Агапея - Булат Арсал

Украинцы больше минами не стали забрасывать окрестности коровника, видимо решив, что ополченцы успешно отправлены к праотцам. Постепенно и по одному все снова сползлись внутрь прежнего укрытия, которое чуть не стало братским саркофагом для пятёрки отважных безумцев, по собственной доброй воле оказавшихся на этой войне, на окраине пригорода Донецка, в развалинах и в ста метрах от врага, который очень не хотел сдаваться в плен и готов был сам разорвать на части бойцов противника.

— Что делать будем, Вася? — чуть успокоившись после обезболивающего укола, спросил Саенко.

— Погодим тут до ночи и двинем назад прежним курсом, — ответил Бологур и тут же добавил: — Тебя не бросим, но и ты уж постарайся по возможности своими силами ползти. Будет больно, мы тебе через пару часов ещё уколем. А пока всё равно тебе ходить в рост нельзя, можно ещё и в голову дырку получить.

— Ничего страшного, до свадьбы заживёт, — вставил Костин, удовлетворённо посмотрев на аккуратно наложенную им повязку на правой ягодице Генки Саенко.

— Да женат я уже, пять лет как, — ухмыльнулся в ответ Гена, стараясь лёжа натянуть окровавленные и разодранные штаны.

— Ах! Точно! Я и забыл. Всё равно заживёт. Да хотя бы до отпуска и заживёт!

— Конечно, до отпуска заживёт, — смеясь, вступил в разговор Жека Албанец. — После госпиталя ему отпуск дадут, к бабке не ходи!

— Везёт тебе, Генка. Руки-ноги целы, а на сраку твою кто будет смотреть? Эти булки только для сидения и даны человеку. Так ты и на одной половине посидишь, а там и пообвыкнешь, гляди… А для бабы твоё переднее хозяйство куда интереснее, чем заднее. Мы же не педерасты какие-нибудь…

От последней шутки Костина снова раздался дружный смех, но уже потише, чтобы, не дай бог, не напугать «немцев» оживлением из мёртвых только что «убитых» дэнээровцев…

Ближе к полудню Мишин первым заметил человека, перебежками от угла к углу и от воронки к воронке продвигающегося к коровнику.

— Никак посыльный от ротного? — вслух сказал он и тут же рукой позвал Бологура к себе.

— Лишь бы не заметили. Решат, что мы ещё живы, и начнётся цирк с конями, — прокомментировал увиденное ефрейтор, приставил бинокль к переносице и медленно добавил: — А может, и со слонами…

Боец оказался действительно посыльным с приказом вернуться назад немедленно, так как назначена артобработка участка. Собираться пришлось быстрее прежнего, но выходили по одному. Лишь Костин подхватил Саенко, который еле тащил правую ногу и кривил рожу от вновь подступившей боли. Когда они, проскочив площадь с убитыми штурмовиками и сгоревшей техникой, скрылись в посечённом камышнике, за ними выбежал Албанец. Далее наступила очередь посыльного, прихватившего «шайтан-трубу» и сумку с боекомплектом Саенко. Мишин более всех оказался прытким и, нагнувшись чуть не до земли, проскочил зайцем, неся в руках три вещмешка. Замкнул группу Бологур, умеючи бежавший быстро, согнувшись вдвое, зигзагами и часто оглядываясь за спину. Уже добравшись до сильно покромсанных обстрелом кустарников, решили перевести дух, но через пару минут двинулись дальше, полагая, что вряд ли артиллерия станет ждать долго их выхода из квадрата. Когда уже поочерёдно перевалились через бруствер первой линии своих траншей, усталые и в пар вспотевшие бойцы, не дожидаясь команды, закурили. Трясущимися от напряжения и волнения пальцами взял сигарету у Саенко и Пашка.

— Ты разве куришь? — послышалось со стороны.

— Закуришь тут, товарищ капитан, — ответил Костин, узнав голос ротного у себя за спиной.

— Молодцы, пацаны! — подбодрил всех сразу Рагнар. — Вы уж извините, что вас так рано сняли. Я знал, что вы только ночью решитесь вернуться, да тут мне знакомый батарейщик дал знать, что приказ свыше последовал, чтобы квадрат накрыть уже днём. Завтра начнётся суета такая, что мама не горюй. После вчерашней неудачи решили людей больше на фарш не отправлять. Война впереди долгая, а народишек-то уже кончается.

— Так бы с самого начала, а то разбрехались всякие трепачи по телеку, что укропы от одного нашего вида в три дня разбегутся… Вона сколько там только за неделю положили. Да и вчерашних осталось там человек десять, если не более.

— Ты, Мишин, тут пропаганду не гони! — одёрнул Мишку окриком Рагнар. — Что задачу выполнили — хвалю! А за генералов лучше помолчи. Не то, брат, время.

— И чего нам теперь, командир, делать? — задал вопрос Василий Бологур.

— Теперь, Вася, всем отдыхать, а завтра поглядим. Хочу вас дёрнуть назад, если получится.

На этих словах Рагнара Костин повеселел, хотя причин для поднятия настроения было у каждого предостаточно. Кому на передке хочется задерживаться? Уж лучше подальше от этого опасного дела. Жизнь один раз даётся, и в этот раз они снова почувствовали справедливость такой установки.

В общем, пронесло…

Не успели отойти сапами ко второй линии, как начался страшный вой ракетных систем, разбавленный залповым грохотом как минимум трёх гаубичных батарей. После первых залпов покатилась весёлая беглая стрельба 122-миллиметровых орудий, которая длилась несколько минут. Но бойцы группы Бологура не обращали на это внимания, устало бредя в сторону блиндажей. Очень хотелось спать…

* * *

Учёба в институте началась намного раньше сентября, дабы догнать упущенное в незаконченную весеннюю сессию. Война войной, но жизнь продолжается. А студенческие годы на то и даются, что их непременно нужно активно и с максимальной пользой провести в поисках познаний, освоении умений и оттачивании навыков. Настоятелем и проводником молодых людей на этом нелёгком пути теперь стала и Агапея, следуя пожеланиям мамы-бабушки и радуя руководство кафедры.

Уже несколько долгих дней от Павла не было никаких вестей, а номер телефона, как заговорённый, никак не хотел входить в зону доступа сети. Она на всякий случай набирала в день пару-тройку раз телефонный номер Павла и каждый раз с отчаянием и новым притоком грусти откладывала трубку в сторону.

В этот раз Павел также решил не предупреждать любимую о своём приезде, сделав традицией внезапное появление на глаза Агапеи. Неожиданность встреч после долгой и мучительной разлуки, когда жизнь протекает в тревожном неведении о судьбе человека, находящегося на самом краю жизни, всегда оборачивается не просто радостью, а настоящим праздником-сюрпризом. Просто наступает счастье, которого и ждёшь, и не ожидаешь вот тут прямо и сейчас.

Он сидел спиной к тротуару, по которому Агапея возвращалась домой после института. Не узнать его она, конечно же, не могла. Медленно, стараясь остаться незамеченной, она буквально подкралась, ступая на носочки, сзади, нежно обняла его со спины и мягко прижалась к ней щекой.

— Пашенька, милый мой. Живой. Вернулся, — нежно произнесла она, обошла его вокруг и,