Котир, или война с дикой кошкой - Брайан Джейкс

Не вытирая глаз, Джиндживер уложил еду обратно в котомку. Затем встал и в мирной тишине зашагал дальше по цветущему лесу.

33

Когда краб пошел в наступление, Мартин выскочил вперед.

— Скорее на песок! — отчаянно закричал он. — Я постараюсь задержать это чудище. Давайте, шевелитесь!

Но три его друга не собирались убегать, покинув Мартина в опасности. Они медленно пятились к краю камня, а Воитель пятился вслед за ними, не спуская глаз с атакующего краба.

Краб то бежал прямо на врага, будто собирался вступить в схватку, то немного отступал, внезапно поворачивался другим боком и снова брал разбег. Времени на возню с пращой не было, и Мартин просто лапами швырял в разъяренного противника камни, которые все попадали точно в цель. Отскакивая от твердого панциря, камни издавали такой звук, как будто стукались о пустую бочку. Почувствовав удар, краб каждый раз останавливался и поводил из стороны в сторону глазами на вытянутых стебельках. Он надвигался на путешественников, подняв одну клешню высоко над головой, а другую нацелив прямо на врага, точь-в-точь фехтовальщик, только без шпаги. Огромные клешни то раскрывались, то снова смыкались со зловещим клацаньем.

От простиравшегося внизу песка вершину камня, на которой стояли четверо друзей, отделяло пугавшее своей протяженностью пустое пространство. Оказавшись на самом краю перед пропастью, Лог-а-Лог заколебался и плотно закрыл глаза, чтобы не видеть головокружительной высоты. Не раздумывая ни мгновения, Гонф одной лапой схватил землеройку за взъерошенную шкуру, другой вцепился в копательную лапу Динни и прыгнул вниз.

Почувствовав, что непреодолимая сила срывает его с гладкой поверхности камня, Динни свободной копательной лапой ухватился за хвост Мартина.

Краб ринулся вперед, но его клешни сомкнулись в пустоте. Прочно связанные в одну живую цепочку, четверо друзей уже летели вниз, едва не задевая за острые выступы большого валуна.

Бух!

Они плюхнулись на прибрежный песок. Глухой удар был так силен, что у них захватило дух.

Первым пришел в себя Мартин. Он сел и стал потирать спину. Ему казалось, что хвост у него вырван с корнем. Динни лежал, уткнувшись мордой в песок. Он поднял голову, фыркнул песком и взглянул на камень, на вершине которого они стояли за мгновение до того.

— Хрррфффршхр! Смотрите, он спускается! — предупредил крот.

В самом деле, краб с удивительным проворством торопливо карабкался по камню вниз, явно направляясь в их сторону.

Забыв о своих ушибах и царапинах, Мартин побежал навстречу бронированному чудовищу, чтобы отвести опасность, пока его друзья приходят в себя. Схватив валявшийся на песке посох, он изо всех сил ударил страшную тварь.

Раздался громкий треск — это краб поймал верткий посох обеими лапами и намертво зажал его в сомкнувшихся клешнях. Затем он резким рывком выдернул палку из лап Воителя.

Стоя наготове в ожидании следующей атаки противника, Мартин чувствовал себя совершенно безоружным и беспомощным.

Все сильнее стискивая посох в клешнях, краб в слепом бешенстве принялся, пританцовывая, кружиться на месте. Вокруг его раскрытой пасти, похожей на щель, показалась пена. Мартин мог лишь с изумлением наблюдать за сумасшедшими скачками чудовища, исполнявшего несусветный танец с высоко поднятым над головой посохом.

Лог-а-Лог потянул Воителя за лапу:

— Пошли, Мартин! Давай уйдем поскорее, пока можно. Кажется, крабу неохота выпускать посох!

— Ха-ха! — усмехнулся презрительно Гонф. — Дело тут вовсе не в том, что ему охота, а что нет. У него просто ума не хватает палку бросить! Разве не видите?

Чтобы подтвердить истинность своей догадки, воришка подошел к крабу и принялся плясать рядом с ним. Они кружились и кружились… Гонф в насмешку повторял каждое сумасшедшее па своего невиданного партнера. Краб в бешенстве поводил глазами на стебельках, открывал и закрывал рот, скакал туда и сюда, но по-прежнему крепко сжимал палку клешнями.

Мартин, Лог-а-Лог и Динни потирали ушибленные бока, которые теперь болели еще и от хохота. Коленца, которые выкидывал Гонф, заставляли их плакать от смеха.

— Ох-хо-ха-хи-хи-хи-ха-ха-ха! Хватит, Гонф, остановись, пожалуйста! умолял Мартин. — Хи-хи-хи-хи-ха! Оставь этого тупицу в покое! Ха-ха-ха!

Гонф остановился и с изысканной вежливостью отвесил разъяренному крабу поклон:

— Благодарю тебя, сударь. Ты просто замечательный танцор!

Краб стоял, свирепо уставившись на Гонфа. Его нелепая фигура казалась воплощением ярости и недоумения. Воришка продолжал свои изысканные комплименты:

— Надеюсь, буду иметь счастье снова тебя увидеть на следующем ежегодном Балу Горного Озера. Знаешь, эти рачки — такие неуклюжие создания! Без конца всем на лапы наступают. Тебе они и в подметки не годятся. Кстати, кто тебя научил так великолепно танцевать? У тебя столько ног, а ты ни разу с ритма не сбился! Подумать только! Мы непременно должны как-нибудь еще раз повальсировать вместе.

Краб замер без движения, держа посох высоко над головой. Он долго провожал глазами четырех путешественников, уходивших по берегу все дальше. Ветер доносил до него их смех и веселый говор.

— Ха-ха-ха! Я об этом Колумбине расскажу. Может, он и ее танцевать научит, если мы когда-нибудь снова окажемся в этих краях!

— Хрршр, он точно отличный ногадрыг.

— А ты-то что зевал, Динни? Мог с нами третьим пройтись!

Как много пришлось им пережить за этот день, который стал уже клониться к закату! Тени на песке становились все длиннее. Начался прилив. Друзья устало брели по бесконечно тянувшемуся берегу. Саламандастрон неподвижно возвышался вдали и, казалось, не делался ближе.

Подавленные и утомленные, они все шли и шли. Голод и жажда с каждым часом становились все невыносимее. Казалось, путники были единственными живыми существами на свете, если не считать нескольких птиц, встретившихся им по пути. Назойливое любопытство этих морских разбойников вынуждало друзей отбиваться палками.

Лог-а-Лог лапой прикрыл глаза от солнца и указал вперед:

— Поглядите! Чем это там птицы заняты?

Неподалеку кружились и пикировали вниз чайки. На песке что-то чернело.

Любопытство заставило путешественников сменить усталый шаг на бег трусцой. Когда они приблизились, стало ясно, что птицы нападают на кого-то живого. Поблизости виднелась полуразвалившаяся хижина.

Мартин побежал вперед, раскручивая на ходу пращу:

— За мной, товарищи! Прогоним этих разбойников! Огонь!

Жертвой чаек оказалась тощая оборванная крыса. Птицы беспощадно клевали и щипали зверька, беспомощно распластавшегося на песке.