Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

«У Доски, где почетные граждане…»

У Доски, где почетные граждане,Я стоял больше часа однажды иВещи слышал там — очень важные.

«…В самом ихнем тылу,Под какой-то дырой,Мы лежали в пылуДа над самой горой, —

На природе, как в песне — на лоне,И они у нас как на ладони, —Я и друг — тот, с которым зимойИз Сибири сошлись под Москвой.

Раньше оба мы были охотники —А теперь на нас ватные потникиДа протертые подлокотники!

Я в Сибири всегоТолько соболя бил, —Ну а друг — он того —На медведя ходил.

Он колпашевский — тоже берлога! —Ну а я из Выезжего Лога.И еще (если друг не хитрит):Белку — в глаз, да в любой, говорит…

Разговор у нас с немцем двухствольчатый:Кто шевелится — тот и кончатый, —Будь он лапчатый, перепончатый!

Только спорить любилМой сибирский дружок —Он во всем находилСвой, невидимый прок, —

Оторвался на миг от прицелаИ сказал: „Это мертвое тело —Бьюсь на пачку махорки с тобой!“Я взглянул — говорю: „Нет — живой!

Ты его лучше пулей попотчевай.Я опричь того ставлю хошь чего —Он усидчивый да улёжчивый!“

Друг от счастья завыл —Он уверен в себе:На медведя ходилГде-то в ихней тайге, —

Он аж вскрикнул (негромко, конечно,Потому что — светло, не кромешно),Поглядел еще раз на овраг —И сказал, что я лапоть и враг.

И еще заявил, что икра у них!И вообще, мол, любого добра у них!..И — позарился на мой „браунинг“.

Я тот „браунинг“ взялПосле ходки одной:Фрица, значит, подмял,А потом — за спиной…

И за этот мой подвиг геройскийПодарил сам майор КоханойскийЭтот „браунинг“ — тот, что со мной,Он уж очень мне был дорогой!

Но он только на это позарился.Я и парился, и мытарился…Если б знал он, как я отоварился!

Я сначала: „Не дам,Не поддамся тебе!“А потом: „По рукам!“ —И аж плюнул в злобе.

Ведь не вещи <же> — ценные в споре!Мы сошлись на таком договоре:Значит, я прикрываю, а тот —Во весь рост на секунду встает…

Мы еще пять минут погутарили —По рукам, как положено, вдарили, —Вроде нá поле — на базаре ли!

Шепчет он: „Коль меняИ в натуре убьют —Значит, здесь схоронят,И — чего еще тут…“

Поглядел еще раз вдоль дороги —И шагнул, как медведь из берлоги, —И хотя уже стало светло —Видел я, как сверкнуло стекло.

Я нажал — выстрел был первосортненький,Хотя „соболь“ попался мне вёртненький.А у ног моих — уже мёртвенький…

Что теперь и „наган“ мне —Не им воевать.Но свалился к ногам мне —Забыл, как и звать, —

На природе, как в песне — на лоне.И они у нас как на ладони.…Я потом разговор вспоминал:Может, правда — он белок стрелял?..

Вот всю жизнь и кручусь я как верченый.На Доске меня это<й> зачерчивай!…Эх, зачем он был недоверчивый!»

«Угадаешь ли сегодня, елки-палки…»

Угадаешь ли сегодня, елки-палки,Что засядет нам назавтра в черепа?!Я, к примеру, собираю зажигалки,Ну а Севка — начал мучать черепах.

Друг мой Колька увлекается Ириной,Друг мой Юрка бредит верховой ездой,Друг мой Витька дни проводит под машиной,Друг мой Левка летом ходит с бородой.

Если я задурю, захандрю —Зажигалки я вмиг раздарю,Или выбросить просто могу,Или одновременно зажгу.

«Как тесто на дрожжах, растут рекорды…»

Как тесто на дрожжах, растут рекорды,И в перспективе близкой, может быть,Боксеры разобьют друг другу морды,И скоро будет не по чему бить.

Прыгун в длину упрыгнет за границу,А тот, кто будет прыгать в высоту, —Взлетит — и никогда не приземлится,Попав в «ТУ-104» на лету.

Возможности спортсмена безграничны,И футболисты — даже на жаре —Так станут гармоничны и тактичны,Что все голы забьют в одной игре.

Сейчас за положенье вне игры — жмут,А будет: тот, кто вне, тот — молодец,Штангисты вырвут, вытолкнут и выжмутВсю сталь, <чугун>, железо и <свинец>.

Сольются вместе финиши и старты,Болельщикам задышится легко,Любители азарта сядут в карты,Стремясь набрать заветное «очко».

И враз и навсегда поставят матыДруг другу все гроссмейстеры в момент,А судьи подадутся в адвокаты, —Любой экс-чемпион для них клиент.

«Парад-алле! Не видно кресел, мест!..»

Парад-алле! Не видно кресел, мест!Оркестр шпарил марш — и вдруг,весь в черном,Эффектно появился шпрехшталмейстрИ крикнул о сегодняшнем коверном.

Вот на манеже мощный черный слон, —Он показал им свой нерусский норов.Я раньше был уверен, будто он —Главою у зверей и у жонглеров…

Я был не прав: с ним шел холуй с кнутом —Кормил его, ласкал, лез целоватьсяИ на ухо шептал ему… О чем?!В слоне я сразу начал сомневаться.

Потом слон сделал что-то вроде па —С презреньем и уведен был куда-то.И всякая полезла шантрапа —В лице людей, певиц и акробатов…

Вот выскочили трое молодцов —Одновременно всех подвергли мукам, —Но вышел мужичок, из наглецов,И их убрал со сцены ловким трюком.

Потом, когда там кто-то выжималЛюдей ногами, грудью и руками, —Тот мужичок весь цирк увеселялКакой-то непонятностью с шарами.

Он все за что-то брался, что-то клал,Хватал за все, — я понял: вот работа!Весь трюк был в том, что он не то хватал —Наверное, высмеивал кого-то!

Убрав его — он был навеселе, —Арену занял сонм эквилибристов…Ну всё, пора кончать парад-аллеКоверных! Дайте туш — даешь артистов!

«Я лежу в изоляторе…»

Я лежу в изоляторе —Здесь кругом резонаторы, —Если что-то случается —Тут же врач появляется.

Здесь врачи — узурпаторы,Злые, как аллигаторы.Персонал — то есть нянечки —Запирают в предбанничке.

Что мне север, экваторы,Что мне бабы-новаторы —Если в нашем предбанничкеТак свирепствуют нянечки!

Санитары — как авторы, —Хоть не бегай в театры вы! —Бьют и вяжут, как веники, —Правда, мы — шизофреники.

У них лапы косматые,У них рожи усатые,И бутылки початые,Но от нас их попрятали.

«У меня долги перед друзьями…»

У меня долги перед друзьями,А у них зато — передо мной, —Но своими странными деламиИ они чудят, и я чудной.

Напишите мне письма, ребята,Подарите мне пару минут —А не то моя жизнь будет смятаИ про вас меньше песен споют.

Вы мосты не жгите за собою,Вы не рушьте карточных домов, —Бог с ними совсем, кто рвется к боюПросто из-за женщин и долгов!

Напишите мне письма, ребята,Осчастливьте меня хоть чуть-чуть, —А не то я умру без зарплаты,Не успев вашей ласки хлебнуть.

«Граждане! Зачем толкаетесь…»