В присутствии врага - Элизабет Джордж

— Что-то случилось.

Линли обошел «мерседес». Передняя шина спустилась. Он присел, чтобы получше разглядеть. Повел пальцем по рисунку, следя за пальцем глазами. Первый гвоздь он обнаружил пройдя по шине треть пути вверх. Потом второй и третий гвозди рядом, дюймах в шести над первым.

— Ваша жена обычно дома в это время дня? — спросил Линли.

— Всегда, — ответил Лаксфорд. — Она любит проводить время с Лео после школы.

— Когда у него заканчиваются занятия? Лаксфорд поднял голову. Он казался потрясенным.

— В половине четвертого.

Линли вынул карманные часы. Шел седьмой час. Его беспокойство возросло, но он рассудительно заметил:

— Они оба могли уехать.

— Она не оставила бы сумочку. Не оставила бы ключи в зажигании. И незапертую входную дверь. Она так не поступила бы. С ними что-то случилось.

— Этому, без сомнения, есть простое объяснение, — сказал Линли. Обычно так и бывало. Человек, считавшийся пропавшим, занимался тем временем делом, поддающимся логическому объяснению, о чем ударившийся в панику супруг вспомнил бы, если бы не ударился в эту самую панику. Ища разумную причину перед лицом нараставшей тревоги Лаксфорда, Линли прикинул, куда могла бы деться Фиона. — Спустила передняя шина, — сказал он Лаксфорду. — Ее угораздило подцепить три гвоздя.

— Три?

— Поэтому ваша жена с мальчиком могли пойти куда-то пешком.

— Кто-то ее продырявил, — сказал Лаксфорд. — Кто-то продырявил шину. Вы слышите меня? Кто-то продырявил шину.

— Не обязательно. Если ваша жена собиралась поехать за сыном в школу и обнаружила, что шина спустилась, она…

— Она бы этого не сделала. — Лаксфорд прижал пальцы к закрытым глазам. — Она бы этого не сделала, понятно? Я не разрешаю ей забирать его.

— Что?

— Я заставляю его ходить пешком. Я заставляю его ходить пешком в школу. Это для него полезно. Я и ей сказал, что это для него полезно. Это его закалит. О, господи. Где же они?

— Мистер Лаксфорд, давайте вернемся в дом и посмотрим, не оставила ли она записку.

Они вошли в дом. Стараясь держаться спокойно, Линли велел Лаксфорду проверить все возможные места, где его жена могла оставить записку. Прошел следом за ним от спортивного зала на первом этаже до открытой террасы на третьем. Ничего не нашлось. Нигде.

— У вашего сына не было сегодня дополнительных занятий? — спросил Линли. Они спускались вниз, лицо Лаксфорда блестело от испарины. — У вашей жены не было каких-то визитов? К врачу? К дантисту? Куда она могла бы отправиться на такси или на метро? На автобусе?

— Без сумочки? Без денег? Оставив ключи в машине? Бога ради, вдумайтесь.

— Давайте исключим все возможности, мистер Лаксфорд.

— А пока мы будем исключать эти проклятые возможности, она неизвестно где… Лео неизвестно где… Черт возьми! — Лаксфорд стукнул кулаком по лестничным перилам.

— Ее родители живут поблизости? Ваши?

— Никто тут поблизости не живет. Здесь ничего нет. Ничего.

— Есть у нее подруги, к которым она могла поехать с мальчиком? Коллеги? Если она узнала правду о вас и Ив Боуэн, она могла решить, что ей с сыном…

— Не узнала она никакой правды! Она никак не могла узнать правду. Она должна быть дома, или в саду, или кататься на велосипеде, и Лео должен быть здесь.

— Есть у нее дневник, в который мы могли бы… Входная дверь распахнулась. Мужчины резко повернулись, услышав снаружи сильный толчок — дверь, отлетев, даже ударилась о стену. Через порог, шатаясь, переступила женщина — высокая, с растрепанными волосами цвета меда, в измазанных грязью леггинсах винного цвета. Она тяжело дышала, держась за грудь, словно при сердечном приступе.

— Фиона! — воскликнул Лаксфорд и слетел вниз по ступенькам. — Господи, что?..

Женщина подняла голову. Линли увидел, что лицо у нее белое как мел. Она выдохнула: «Деннис», и муж подхватил ее.

— Лео! — взвыла женщина диким голосом. — Деннис, наш Лео! Наш Лео! Лео!

И она подняла к его лицу сцепленные руки. Разжала ладони. На пол упала маленькая школьная кепка.

Фиона часто прерывала рассказ, чтобы перевести дыхание. Она ожидала Лео не позднее четырех часов. Когда он не появился к пяти, она пришла уже в такое раздражение от его беспечности, что решила отправиться за ним и как следует отчитать, когда найдет. В конце концов, он знает, что из школы всегда должен идти прямо домой. Но когда «мерседес» тронулся, выяснилось, что спустила шина, поэтому Фиона пошла пешком.

