Сотня. Забытый поход - Эльхан Аскеров

а турок, булькнув пробитым горлом, замер. Склонившийся над ним Митька замер, словно заяц в свете фар, и над площадкой раздался грозный рык Егора:

– Митька, поганец! Тебе сколь раз повторять? Ногой их ворочать надобно. Ногой. Вот чтобы он тебе вот так вот не мог нож в брюхо всадить.

Медленно выпрямившись, казачок судорожно сглотнул и, кивнув так, что едва папаха не свалилась, отступил в сторону от тела.

– Что у вас тут? – послышался властный голос, и Матвей, не отрываясь от дела, коротко доложил:

– Один легко пораненный оказался. Едва Митьку не прирезал.

– Задел? – быстро уточнил сотник, окидывая десяток внимательным взглядом.

– Бог миловал. Я раньше успел.

– Добре. Сейчас ещё казаки подойдут, подсобят, – успокоенно кивнул сотник и, развернувшись, поспешил куда-то на другую сторону площадки.

Вскоре всё было закончено. Тела турок тщательно обыскали, всех лошадей отловили, и спустя два часа сотня снова выступила в поход. Среди казаков нашлось несколько легко раненных, но все раны были не более чем царапинами. Больше всего было раненных осколками камней, в которые били турецкие пули. Всех задетых перевязывали на ходу. Серьёзно ранами предстояло заняться на привале.

Вёрст через пять, найдя подходящий родник и площадку рядом, сотник объявил привал. Нужно было перевязать раненых, обиходить трофейных коней и почистить оружие. Поднятая во время драки пыль толстым слоем оседала на всём. От лиц до оружия. Помня, что турки шли вдогон быстрым маршем, Матвей отправился первым делом осматривать трофейных коней. Сменив пару сбитых подков, он вернулся к десятку и, убедившись, что тут всё в порядке, устало присел на своё седло.

– Старшой, – присев напротив, робко окликнул его Митька. – Ты это… Спаси Христос. Кабы не ты, прирезал бы меня тот осман.

– Не на чем, – усмехнулся Матвей. – Одним миром живём, брате. Ты случай этот крепко запомни. Я ведь команды не от дури собственной отдаю, а для того, чтобы жизни ваши сберечь. Сам запомни, и сынам после накажи, что командира, словно батьку родного, слушать надобно. Ступай.

– Благодарствуй, старшой, – робко улыбнулся казачок. – Запомню.

«Один сын в семье», – отметил про себя Матвей, заметив серьгу в ухе паренька.

Сняв папаху, казачок поклонился и, вскочив, куда-то умёлся. Тяжело поднявшись, Матвей добрался до родника и, зачерпнув котелком воды, принялся умываться, стараясь встать так, чтобы грязная вода не попала в поток. Рядом, точно так же умывались другие. Смыв пыль с лица и шеи, парень тряхнул головой и, вернувшись на своё место, занялся чисткой оружия.

Кашевар уже успел развести крошечный костерок и подвесить над ним котелок с водой для чая.

По приказу Гамалия ужин сегодня готовили на всех кошевые сотни. Сотник решил переждать у родника пару дней, чтобы дать своим людям и лошадям как следует отдохнуть. К тому же требовалось как следует осмотреть трофейных коней и разобрать добычу.

– Только от одной обузы избавились, и снова здорово, – ворчал Гамалий, задумчиво разглядывая трофеи.

– Ну, хоть какой навар казакам, – усмехался в ответ Ахмет-хан.

Сам он ничего кроме серебра из трофеев не брал, хотя воевал наравне со всеми. Матвей точно знал, что как минимум десяток убитых на его счету в общей сложности имеется.

* * *

От трофейных коней удалось избавиться случайно. Спустя ещё двое суток после той стычки сотня вышла к большому селу, над которым возвышался минарет мечети.

– Поздравляю, господа казачество. Наш поход почти окончен. Это село Менхеб. От него имеется прямая дорога на Тебриз, – со странной улыбкой сообщил Ахмет-хан.

Но не успел он договорить, как от села отделилось примерно два десятка вооружённых всадников и, нахлёстывая коней, понеслись в сторону сотни. Удивлённо глядя на эту сумасшедшую атаку, казаки не спеша защёлкали затворами. Гамалий, вскинув руку, заставил бойцов оставаться на месте и, чуть шевельнув поводом, выехал на десяток шагов вперёд. Толмач, устало вздохнув, последовал за ним. Его реакцию Матвей прекрасно понимал.

За время похода разведчику пришлось приложить огромные усилия, чтобы избежать ненужных драк и не настроить местное население против казаков. Иногда парню казалось, что за прошедшее время толмач сказал больше, чем за всю прошедшую жизнь. Дождавшись, когда всадники окажутся в нескольких конских прыжках от командира, толмач привстал в седле и, приложив в груди правую ладонь, громко произнёс:

– Ас-салам алейкум.

Нёсшиеся во весь опор всадники начали резко осаживать коней, поднимая их на дыбы. Сотник скривился и, дождавшись, когда осядет поднятая конями пыль, повторил приветствие. Матвей, внимательно сканируя этих бойцов, вдруг понял, что уже видел людей, одетых точно так же.

– Шахсевены, – высказался он, сообразив, где уже видел такое.

Услышав это название, и казаки, и всадники принялись переглядываться. Потом один из неизвестных, выехав вперёд, заговорил. Толмач, выслушав его, кивнул и, не переводя, принялся что-то объяснять. Внимательно выслушав его ответ, воин кивнул и, указав рукой куда-то на край села, что-то предложил. Ахмет-хан, оглянувшись на сотника, принялся пересказывать содержание их диалога.

– Спрашивали, откуда мы про них знаем. Я сказал, что уже видели воинов, подобных им и что даже вместе пережили нашествие самума. Объяснил, что хотим встать лагерем и продать коней и оружие, которое отбили у турок. Они указали, где это можно сделать. В село нам лучше не входить. Торговать от них люди придут.

– Добре, поехали, – коротко скомандовал Гамалий после минутного раздумья.

Всё тем же неспешным шагом сотня добралась до окраины села и, встав в полусотне шагов от колодца, принялась разбивать лагерь. Схема продажи добычи была уже отработана. Всё трофейное оружие было разряжено и вычищено. Патроны к нему ссыпаны в один большой мешок. Кони ухожены, а сбруя починена. Товар полагается подавать лицом, даже если это трофей. Торговать и торговаться на Востоке умели всегда, так что казаки не пожалели времени и сил, чтобы не оскорблять покупателя грязным товаром.

Приготовленных к продаже коней выводили, отёрли и напоили. После чего их привязали отдельно. Для осмотра. Всё трофейное оружие сложили на раскатанной на земле кошме. Тут же стоял и мешок с патронами. Всё белое оружие, так же вычищенное и заточенное, лежало с краю. Из трофеев казаки брали себе только занятные мелочи или то, что кому-то действительно понравилось. Так, к примеру, Роман выбрал себе богато украшенную саблю клыч, с клинком из добротной стали, а Матвей обзавёлся бебутом в посеребрённых ножнах.

Клинок кинжала хоть и не булатный, но был откован из странной синеватой стали, отполированной до зеркального блеска. В памяти парня всплыло, что подобный цвет был у стали, изготовленной из метеоритного железа. Воевать с ним Матвей не собирался, но в коллекции этому кинжалу будет отведено