Лабутены для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич

– А ты видел, чтобы ни одна живая душа не выходила посмотреть, кто это прилетел? – мрачно спросил Бонгани, глядя на пустую площадь и безлюдные улицы.

– Может, она брошена?

– Да нет… Вон, видишь, вроде как хижины по сторонам от идола? Туда набились человек по десять с луками наготове! Подползли незаметно в траве, и спрятались! Похоже, это специальное укрытие для засад… В тактике французского Легиона такие использовали. Вот тебе и «буру»!

Пич надвинул черный берет поглубже, так что он почти соприкоснулся с черными очками.

– А вы у этих… пулеметов или гранатометов не видели?

– Нет. Луки и копья, как обычно.

– Так давайте сядем и разберемся! Что они нам сделают? Спалим, если что – и улетим!

– Тоже верно!

Векес молча переглянулся с Бонгани, тот едва заметно кивнул. И вертолет пошел на посадку.

– Только аккуратней…

– Да тут у них просторно, хоть истребитель сажай…

PUMA опустилась на поляну, немного накренившись на левый бок – поверхность была неровной. Как только стих гул турбин и лопасти замерли неподвижно, Джеро приоткрыл люк. В отсек ворвался запах навоза, послышалось блеяние испуганных коз и мычание коров в загонах. Но жители никак себя не проявляли. «Леопарды» тоже не торопились выходить: Пич надел на себя огнемет, остальные, сжимая оружие, настороженно осматривали окружающую обстановку через бронестекла. Площадь по-прежнему была пустынной. Прямо перед вертолетом на высоком постаменте стояла искусно вырезанная из дерева фигура: мускулистый человеческий торс, ноги с копытами и бычья голова с рогами… Все, как у обычных идолов лесных племен, даже алмазы в глазницах, только стоял он на постаменте, как памятник президенту Кинизела Бело в Хараре или де Голлю в Париже. Ни в одном племени таких памятников не было…

– Что собираетесь делать, командир? – спросил Векес. – Может, уберемся отсюда подобру-поздорову?

Бонгани покачал головой.

– От чего нам бежать? Нам никто не угрожает, как у юка-юка. Наоборот, нас боятся: все попрятались. И цивилизованности здесь побольше, чем мы видели у Имбузи или Самаки-Рофу… Так что будем и мы цивилизованными. Я выйду без оружия и попытаюсь с ними договориться… А вы прикрывайте меня!

Держа руки на виду, как и на стоянке у юка-юка, Бонгани выпрыгнул наружу, сделал приветственный жест вежливости. Джеро передал ему последний ящик с виски, полковник отошел на несколько шагов, поставил подношение на землю и вернулся к вертолету.

– Это подарок для племени буру! – зычно объявил он. – Мы прибыли с добром. Выходите, не бойтесь!

Наступила томительная пауза. Потом на поляну стали выходить мужчины. Их лица, выкрашенные светлой охрой, очертаниями и впрямь чем-то напоминали бычьи морды, на лбу были вытатуированы рога, у некоторых на головах были надеты настоящие рога, очевидно, демонстрирующие их более высокое положение. К удивлению Бонгани, многие из «быков» были безоружны. Однако, из окон «засадных хижин» торчали духовые трубки и стрелы с готовых к стрельбе луков.

Еще больше удивило, что за мужчинами на площадь вышли женщины и дети. Они ошарашенно рассматривали пришельцев и их диковинную колесницу – иную реальность из металла и магии, но были настроены явно миролюбиво. Иначе все, кроме воинов, спрятались бы в укрытия. И еще удивительная вещь: среди молодых мужчин, детей и подростков выделялись люди с более светлой кожей… Мулаты! Но кто в диких джунглях мог разбавлять чистую африканскую кровь?

Площадь наполнилась улыбающимися аборигенами, многие показывали свои руки с растопыренными пальцами. Надо было делать встречный ход.

– Готто, Кофи, выходите без оружия! – скомандовал Бонгани, и двое «леопардов» стали рядом с ним, старательно изображая доброжелательные улыбки. Похоже, молчаливый диалог понемногу налаживался. И тут, под звуки блеяния, мычания, удивленных возгласов и оживленных разговоров – привычной суеты племен, в гости к которым незвано пожаловали могущественные незнакомцы с неба, вмешалась бодрая барабанная дробь, напоминающая воинский марш. Откуда-то появилась и медленно направилась к вертолету небольшая процессия, перед которой толпа почтительно расступалась – три полуголых аборигена, бьющие в тамтамы, во главе с высоким человеком, одетым в бычью шкуру, и маску из бычьей головы.

