Сотня. Забытый поход - Эльхан Аскеров

лохматое чудовище, не имеющее ничего общего с человеком. Перемахнув забор, парень скользнул вдоль него к нужному сооружению и, аккуратно ступая, принялся осматривать полуразрушенный сарай.

Очень скоро задумка возможного противника стала ему понятна. Здесь и так почти всегда было темно. Обвалившаяся крыша создавала небольшой, но тёмный закуток, в котором запросто может спрятаться пара-тройка бойцов, так ещё и наступившая темнота вносила свою лепту, превращая сарай в некое подобие пещеры. Выбравшись из развалин, Матвей старательно осмотрел проход между задней стеной здания и оградой и, чуть кивнув, отошёл.

Теперь ему требовалось найти место, где можно будет дождаться появления конфидента и его группы поддержки. Устраиваться в самом сарае означало бы самостоятельно ограничить себя в просторе манёвра. Из всего увиденного Матвей сделал вывод, что в группе захвата, если она будет, не окажется более пяти человек. Места для большего количества просто не было. Пятеро, это максимум, что могут развернуться среди этих руин. Больший состав группы будет просто лишним.

Ну не развернуться тут было более чем вчетвером. Вот и выходило, что двое, это Ахмет-хан и его конфидент, ещё двое боевики, которые станут крутить толмача, а остальные просто подтанцовка, страхующая основную группу на случай непредвиденных обстоятельств. Поднимать шум они и сами не захотят. Игрища в стиле плаща и кинжала любят тишину, и лишние свидетели, даже из неграмотных пастухов, здесь просто не нужны.

Наш разведчик и сам парень не промах, это Матвей заметил уже давно. Хоть и не выдающихся статей, а всё одно движения выдавали в нём неплохого рукопашника. А если вспомнить, что горцы никогда не чурались случая помериться силами с любым, кто готов на такое предложение ответить взаимностью, то про самого конфидента можно было на время забыть. Этого Ахмет-хан слепит и сам. Значит, на его совести оставались пятеро.

И вот их парню нужно было уделать так, чтобы никто из них даже пискнуть не успел. Окинув полуразрушенный сарай долгим задумчивым взглядом, Матвей иронично хмыкнул и, примерившись, в два прыжка вскарабкался на стену. Отсюда он сможет видеть всё происходящее и под стеной, и в самом сарае, а значит, успеет отреагировать на любое неправильное движение. Прижавшись к остаткам соломы, которой когда-то была покрыта крыша, парень лёг на живот и принялся проверять, как выходят из ножен метательные ножи.

В эту стычку он взял с собой только пистолет, ножи и свой неразлучный кинжал. Был ещё нож за голенищем сапога и узкий стилет, на поясе, за спиной, вдоль поясницы. Но это уже было оружием последнего шанса. Убедившись, что со своего насеста сможет дотянуться куда нужно, парень замер, стараясь дышать медленно и ровно, вгоняя себя в состояние полутранса. В таком положении он мог пробыть долго без ущерба для собственного организма.

Выскользнуть из этого состояния было просто. Достаточно было просто мысленно отдать себе команду на бросок.

Примерно часа через два, когда ночь уже окончательно ступила в свои права, рядом с сараем раздался какой-то шорох и еле слышная ругань. Похоже, кто-то, подбираясь к нужной точке, неловко оступился и едва не сломал себе ногу. Медленно вывернув шею, Матвей всмотрелся в темноту и приметил три фигуры, осторожно перебиравшиеся через обломки здания. Следом за ними появились ещё трое.

Эти, недолго думая, направились прямо в сарай, и Матвей мысленно поздравил себя с правильным выбором точки засады. Первая троица обошла стену, и двое тут же присели под оградой села, стараясь скрыться во тьме. Оглядев их диспозицию, парень только мысленно одобрительно кивнул. Для толкового бойца просидеть так несколько часов труда не составит. Зато можно будет очень быстро атаковать, едва получив нужный сигнал.

Хорошо, что, уходя из лагеря, Матвей не забыл напомнить толмачу, чтобы он не подходил к забору ближе чем на два шага. Для тихой беседы этого будет вполне достаточно, а вот быстрого захвата уже не получится. Высота ограды помешает. Значит, примерно пять секунд форы у него точно будет. Конфиденту придётся приложить усилия, чтобы подманить разведчика поближе, а за это время он успеет избавиться от подтанцовки. Остальное, как говорится, дело техники.

С этой мыслью Матвей переключил своё внимание на вторую тройку. Эти бойцы, войдя в сарай, сразу встали так, чтобы иметь возможность быстро выскочить на помощь своим подельникам. Смещаясь буквально по миллиметру, парень осторожно просунул нос под остатки крыши и, всмотревшись в чернильную темноту, едва не расхохотался. Эти олухи даже не подумали, что прятать нужно не только лица, но и руки.

Морды они до самых глаз замотали арабскими куфиями, а вот кисти рук оставили открытыми. Вот по ним парень и определил точное расположение всех троих. А самое главное, что все трое встали не под стеной, где до них было бы сложно дотянуться, а у самого пролома торцевой стены, слегка прикрытого от села обломками жердей и остатками увязанной соломы с крыши.

Конфидент явно нервничал. Он то и дело вздыхал, утирал лицо рукавом и перетаптывался, словно застоявшаяся лошадь. Всё это создавало пусть и не большой, но шум, который иногда перекрывал верещание сверчков и тихий посвист ветерка. Выбрав момент, Матвей вытянул из перевязи три ножа и, примерившись, принялся смещаться снова. Права на ошибку у него не было, а значит, все три броска нужно было проделать очень быстро и очень точно.

Оказавшись почти на самом углу сарая, парень медленно приподнялся и, ещё раз примерившись, резко взмахнул рукой. Первый нож ещё только достиг цели, а третий уже был в воздухе. Благодаря тому, что троица поддержки не особо таилась, надеясь на стены, и постоянно меняла позы, ему удалось почти точно определить, где у них головы и шеи. Благо серые куфии выделялись на общем фоне и давали возможность прицелиться точнее.

Ножи Матвей бросал с таким расчётом, чтобы они вошли противникам в шеи. Перерезая аорты и гортань. В этом случае вскрикнуть у человека нет никаких шансов. Он будет только еле слышно сипеть и булькать кровью в перерезанной глотке. А самое главное, он не упадёт резко и шумно, а будет медленно оседать, хватаясь за рукоять ножа и теряя сознание от нехватки воздуха в лёгких. Смерть не быстрая и болезненная, но их сюда никто не звал.

Услышав знакомые звуки и рассмотрев, как все три фигуры начали медленно оседать, Матвей переключился на вторую тройку. Где-то в темноте негромко свистнула какая-то пичуга, и конфидент засуетился. Поднеся руки к лицу, он отозвался примерно таким же свистом, но под конец от волнения зашипел, словно змея. Из темноты вынырнул Ахмет-хан и, остановившись