Гротеск - Нацуо Кирино

— Решай быстрее. Другого шанса не будет.

Я оглянулся на Юй Вэя. Он пристально смотрел на нас. Не иначе что-то подозревает, подумал я.

— Ты что, хочешь, чтоб я так и осталась проституткой? — торопила меня сестра.

Взяв себя в руки, я резко тряхнул головой. Наверное, никому не понять, что творилось тогда у меня в душе. Конечно, Мэйкунь была мне очень дорога — мы же вместе выросли, — но после того, как она меня бросила, в моем сердце поселилась черная ненависть. Ненависть — ужасная вещь. Человек становится жестоким. Мне хотелось, чтобы Мэйкунь поплатилась за измену, получила за нее по полной. Но счастливее от этого я не стал. Видя, что сестра страдает, я тоже страдал, но при этом меня так и тянуло сделать ей больно. Я ничего не мог с собой поделать. В меня словно вселился злой дух. И все-таки я решился бежать вместе с Мэйкунь. Причиной была ревность — я не мог вынести мысли, что она будет спать с кем-то. Не хотел, чтобы кто-то касался грязными руками того, что принадлежит мне.

— Но что же делать? Ведь Юй Вэй все время следит за мной.

После моего короткого рассказа о том, в каком положении я оказался, Мэйкунь уже знала, как нам поступить:

— Очень просто. Скажи, что хочу с ним переспать. Устроим маленький спектакль.

Взяв Мэйкунь за руку, я подвел ее к Юй Вэю.

— Сестра говорит, ты ей понравился.

Юй Вэй расцвел и встал со стула.

— Ага! Договорился, значит?

С победным видом Юй Вэй двинулся вперед, мы — за ним. Сестра была поражена роскошью апартаментов Лоу Чжэнь.

— Ты здесь живешь? Супер! Мы такое только во сне видели. Кондишн, телик… В номер можно что хочешь заказывать!.. — говорила она, с завистью глядя на меня.

Юй Вэй подавил издевательский смешок. Разозлившись на него, я задиристо бросил:

— Моя сестра дорого стоит. Тысяча юаней! Деньги вперед!

Без возражений Юй Вэй протянул Мэйкунь пачку, которую показывал мне у бассейна. Это были деньги из сейфа Лоу Чжэнь. В растерянности я положил пачку на стол. Если Лоу Чжэнь подумает, что это я ее ограбил, мне будет плохо. Пока Юй Вэй выключал кондиционер в апартаментах Лоу Чжэнь, Мэйкунь шепнула мне в ухо:

— Бежим, когда он будет в ванной. Приготовься и жди меня.

Сестра взяла Юй Вэя под руку, и они скрылись за дверью апартаментов. Послышался шум воды из душа. Я не знал, куда себя девать. Садился и тут же вскакивал. Тут в комнату влетела Мэйкунь.

— Быстрее! Бежим!

Схватившись за руки, мы выскочили в коридор. Мэйкунь разбирал смех:

— Здорово мы его! — Но я все никак не мог успокоиться: что же теперь будет?

В лифте я ойкнул, вспомнив, что забыл у Лоу Чжэнь пакет с розовой маечкой, которую хотел подарить сестре. Но ей было не до майки.

— Сколько их! Я никогда столько не получала! — Она развернула веером пачку денег. Ту самую, что я оставил на столе.

— Зачем ты их взяла? Это не его деньги!

— Какая разница? Куда мы побежим без денег? — Мэйкунь сунула пачку в свою модную сумочку.

— Меня же посадить могут!

Мэйкунь пропустила мои слова мимо ушей.

Она здорово изменилась. Я всматривался в профиль моей любимой сестры. Слегка вздернутый нос, пухлые губы с изящным изгибом, милое личико. Меня так и подмывало прижать ее к себе, почувствовать стройное тонкое тело. Мэйкунь похорошела, но душа ее очерствела. С нашего приезда в Гуанчжоу прошло каких-то четыре месяца, но они превратили Мэйкунь в другого человека. Я не знал, что и думать.

К тому же получилось, что мы убежали с чужими деньгами, и в этом виноват я. Никуда не денешься. На душе было так погано, что не передать. Оставленная у Лоу Чжэнь розовая майка была в некотором роде символом чистоты и невинности, которых мы с Мэйкунь лишились. Мы оставили их в гостинице, и теперь надо было жить без них. Что упало, то пропало.

Торопливо проходя по вестибюлю, я заметил парня в гавайской рубашке, сидевшего на диване с сигаретой в зубах. Он бросил на нас нервный взгляд. Цзиньлун! Я сразу его узнал, несмотря на солнечные очки. Заметив краем глаза, как он поднялся и двинулся за нами, я громко крикнул стоявшему в дверях швейцару:

— Такси!

Вот так нам с Мэйкунь удалось унести ноги из Гуанчжоу.

Г-н Такахаси упрекнул меня, что я чересчур разогнался, много лишнего пишу. Мне дали возможность написать о моем преступлении — я убил женщину, с которой даже не был знаком, — чтобы я мог раскаяться в том, что натворил, а я вместо этого пустился в россказни обо всякой ерунде, типа того, как я рос, и о том, за что мне сейчас стыдно. Прошу прощения у г-на Такахаси и у Вас, Ваша честь, что Вам приходится читать эту галиматью.

