Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз

напряженное лицо, застывшее с какой-то странной миной. Я сама и не понимала, что чувствую. Наверно, весь спектр всего и сразу.

– Так что, Вивьен, – переключилась на меня тетка, – мы сделаем из тебя красавицу и сразу же найдем тебе супруга.

– Думаю, на сегодня достаточно разговаривать обо мне. Другие тоже хотят быть в центре внимания.

– Конечно, конечно, – бросила Андромеда, – господин Редвил, ну как так получилось, что вы не обменялись брачными чашами ранее? Это странно!

Гордон тихо покачал головой, а мой отец вздохнул.

– Не вижу ничего необычного, – пожал плечами Адам, – всему свое время.

– Думаю, вы лукавите, – раскочегарилась тетка, вся раскрасневшись, – вы ищите кого-то особенного, не так ли?

– Я не преследую целей к поиску, на самом деле потому, что меня мало волнуют отношения. Я занят работой, она отнимает значительную часть времени, и я вполне доволен. И чтобы немного остановить ваше любопытство, – Адам красноречиво улыбнулся, уставившись на тетку, слегка прищурившись, – мне не встретилась та, из-за которой я бы изменил свой график дел.

Андромеда натянуто улыбнулась, понимая зачатками разума, что ее отшили.

Мне, тоже стало не смешно. Даже, грустно.

Редвил не встретил девушку своей мечты.

– Иногда, занятые своей жизнью, мы не видим дорогой жемчуг, лежащий прямо перед нашим носом, Адам, – не удержалась Андромеда, – стоит лишь приглядеться.

– Спасибо за совет, я прислушаюсь к нему.

– Кстати, – громко воскликнула тетушка, от которой голова стала не гудеть, а просто разрываться. – Я научилась писать портреты. Это мое новое увлечение. Не правда ли, здорово?

За столом все застыли, потому что прекрасно понимали, что этот очередной интерес, закончится также быстро, как и начался.

Андромеда была натурой непостоянной. В ее списке увлечений было пунктов двадцать, не меньше, начиная с декларирования стихов, собственного сочинения, от содержания которых все столбенели и заканчивая портретами.

– Пожалуйста, меня рисовать не надо, – меланхолично вздохнул Алистер, – боюсь, я не справлюсь с результатом и прыгну под экипаж с хорсами.

– Ты ничего не понимаешь в живописи, – буркнула женщина, – на уроках у мадам Лилу, я рисовала лучше всех. Вивьен, завтра я буду писать тебя.

– Не уверена, что у меня есть время на художества.

– Конечно есть. Твои посадки и сбор урожая закончен. Тебе будет скучно, а мы займемся делом. Тем более, твоего портрета в доме нет.

– Надеюсь, мы не будем вешать ваше видение меня на стены? Я очень критична к этим вещам.

Адам подавил улыбку, услышав мои слова.

– Нарисуйте, господина Редвила. Уверена, он будет в восторге!

Андромеда, так и расцвела на мое предложение.

– Какая прекрасная мысль! – пришла в ликование женщина. – Адам, вы не будете против, если я завтра вечером, отниму у вас больше времени, чем следует?

Редвил только открыл рот, но безумная тетка, опередила его, хлопнув в ладоши.

– Это прекрасно! Спасибо, что вы согласились! Вы будете довольны, правда. Вы не хотите, отец, присоединиться?

– У меня есть портрет, не стоит, – отрезал дед.

– Как знаете! Утром я потренируюсь на Вивьен, а вечером Адам, нарисую вас, идеально передав тон, краски, ваш искусно выточенный профиль. И я сейчас, не льщу вам. Редко встретишь красивого мужчину.

– Тетушка, вы засмущали господина Редвила.

– Не думаю, что Адам стеснительный.

Гордон Стейдж вздохнул, уставившись на Андромеду, давая ей понять своей каменной мимикой, чтобы та быстрее заткнулась.

Я встала из-за стола, нарушив трепыхания тетки, которая без стеснения вила веревки, вокруг молодого человека.

– Вивьен, у вас не будет пару минут? Я бы хотел, кое-что спросить, если позволите?

Остолбенело глянув на Редвила, я хотела резко ответить «нет», но положительно кивнула, создав образ полного равнодушия.

Пожелав всем хорошего вечера, я покинула столовую и остановилась в одном из салонов, выравнивая дыхание. Услышав, что за моей спиной остановился мужчина, я повернулась.

Мы встретились взглядом и одновременно опустили глаза в пол.

– Вам лучше? Я переживал за вас, Вивьен. У вас так распухло горло, вы так посинели, что напугали всех нас. Благо, лекарь прибыл быстро.

– Со мной все в порядке! Я живучая.

– Вы были бездыханной, такой легкой и маленькой.

Я содрогнулась.

– В общем, – начала я, создавая видимость непринужденности, – прошу меня простить за поведение. Я была не в себе и надеюсь, все что говорила, вы не приняли за чистую монету.

– Вы помните? – напрягся Адам, еще больше, чем я. Видно, надеялся, что я страдаю амнезией.

– Провала в памяти не состоялось. Надеюсь, вы не подумали, что все правда. На меня вайни действует странно. Несу чушь, иногда, полную. Мне очень неудобно, что вам пришлось пережить неловкие моменты в экипаже, господин Редвил. Надеюсь, я не смутила вас. Вы, все же, видитесь мне человеком с максимально сохранённом интеллектом, в отличие от…некоторых.

– Нисколько, – бросил Адам, – я прекрасно понимал, что вам плохо. Но…

– Что, но? – переспросила я, уже ощущая нелепость всего происходящего.

– Обычно, в подпитии, люди говорят правду.

– Я не вхожу в списки этих подвыпивших представителей. Я не считаю так и все было нелепой ошибкой. Давайте, закроем уже тему. Она вызывает во мне неловкость.

– Не уверен, что вы можете чего-то смущаться, Вивьен, но как хотите. Я понял, что, если бы не вайни, мы бы не поцеловались не при каких условиях.

– Естественно, – рьяно ответила я, – потому что, меня не тянет на лобзания с мужчинами, которые этого не хотят со мной, а вы излучали нежелание.

– Не то, чтобы…нежелание, Вивьен. Вы сейчас преувеличиваете.

Я почувствовала злость. Редвил умело надавливал на больные мозоли с разбега.

– На самом деле, – снова начал Адам, в моменте замолчав. Я застыла, боясь услышать очередную колкую фразу в свой адрес, – поцелуй вышел неплохим. Главное, неожиданным.

Лицо опалила краснота. Я даже не знала как реагировать. Зато моя кожа приняла решение пойти пятнами.

– Доброй ночи, господин Редвил. Меня ждет…Бенедикта.

Я оставила Адама, стоявшим в центре темного салона и как безумная, вбежала по лестнице.

Сердце колотилось ненормальными стуками на половину дома.

Адаму понравилось со мной целоваться. И я была уверена, что он смеялся надо мной.

Гад!

Вся разгорячённая как сковорода, я пыхтела в своей комнате у таза с водой, усиленно умывая лицо. Челка в миг намокла, прилипнув ко лбу.

Я в ужасе понимала, что перед Адамом показалась кисейной барышней, смущающейся от всевозможных намеков на близость. При этом, под вайни, я превращалась в Андромеду и готова была совокупляться с ним прямо на лавке в экипаже, под скрипы рессор.

О, боги!

Провалиться бы под землю!

Решив, что исчезнуть и испариться, будет лучшей мыслью, я вздрогнула от неожиданного крика.

В особняке постоянно кто-то орал, плодился и был