Повелитель демонов из Каранды - Дэвид Эддингс

Через несколько минут они вернулись. Теперь на лице Дарника читалось брезгливое отвращение.

— Это был дым? — спросил Белгарат. Фельдегаст замотал головой.

— Летучие мыши. Эти маленькие твари тысячами вылетают из башен, они похожи на большие серые клубы дыма.

— Летучие мыши! — пискнула Сенедра, инстинктивно хватаясь за волосы.

— Ничего удивительного, — сказала Полгара. — Летучие мыши гнездятся в укромных местах, так что развалины или заброшенный дом идеально им подходят.

— Но они такие отвратительные! — с содроганием процедила Сенедра.

— Это всего лишь маленькие мышки, у которых растут крылышки, — возразил Фельдегаст. — Какая у вас нетерпимая жена, мой господин, — сказал он, обращаясь к Гариону, — сколько у нее различных предрассудков.

— Скажи лучше, не заметил ли ты внутри света? — спросил его Белгарат.

— Ни огонька, почтеннейший, но дом этот велик, и внутри есть помещения без окон. Если ты помнишь, Торак солнца не любил.

— Давайте потихоньку пройдем через лес к твоей потайной двери, — предложил старик, — пока совсем не стемнело.

Под прикрытием деревьев они обошли вокруг дома, не выходя на открытое пространство. Когда затянутое облаками небо окончательно потемнело, они, соблюдая осторожность, выглянули из леса.

— Не вижу, где твоя дверь, — прошептал Шелк, разглядывая дом.

— Ее не видно что-то, — отозвался Фельдегаст. — Если ткнуть в землю веточку плюща, он за несколько сотен лет может закрыть все здание. Не волнуйтесь, принц Хелдар. Я знаю дорогу и найду вход в дом Торака с закрытыми глазами.

— Здесь, возможно, бродят псы, — произнес Гарион, обращаясь к Сади. — Надеюсь, ты не весь порошок израсходовал.

— Его у меня более чем достаточно, — улыбнулся евнух, похлопав по коробу. — Стоит немного посыпать землю перед потайной дверью господина Фельдегаста, и мы можем быть уверены, что нас никто не побеспокоит.

— Ну что? — спросил Дарник, щурясь на темное небо.

— Мы уже совсем близко, — сказал Белгарат. Проведя коней по заросшему сорняками пустырю, они подошли к стене.

— Она здесь, рядом, — прошептал Фельдегаст, ощупью пробираясь вдоль шершавой каменной стены.

Все последовали за ним, ориентируясь на слабое шуршание травы у него под ногами.

— Наконец-то пришли, — довольным тоном произнес Фельдегаст.

Они очутились у низкой арки, почти полностью скрытой зарослями ежевики. Дарник и великан Тоф, медленно продвигаясь вперед, чтобы не наделать слишком много шума, раздвинули ветки и по очереди вошли внутрь дома, ведя за собой лошадей. Затем они снова замаскировали вход ветками.

Внутри дома стояла кромешная тьма и сильно пахло плесенью.

— Можно еще раз попросить у тебя трут, кремень и огниво, Дарник? — прошептал Фельдегаст.

Раздалось шипение, а затем быстрые щелчки, и посыпались искры — это жонглер встал на колени, закрывая своим телом даже эти маленькие огоньки, склонился над кремнем и огнивом. Через минуту он подул на трут, и там появился крошечный огонек. Затем Фельдегаст достал из небольшого углубления в стене квадратный фонарь и открыл его.

— А стоит ли это делать? — нерешительно спросил Дарник, когда жонглер зажег свечку внутри фонаря и вернул кузнецу его кремень и огниво.

— Это не простой фонарь, — ответил ему Фельдегаст, — он темнее, чем подметки твоих сапог. Уж поверь мне, я могу сделать так, что даже крошечного проблеска света не будет видно.

— Кажется, это называется «воровской фонарь»? — с любопытством спросил Шелк.

— Ну, не знаю, — раздался обиженный шепот Фельдегаста. — Я бы воздержался от таких выражений.

— Белгарат, — лукаво произнес Шелк. — По-моему, прошлое твоего друга куда более разнообразно, чем он это пытается нам представить. А я-то думал — что мне в нем так нравится?

Фельдегаст тем временем опустил оловянные крышки по бокам фонаря, оставив лишь тусклое пятнышко света, падающее на пол прямо перед его ногами.

— Ну, теперь пошли, — сказал он. — Мы должны вернуться к стене, где находится решетка, закрывающая вход. Затем нужно свернуть направо, немного пройти и повернуть налево — и мы окажемся во внутреннем дворе.

— Почему так много поворотов? — спросил Гарион.

— Да и сам Торак был, как тебе известно, порядком искривлен. По-моему, он ненавидел прямые линии почти так же, как и солнце.

Они последовали за пятнышком света. Листья, которые сюда на протяжении многих веков задувал ветер, покрыли пол толстым ковром, заглушающим стук конских копыт.

Дальше ход перегораживала массивная решетка из проржавевшего железа. С минуту повозившись с замком, Фельдегаст открыл его своей огромной отмычкой.

— А теперь, мой большой друг, — обратился он к Тофу, — нам понадобится могучая сила. Предупреждаю, решетка жутко тяжелая, а петли так проржавели, что справиться с ними будет нелегко. И вот еще… Как же я сразу не сообразил? Когда мы будем открывать решетку, раздастся малоприятный, а главное — громкий скрежет. Его надо как-то заглушить. — Он взглянул на спутников. — Натяните покрепче поводья, — предупредил он, — лошади могут испугаться.

Тоф положил свои огромные руки на тяжелую решетку и вопросительно взглянул на жонглера.

— Давай! — скомандовал Фельдегаст, затем поднял лицо и завыл, в точности подражая вою псов Торака, рыскающих снаружи.

Тоф тем временем со скрипом раздвигал решетку.

Кретьен фыркнул и шарахнулся, но Гарион крепко держал поводья.

— Здорово придумано, — с восхищением прошептал Шелк.

— Да, мне иногда приходят в голову дельные мысли, — согласился Фельдегаст. — Эти собаки устраивают такие концерты, что вой не привлечет внимания, а скрип петель — совсем другое дело.

Он провел спутников дальше по сырому туннелю к тому месту, где начинался резкий поворот направо. Чуть дальше ход снова повернул — на этот раз влево. Перед тем как завернуть за угол, жонглер закрыл фонарь, и они погрузились в кромешную тьму.

— Теперь мы входим в главный двор, — прошептал он. — Молчите и соблюдайте осторожность. Если внутри есть живые существа, они не допустят туда никого. Тут у стены перила, и, мне кажется, неплохо бы привязать к ним лошадей. По камням во дворе их без шума не проведешь. И вообще, внутри дома они нам не нужны.

Путники, соблюдая тишину, привязали своих коней к ржавым железным перилам и направились к повороту. Здесь тьма немного рассеялась — света еще, конечно, не было, но гнетущий мрак стал исчезать. Дойдя до конца хода, они выглянули в широкий двор, за которым вставали уродливые очертания черного замка. Казалось, строители не только не имели никакого понятия о красоте, но нарочно пытались воспроизвести в нем тяжелую грубость его владельца.