Рука Бога - Владимир Ильин

но я уже не обращаю на это внимания. Кажется мое тело просто онемело от беспрерывных ударов и я их уже не чувствую так остро, как раньше. Только смутные отголоски гулких ударов.

Наконец-то я добираюсь до остатков лестницы и совсем без сил замираю на краю оранжевых туч. Искры погасли и мой меч, что до сих пор был в моих руках остался полностью темным и безжизненно безмолвным.

Интересно, а что это значит вообще?

Но даже сил думать об этом у меня не было совсем и я закрываю с облегчением свои глаза, стараясь отгородиться от этого бесконечного кошмара хотя бы чуть-чуть. Вернуть своего лучшего друга в ножны я уже поленился.

Как же хорошо-то... Вот так, просто лежать и ничего не делать.

Но всему, когда-то приходит конец. И не смотря на свои многочисленные раны от синего града и ожоги с мозолями надо вставать и идти вперед.

Откушенный сморщенной, песчаной клешней палец левой ноги просто прожигает меня фантастической болью , "скрашивая" и так мою не скучную жизнь.

Я все же встал, сильно и неуклюже покачиваясь, при этом опираясь на мой безжизненный меч, совсем его не жалея при этом. Но он не роптал, он понимал в каком я сейчас состояние нахожусь. Я зашагал прочь от обрыва по жалким остаткам лестницы, направляясь при этом вверх. И вскоре вышел на мрачную, почти черную, пугающую меня поверхность.

Она так контрастировала с оранжевым цветом облаков, что я оцепенел на долгое мгновение, но когда я впереди увидел неяркое мерцание высокого постамента, что состоял из массивного, черного, как уголь камня, то я увидел на нем каменного воина трехметровой высоты. Это впечатлительно вооруженный воин стоял совсем как живой, а я двинулся, не долго думая к нему, оставляя глубокие следы среди -темно-серого пепла, что мягко расстелился повсюду и прилипал к моим влажным от сукровицы ногами.

Подойдя к памятнику ближе я понял, что воин был двуликим, а за спиной у него висело целых два меча. Они выглядели очень внушительно и опасно. В угрожающей же небу руке, у него бал еще один меч, гораздо более массивный и тяжелый.

Воин держал его на вытянутой вперед руке острием вверх, как будто угрожая самому создателю, при этом, на каждой стороне лица у него было надето по маске. С одной стороны бледно-серебристая, а с другой желто-золотистая; и обе маски поблескивали, изображая неизвестных мне оскалившихся своими клыками существ, и несли своей жуткой гримасой явную угрозу этому миру.

Все это совершенство было выполнено талантливым, магическим скульптором из серого, неброского камня. Широкоплечий, гордо стоящий воин, выглядел очень реалистично, почти совсем, как живой. Кроме масок меня больше ни чего здесь не интересовало.

Оставалось только забраться на постамент и быстрее снять их, но в голове маячила упорная мысль, а что если этот гигант оживет? Тогда, с моими ранами и без крыльев, это точно будет мой последний бой.

Стоять и ждать не известно чего было глупой потерей времени, и я с разбегу, причитая громко и матерясь, от боли в ноге и остальном теле, зацепился когтями за край постамента, с превеликим трудом подтянув свое тяжелое, сильно избитое, тело наверх.

Наконец-то я забрался. А после, долго немедля, потянулся за серебристой маской рукой, аккуратно и трепетно снимая её с воина. Под маской оказалась абсолютно гладкая, плоская поверхность: лица просто не было.

Не долго подумав, я снял и другую маску, ослабляя драгоценные застежки с блестящими камнями. И как только я это сделал, то каменное тело воина внезапно рассыпалось серым прахом, осыпая меня с ног до головы, а рядом со мной раздался тяжелый вздох облегчения.

Он унесся тихим эхом в даль, а я чертыхнулся от неожиданности и громко чихнул. Противный прах умудрился попасть мне даже в нос. Да, что там говорить, когда я даже умудрился вдохнуть его в свои легкие. Я выплевывал его из своего рта и проклинал его про себя. Это миг не хотелось почему-то нарушать громкой и злобной бранью.

А еще, через несколько мгновений, такой же участи не избежал и постамент и я полетел вниз, больно ударившись при этом поврежденной ногой. На этот раз из моего рта вырвалась мощная тирада многоэтажного мата.

Рот!

Он опять был у меня на своем законом месте.

Но это я воспринял уже совсем спокойно. К этому моменту я так устал и был сильно измучен, что все чувства притупились.

Теперь, я был абсолютно весь вымазан остатками памятника, так, как был весь в своей крови и поте, да и не только. Хорошо хоть волос нету на рогатой голове, иначе и они были бы полны этой гадости. Я стоял и долго отходил от боли в ноге. Она пульсировала с новой силой пальце, а вернее том огрызке, что от него остался. Рана вновь открылась, а из остатков фаланги большого пальца снова полилась черная, неуемная кровь.

Вот же, ёжики курчявые!

Что же теперь мне делать и куда вообще двигаться? Путь вниз был для меня точно закрыт. Туда можно было отправляться только с крыльями.,

Это явно не сон, можно даже не пытаться щипать себя за руку. Сейчас, мне точно проснуться не грозит. Потому, что я и так не сплю вовсе.

Меня начал терзать дикий, хищный голод, а мое тело срочно требовало питательных калорий для своего восстановления. В мешке кажется, была еще рыба. Я стал доставать её и поедать с жутким остервенением, а остановился только тогда, когда её не осталось совсем.

Вот, я обжора все же.

Мой живот всё также оставался плоским и рельефным, будто в нем исчезало всё в никуда.

Одной проблемой стало меньше, мои раны слегка зарубцевались, наконец-то остановив потерю моей совсем не бесконечной крови. На меня навалилась сильная усталость, а сытый желудок потребовал отдыха и полного покоя. Я решил положить золотистую маску в сумку. Серебристая мне почему-то больше приглянулась.

От чего так. Я не знаю. Ведь, они обе изображали сильно неприятных, отталкивающих тварей.

Я наконец-то сподобился лечь на мягкий, серый пепел, положив сумку под голову и обняв её правой рукой, а левой взял занятную такую вещицу, подробно и досконально рассматривая понравившуюся мне вещь. Я совсем близко, при этом, поднес её к своему уставшему лицу.

Неожиданно маска засияла многочисленными, мелкими, синими молниями, а я так ничего и не успев сделать, получил ослепляющий удар, такой