Сладкая измена - Санта Монтефиоре

От красоты открывшейся взору панорамы у нее перехватило дыхание. Сады сверкали в предрассветной дымке, раскинувшись под самым голубым из небосводов. Взметающиеся ввысь сосны и экстравагантные эвкалипты отбрасывали тень на безукоризненно подстриженную лужайку, по бордюрам которой вперемешку с незабудками росли белые и голубые гортензии. А вдали, на склонах холмов, простирался виноградник, окутанный почти сверхъестественным маревом тумана, который повис над ним, словно дым. Анжелика заметила одинокую хищную птицу, кружащую высоко в небе, которая бесшумно высматривала на земле добычу на завтрак. Постройка в виде буддийского храма стояла, умиротворенная безмятежностью утра, прямо в центре декоративного озерца. Водная поверхность мерцала, словно зеркальная гладь, в которой отражалось совершенство небес. Маленькие проворные птички суетливо копошились в розах.

Не желая упустить момент и позволить себе погрузиться в воспоминания о своих детишках, Анжелика облачилась в белые брюки и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве и накинула прозрачную рубашку с цветочным орнаментом. Распустив волосы по плечам, она воспользовалась ароматным дезодорантом. Анжелика обратила внимание на то, что Анна не пользовалась косметикой. Казалось, ей не нужно было прилагать абсолютно никаких усилий, чтобы выглядеть эффектно, хотя Анжелика ни на минуту не сомневалась в том, что сама Анна вряд ли когда-нибудь использовала это слово для описания своей внешности. Поэтому Анжелика даже не потрудилась проделать ежедневный утренний ритуал и радостно сбежала по ступенькам, решив обойтись без макияжа.

Войдя на кухню, она увидела там жизнерадостную африканку в ярко-желтом головном уборе, которая расставляла на подносе чашки с кофе и хлеб.

— Доброе утро. — Ее улыбка казалась просто ослепительной, выделяясь на фоне коричневой кожи.

— Доброе утро. Меня зовут Анжелика.

— Очень приятно с вами познакомиться, мисс Анжелика. Называйте меня Энкшес. Хозяин на террасе, если вы вдруг захотите к нему присоединиться.

— Спасибо, пожалуй, так я и сделаю.

— Хотите кофе?

— Вообще-то я бы с удовольствием выпила чаю…

— У меня уже готов полный чайник. Мадам любит жасминовый чай по утрам, однако, если хотите, у меня найдется и «Эрл грей». — Поднос казался тяжелым, однако Энкшес с легкостью подняла его со стола и уверенно направилась на террасу. Анжелика последовала за ней.

Джек, сидя за столом, читал газету. Увидев Анжелику, он вскочил.

— Доброе утро, Сейдж, — сказал он, обнимая ее за талию и целуя в щеку.

Он него пахло пеной для бритья и одеколоном с ароматом лайма. Волосы Джека были еще влажными, образуя на голове густую копну непослушных завитков. Глаза за очками светились воодушевлением, а сеть морщинок проступала в области висков, словно глубокие шрамы. Он выглядел сейчас красивее, чем когда-либо.

Анжелика попятилась, опасаясь, что его жена или дочь заметят этот интимный момент, и села рядом с ним.

— А где Анна?

— Отправилась вместе с Люси собирать урожай.

— А я думала, что она занимается медитацией в своей пагоде.

— Она закончила с этим к шести часам.

— А разве ты не должен им помогать?

— Теоретически должен. Но, поскольку ты здесь, я хочу тебя немного развлечь.

— Я бы с удовольствием помогла собирать виноград.

— Знаю, но я хотел бы, чтобы ты побыла рядом со мной. А кроме того, они начали уже давно и закончат к половине одиннадцатого. Нельзя позволять винограду слишком сильно нагреться, иначе из него не получится хорошего вина. А ты сможешь наблюдать, как идет сбор урожая, уютно устроившись в седле на красивой гнедой кобыле. Фаезель и Назаар приведут лошадей в половине десятого.

— Это похоже на чудо. Я мечтала о том, как буду скакать по холмам рядом с тобой.

— Энкшес готовит нам в дорогу еду, ведь так, Энкшес?

Энкшес оторвала взгляд от чайника и с любовью улыбнулась ему.

— Да, хозяин.

Она налила чай в чашку Анжелики.

— Я собираюсь показать Анжелике окрестности.

— Вам нужно надеть что-нибудь светлое, солнце сильно припекает, а у вас очень бледная кожа.

— Тебе лучше сделать так, как советует Энкшес, — сказал Джек, видя, как грузное тело служанки сотрясается от смеха. — Я поступаю так, как говорит Энкшес на протяжении вот уже тридцати пяти лет, правда, Энкшес?

Она пожала плечами.

— Только иногда, в большинстве же случаев — нет.

— Когда будет готова еда для нашего пикника?

— Через минуту, хозяин.

Энкшес поставила чайник и отправилась за продуктами.

— Потрясающая женщина! Я люблю ее как собственную мать.

Анжелика пила маленькими глотками чай и ела свежие тосты. В другом конце сада она видела пару темнокожих мужчин, их головы были защищены от солнца белыми шляпами. Их голоса разносились над лужайкой вместе со щебетаньем птиц.

— Здесь так красиво, Джек. Я хотела бы никогда не покидать это место. Я с ужасом думаю о том, что придется возвращаться в нашу зиму с короткими холодными днями, промозглым сырым воздухом, голыми деревьями и бордюрами с безжизненными цветами, в то время как здесь все так буйно цветет и благоухает. Столько света и такое голубое небо, а зелень такого насыщенного цвета, какого я ни разу в своей жизни не встречала. Буйство красок и ароматов. Даже ты здесь кажешься более смуглым и живописным.

Он взял ее за руку.

— Я безмерно счастлив, что вся эта красота трогает тебя в такой же степени, как и меня. Я люблю это место больше, чем любое другое. Когда я умру, я хочу, чтобы мой прах развеяли над вот этими холмами.

— Прекрасное место для последнего пристанища.

— Я никогда не покину его.

Анжелика была взволнована.

— Надеюсь, ты в скором времени снова приедешь в Лондон.

— Если ты будешь ждать меня там, то я придумаю какую-нибудь уважительную причину.

Он взглянул на нее с нежностью, однако его улыбка получилась какой-то невеселой.

— Я с нетерпением жду, когда же мы наконец поедем кататься верхом. Я не садилась в седло уже много лет.

— Можешь не волноваться, Фенелла — очень спокойная лошадь. Она позаботится о тебе, как впрочем, и я!

В полдесятого появились двое мужчин, ведя на поводу лошадей. Конь, который предназначался Джеку, был серым жеребцом, в очень хорошей форме, с ногами как у бегового скакуна, в то время как лошадка для Анжелики была поменьше и более крепкого сложения, с кроткой мордой и добрыми карими глазами. Анжелика приблизилась к Фенелле и погладила белую отметину в виде звездочки. Кобыла мотнула головой от удовольствия, фыркнув через раздувшиеся ноздри.