— Я прошла по всем маршрутам, которые он мог выбрать, — сказала она и перечислила их мужу как бы для подтверждения верности своих слов.

Фиона сидела на самом краешке дивана в гостиной, сжимая в неудержимо трясущихся руках стакан с виски, налитым для нее Лаксфордом. Он сидел перед ней на корточках, удерживая ее руки в своих и то и дело убирая с ее лица пряди волос.

— И после того, как я прошла по всем… по каждому пути… я пошла домой краем кладбища. И кепка… кепка Лео.

Она поднесла стакан ко рту, зубы застучали о стекло.

Лаксфорд, похоже, понял то, что она не хотела облечь в слова.

— На кладбище? — спросил он. — Ты нашла кепку Лео? На кладбище?

Из глаз Фионы полились слезы.

— Но Лео знает, что не должен один заходить на Хайгейтское кладбище. — Лаксфорд казался озадаченным. — Я говорил ему, Фиона. Я постоянно ему твержу.

— Конечно, он знает, но он же мальчик. Маленький мальчик. Он любопытный. А кладбище… Ты же знаешь, какое оно. Заросшее, дикое. Место для приключений. Он проходит мимо него каждый день. И он подумал…

— Боже мой, он говорил тебе, что хочет сходить туда?

— Говорил?.. Деннис, у нас это кладбище практически на заднем дворе. Он его видит с рождения. Его интересуют склепы и катакомбы. Он прочел о статуях и…

Лаксфорд выпрямился и, сунув руки в карманы, отвернулся от жены.

— Что? — спросила она. Паника в ее голосе усилилась. — Что? Что?

Лаксфорд развернулся к ней.

— Ты его поощряла?

— В каком смысле?

— Обследовать склепы. Катакомбы. Искать приключений на этом проклятом кладбище. Ты поощряла его, Фиона? Поэтому он туда пошел?

— Нет! Я отвечала на его вопросы.

— Что разжигало его любопытство. Стимулировало его воображение.

— А что я, по-твоему, должна была делать, когда мой сын задавал вопросы?

— Это привело к тому, что он перепрыгнул через стену.

— Ты хочешь свалить вину на меня? Ты, который настаивал, чтобы он ходил в школу пешком, который прямо-таки повелел, чтобы я никогда не обращалась с ним как с ребенком…

— Что, без сомнения, привело его прямиком в руки какого-то извращенца, который решил, что сегодня ему для разнообразия требуется не Бромптонское кладбище, а Хайгейтское.

— Деннис!

— Мистер Лаксфорд! — быстро вклинился Линли. — Вы делаете поспешные выводы. Этому может быть простое объяснение.

— К черту ваши простые объяснения.

— Нам надо позвонить друзьям мальчика, — продолжал Линли. — Нужно поговорить с директором Школы, а также с учителем Лео. Он задерживается всего на два часа, и, вполне возможно, вы зря паникуете.

Как будто в подтверждение слов Линли зазвонил телефон. Лаксфорд бросился к нему через всю комнату и схватил трубку. Рявкнул: «Алло!» Кто-то заговорил на. другом конце. Лаксфорд отгородил ладонью микрофон.

— Лео! — крикнул он. Фиона вскочила. — Где тебя черти носят? Ты хоть представляешь, до чего ты нас довел?

— Где он? Деннис, дай мне с ним поговорить. Лаксфорд поднял руку, призывая жену к молчанию. Слушал еще десять секунд, потом сказал:

— Кто? Лео, кто? Проклятье. Скажи мне, где… Лео! Лео!

Фиона выхватила у него трубку, выкликая имя сына. Стала слушать, но, судя по всему, напрасно. Трубка со стуком выпала из ее рук на пол.

— Где он? — воззвала Фиона к мужу. — Деннис, что случилось? Где Лео?

Лаксфорд повернулся к Линли. Лицо газетчика было словно вырезано из мела.

— Его увезли, — сказал он. — Кто-то похитил моего сына.

Часть третья

22

— Сообщение было практически идентичным тому, которое Лаксфорд получил в связи с Шарлоттой, — сказал Сент-Джеймсу Линли. — Разница в том, что на этот раз ребенок сам его передал.

— «Объяви на первой странице о своем первенце»? — спросил Сент-Джеймс.

— Примерно так. По словам Лаксфорда, Лео сказал: «Опубликуй материал на первой странице, папка. Тогда он меня отпустит». И это все.

— По словам Лаксфорда, — повторил Сент-Джеймс. Он увидел, что Линли уловил ход его мыслей.

— Когда жена Лаксфорда схватила трубку, на том конце отключились. Поэтому ответ — да, он единственный из всех говорил с мальчиком.

Линли взял стакан-дутик, который Сент-Джеймс поставил перед ним на кофейный столик в своем кабинете на Чейн-роу. Задумался, глядя на его содержимое, словно ответ плавал на поверхности. Сент-Джеймс обратил внимание на измученный вид Линли. Хроническая усталость была постоянной спутницей его работы.