Я взялся рассказывать о том, как мне жилось на родине, чтобы вы поняли: я не собирался делать ничего дурного, только хотел раздобыть немного денег и жить свободно. И все равно оказался в тюрьме, и теперь меня каждый день допрашивают следователи, подозревают в убийстве г-жи Кадзуэ Сато. Но я не имею отношения к ее смерти. Я уже много раз это говорил. Мне нечего писать о г-же Сато. Г-н Такахаси сказал, чтобы я написал, что мне известно о расследуемых преступлениях. Постараюсь закончить поскорее.

В Шэньчжэнь пускали только по спецразрешениям, которых у нас, естественно, не было. Поэтому мы решили сперва поселиться в городе Донгуань, совсем близко от особой экономической зоны, и поискать там работу. Донгуань называют второй границей; это оживленный район, где сорят деньгами работающие в Шэньчжэне китайцы. Интересно, что в Шэньчжэнь приезжает много людей из Гонконга. За покупками — потому что там дешевле — и просто поразвлечься. А жители Шэньчжэня за тем же самым едут в Донгуань, который богатеет за счет близости к особой экономической зоне. Мэйкунь взялась сидеть с детьми, у которых матери работали хостесс в барах, а я пошел на консервную фабрику.

Думаю, это было самое счастливое время в моей жизни. Мы жили вдвоем в полном согласии, помогая друг другу, как муж и жена. Два года мы работали, не жалея сил, накопили денег, купили разрешение и переехали в Шэньчжэнь. Это было в 1991 году.

Нам повезло — мы устроились в лучший караоке-клуб. Мэйкунь взяли хостесс, а меня — помощником управляющего. Я получил такую работу благодаря сестре. Она поставила условие, что без меня к ним не пойдет. Я, конечно, был не в восторге от того, что ей приходилось развлекать гостей. Боялся, как бы она снова не втянулась в проституцию. Мэйкунь, в свою очередь, переживала за меня — чтобы я не связался с какой-нибудь девчонкой из клуба. Такие у нас были отношения, довольно странные для брата и сестры. Мы вроде как следили друг за другом.

Почему я приехал в Японию? У меня все время об этом спрашивают. Идея перебраться в Японию пришла в голову Мэйкунь. Она всегда решала мою судьбу. Честно говоря, я давно сходил с ума по Америке. Но сестра сказала так:

— В Америке китайцев не ценят, платят по доллару в час. В Японии можно больше зарабатывать, скопить что-то, а потом перебраться в Америку. Никуда она не убежит.

И я согласился. Ее логика ставила меня в тупик. У меня по сравнению с ней нерешительный характер, поэтому всегда выходило по ее.

Скоро я и сам убедился, что надо поскорее перебираться в Японию. Меня вызвал управляющий клубом.

— Тут приходил кое-кто. Приехал из Гуанчжоу, сказал, что разыскивает какого-то Чжана из Сычуани. Похоже, он тут все прочесать собирается. Это ты ему нужен?

— В Сычуани много Чжанов, — сказал я с невинным видом, решив прикинуться дурачком. — А что ему надо?

— Вроде это как-то связано с Тяньаньмэнь. Награду обещал.

— А что за человек?

— Он с женщиной был. Худой противный тип, а женщина — с острым таким лицом.

Управляющий бросил на меня подозрительный взгляд. Он не любил проблем. Лоу Чжэнь послала Юй Вэя и Бай Цзе в Шэньчжэнь найти нас. Несмотря на все попытки сохранить беззаботный вид, я чувствовал, как кровь отливает от лица. За награду рано или поздно нас обязательно кто-нибудь выдаст. Народ, что работает в Шэньчжэне, не упустит своего, когда дело касается денег.

Вернувшись вечером на квартиру, где мы жили, я решил посоветоваться с Мэйкунь.

Услышав мой рассказ, сестра нахмурилась:

— Я тебе не говорила, но на днях я видела у вокзала одного типа… Мне показалось, это Цзиньлун. Похож на него как две капли воды. Я подумала, что рано или поздно он явится в клуб. Тогда нам крышка.

Место, где мы работали, считалось дорогим и популярным. Народ, понаехавший в Шэньчжэнь из внутренних провинций, туда не ходил. Главные клиенты были из Гонконга и Японии. Я сомневался, что Цзиньлун покажется в нашем клубе, но мы запросто могли столкнуться с ним на улице. Ведь Шэньчжэнь — город небольшой. Опасность приближалась.

Понимая, что медлить нельзя, я прямо со следующего дня стал искать выход на людей, которые переправили бы нас в Японию. От Цзиньлуна мы, наверное, могли бы скрыться в Шанхае и попробовать там подыскать человека для этих целей, но с Лоу Чжэнь такой номер вряд ли бы прошел. Во-первых, как я слышал, один из ее младших братьев жил в Шанхае, а во-вторых, вряд ли бы кто-то взял на себя риск связываться с людьми, за спиной которых государственная власть. На наше счастье, одна девчонка из караоке-клуба, приехавшая из города Чанлэ в провинции Фуцзянь, сказала, что познакомит нас с нужным контрабандистом. Я тут же позвонил ему и сказал, что мы хотим в Японию.