Красное на красном - Вера Викторовна Камша

Эпинэ предпочел бы поехать вместе с Альдо, но принц приглашен на церемонию избрания Эсперадора, а оскорблять церковь пренебрежением нельзя. Впервые за последние двести лет Раканы будут участвовать в величайшем эсператистском действе вместе с главами других династических домов. Похоже, Клемент и впрямь взялся помогать изгнанникам, к чему бы это? Вспомнив о магнусе Истины, Эпинэ подавил улыбку. Найденный в сапоге крысенок стремительно пошел на поправку, но наотрез отказался покинуть своего спасителя. Зверушка оказалась ужасно забавной и смышленой. Когда после четвертой попытки отправить его в погреб крысенок вернулся в комнату Робера, тот сдался и оставил найденыша у себя, тем более что его родичи куда-то ушли, а кошки остались.

Какое-то время серый длиннохвостый забавник обходился без имени, но после повторного разговора с Клементом Иноходец обозвал влезшего в его тарелку грызуна именем магнуса. Кличка пришлась впору, хотя хвостатый Клемент был куда приятней своего тезки. А вот толстому трактирному коту очень подошла бы кличка Хогберд, и еще ему подошла бы парочка собак позлее…

– Я верю в вас, маркиз, – возвысил голос Питер.

– И я тоже, Робер, – добавила, колыхнув немалым бюстом, незаметно вошедшая Матильда, – хотя мне не по душе, что вы расстаетесь с Альдо.

– Моя принцесса, – Эпинэ торопливо вскочил, – Альдо не может ехать, а я не могу не ехать.

– Именно, – угрюмо подтвердила вдова. – В кои веки выдался шанс, надо его использовать, хотя я дорого бы дала, чтобы узнать, с чего это Адгемар собрался нам помочь.

Робер не был согласен с Енниолем и Альдо, державшими Матильду в неведении, но он клялся, и потом, здесь был Хогберд.

– Кагет вряд ли останется внакладе.

– Твою кавалерию! Кто-кто, а Лис своего не упустит. – Рука принцессы легла на голову просочившейся в кабинет Мупы. – Пока вы беседовали, я распорядилась об ужине. Как-никак это наш последний вечер, хотя Альдо, когда вернется из резиденции Эсперадора, тебя навестит.

– Когда избрание?

– Как только прибудут магнус Милосердия, кардинал Дриксен и епископ Оноре. – Робер спросил у Матильды, но ответил Хогберд. – Силы соперников равны, так что в победе Юнния сомневаться не приходится.

– Да, – кивнула Матильда, – он для этого достаточно болен. Предлагаю продолжить нашу беседу за столом.

Хогберд грузно поднялся и, опередив Эпинэ, подал вдовице руку, на которую та и оперлась. Робер полагал, что с отвращением. Мупа, видимо, тоже обнаружила в бароне сходство с котом, поскольку в ответ на его галантность по отношению к хозяйке невежливо заворчала. Эпинэ усмехнулся, но смеяться следовало не над дайтой – над собой. Итак, будущий Повелитель Молний влюбился в гоганни, усыновил раненую крысу и стал послом. Роскошная карьера; подумать только, несколько месяцев назад Иноходец сидел в церковном приюте, глодал пареную морковь и считал это самым большим несчастьем в жизни. Правильно говорят, любовь не морковка! Любовь – это что-то вроде змеи или этой, как ее… летучей мыши-кровососа. Ему по крайней мере досталась именно такая.

2

Желтые лилии, отвращающие зло, назойливый аромат курений, отвращающих зло, желтые, расшитые черными, отвращающими зло знаками занавеси и одиночество, одиночество, одиночество…

Мэллит сидела на постели, обхватив коленки и положив на них подбородок; девушка была давно здорова, но что с того! Мысли Мэллит вновь и вновь возвращались к полутемной комнате, где, кроме людей, был кто-то еще – чужой, неприятный, опасный, и этот кто-то приходил за Альдо. Между принцем и странным гостем стояла лишь магия Енниоля, магия, завязанная на ее жизнь, но об этом Мэллит думала меньше всего. Без любви жизнь никчемна, без Альдо Мэллит не нужны ни ночь, ни день, ни звезды, ни розы. Она счастлива быть щитом любимого. Если на талигойца посягнут с помощью магии, она ее почувствует, а заклятье Енниоля встанет между колдуном и жертвой, но волшба – лишь одна тропа, к цели же ведет множество. Девушка знала, что друг Альдо уезжает в Кагету. Принц останется один…

Мэллит по-кошачьи потянулась и свернулась калачиком на постели. Родичи были убеждены, что она по-прежнему больна, и тем более никто не предполагал, что больная ночами ходит по дому, подслушивая и подглядывая. Мэллит боролась за жизнь и рассудок Альдо, это сделало ее дерзкой и осторожной, словно куница, та самая, с которой равняют гоганов внуки Кабиоховы. В Агарисе не знают, что главное святилище общины находится в доме скромного Жаймиоля и здесь же старейшины ведут тайные разговоры. Старейшины не знали, что дочь Жаймиоля за ними следит, а Альдо Ракан не знал, что все это ради него.

Дважды в Ночь Луны Мэллит выбиралась в город. Гоганни не осмелилась войти в дом принца, но с его другом она говорила. Тот был добрым и верным, Мэллит доверяла ему, а теперь его не будет. Девушка вздохнула – Ночь Луны не скоро, когда она настанет, прозванный Иноходцем будет подъезжать к Маоске. Плохо, когда уезжают друзья. Плохо, если любимым грозит беда, но всего хуже, когда ты не знаешь, когда и из какой тучи ударит молния…

Зазвенели отвращающие зло колокольцы, повернулась узорная ручка. Мэллит еще больше съежилась, притворяясь спящей. Вошла старая Фалли и с ней кто-то еще.

– Встань, названная Мэллит, и приветствуй достославнейшего.

Девушка вздрогнула, как вздрагивает внезапно разбуженный человек, просчитала мысленно до семи и вскочила, хлопая глазами.

– Не поднимайся со своего ложа, дитя мое. – Енниоль говорил очень мягко, так лекари говорят с больными, а конюхи – с испуганными животными. – Сын моего отца расспросит о том, что испытывает дочь отца твоего. Болезнь затянулась…

Еще бы, ведь это связано с первородным. Если она слаба, значит, на нареченного Альдо нацелена чужая волшба, вот пускай ищут и берегут любимого от всех зол, сколько б их ни породила земля. Енниоль мудр, но даже мудрый не сравнится в хитрости с женщиной, когда она любит и борется за любимого.

3

– Ну, ваше крысейшество, – Робер Эпинэ отвесил занятому куском сыра Клементу шутовской поклон, – завтра отбываем. Надеюсь, в Кагете вы воссоединитесь с вашими уважаемыми родственниками.

Крыс оторвался от сыра, внимательно посмотрел на талигойца, чихнул и почистил и без того чистые усы.

– Жениться вам надо, ваше крысейшество, – изрек Робер. – Вот встретите какую-нибудь длиннохвостую красавицу, влюбитесь…

Клемент, не дослушав, вернулся к куску, на первый взгляд слишком большому для столь маленького существа, но аппетит у питомца Эпинэ был потрясающий, за день он мог слопать больше, чем весил сам. Робер усмехнулся и принялся за сборы, оказавшиеся недолгими – одинокому человеку незачем пускать корни, особенно