«Вот это наверняка шаман!» – решил Бонгани, и так же медленно двинулся навстречу. Делегации высоких договаривающихся сторон встретились почти у памятника, с которого, вроде бы, и сошел шаман в облике человеко-быка. Только вместо тусклых алмазов, в глазницах маски проглядывали человеческие глаза.

– Что вам нужно, пришельцы? – спросил человеко-бык на диалекте северных племен. – Что привело вас к нам?

– Поиски двух белых, которых вы захватили двадцать лет назад, – проговорил Бонгани, незаметно изучая своего собеседника. Точнее, его руки – единственную не скрытую обличьем быка часть тела. Они были загорелыми и довольно грязными, на пальце обязательный шаманский аксессуар – массивный золотой перстень смерти. Но это не были руки африканца! Это были загорелые и грязные кисти белого человека!!

Что за черт? Бонгани чувствовал себя участником какого-то спектакля, некоей фантасмагорической мистификации, хотя и не понимал – какова ее цель и чем она может закончиться…

– Архангелов, которых Всевышний бросил на произвол судьбы? – шаман заговорил по-французски. – Самуила и Рафаила?

Бонгани отшатнулся, как от удара! Ощущение того, что вокруг не реальный мир, а театральная постановка, усилилось. Настолько, что даже голова закружилась. Что происходит?! Может, это ловушка? Но какой в ней смысл?!

– Кто ты? – Бонгани тоже перешел на французский. Голос его звучал сипло, будто он неделю блуждал по джунглям без капли воды.

– А кем я могу быть, Абиг? Разве ответ не очевиден?

Человеко-бык сбросил бычью шкуру и голову, теперь Бонгани мог беспрепятственно рассмотреть его – бородача с длинными волосами, заплетенными в косу, загорелого, но выделяющегося своей светлой кожей среди остальных буру. Он был в грубо сшитой из тонкой кожи жилетке с большими накладными карманами, на бедрах – некогда камуфляжные, а теперь выцветшие почти до ровного зеленовато-бурого оттенка, шорты из обрезанных брюк. Но узнать его он не мог.

Пожалуй, француз, Рафаил. Русский был пониже и более худой. Да этот и двигался пошустрее. Впрочем, столько лет в джунглях переменят и облик, и повадки…

– Рафаил, скажи своим людям, что мы пришли с миром, – Бонгани наблюдал за «быками», опасаясь перемены в их настроении.

Но «буру» по-прежнему не проявляли видимой агрессии – с любопытством вертели головами, поглядывая то на Бонгани, и его бойцов, то на бородача в полуистлевших военных брюках. Готто подошел вплотную к ближайшей группе «быков», и они расступились. Похоже, тут никто не собирался ни оказывать сопротивления, ни вступать в традиционный торг.

– Мы можем поговорить в сторонке? – спросил Бонгани. – Я ищу вас вторую неделю!

– А я думал, что ты ищешь меня все двадцать лет! – с сарказмом ответил Рафаил. – Ну, давай поговорим…

Глядя в его обезумевшие глаза, Бонгани насторожился: уж не двинулся ли француз рассудком?

– Парни, займите пока остальных, – распорядился полковник. – Что у нас там осталось в подарочном мешке? Раздайте все!

Под прикрытием автоматов, торчащих из люка вертолета, Готто и Кофи принялись раздавать припасенные для налаживания контактов подарки. Запас веселой воды был израсходован, приходилось ограничиваться стандартным ассортиментом: медикаменты, сладости, набор столярных инструментов…

Опасения Бонгани оказались напрасны: Рафаил не сошел с ума – это был всего лишь шок. Они отошли в сторону, к одной из глинобитных хижин и остановились. Джеро и Изок, последовали за ними и, положив руки на висящие на шее автоматы, стали в нескольких шагах.

– Я уже отвык от всего этого, – француз сделал неопределенный жест в сторону вертолета и «Леопардов». – Какая муха цеце укусила вас в зад, чтобы вы вдруг вспомнили о преданных Архангелах?