистил бляху от песчинок и посмотрел на нее с другой стороны. Все верно, он не ошибся, владелец ремня оставил свою метку — на прочной бронзе бляхи были выцарапаны кончиком ножа буквы, которые сложились в имя «ПЕТРЯ». Похоже, владельцем одежды и ремня был молдаванин.

«За что его так?..» — подумал не без жалости Глеб, глядя на скелет. Похоже, этого неизвестного Петрю раздели догола и распяли. А затем, когда кости дочиста обглодали разные подземные зверушки, посетили подземелье еще раз и устроили страшилку со скелетом и воем сирены.

Интересно, голосящий скелет — это первый и последний сюрприз? Или меня ждут впереди новые, возможно, более неприятные открытия? — размышлял Глеб. Скорее всего, так оно и будет, «утешил» он себя после некоторого раздумья. Уж больно умелые мастера варганили страшилку. Скорее всего, скелет они установили для разминки.

Бляху Глеб не взял, хотя она и представляла для него определенный интерес. Ремень с бляхой принадлежал мертвецу, возможно, был его гордостью и он им дорожил, поэтому Тихомиров-младший положил ее у ног скелета. А затем он достал походную фляжку с коньяком, по древнему обычаю пролил несколько капель на пол галереи и отхлебнул глоток — помянул несчастного Петрю.

Исполнив этот обряд, Глеб пошел дальше. Но перед этим он возвратился немного назад, чтобы подобрать с пола старинную зажигалку. Она была сделана из стали-нержавейки, поэтому лишь немного потемнела от времени. Рядом с ней лежали лопата и совсем сгнившая веревка. Это были вещи дядьки Гната, которые он оставил здесь в далекие послевоенные годы.

Все верно, зажигалка была с орлом. Но не германским, а американским. Наверное, ее презентовал отцу Игнатия Прокоповича какой-нибудь янки, восхищенный подвигами советских солдат в войне с фашистами. «Как быстро они все забыли, — подумал Глеб. — В особенности то, что Россию никто и никогда не побеждал…»

Теперь Глеб продвигался вперед, словно сапер на заминированном поле: пока не проверит, не прощупает перед собой пол, не сделает ни единого шага. И все же мастера ловушек перехитрили даже такого опытного археолога, как Тихомиров-младший, не раз и не два раза плутавшего в подобных подземных лабиринтах.

Земля разверзлась под его ногами тогда, когда он меньше всего этого ждал. Уже проваливаясь в пустоту, Глеб вдруг почувствовал, что оберег снова стал горячим и буквально прожигает хлопчатобумажную майку. Он пододел ее под рубаху, потому как знал, что в подземельях чаще всего сыро и прохладно. Наверное, оберег предупреждал его об опасности и раньше, но Глеб этого не ощущал, так как оберег висел поверх майки.