Брат, Брат-2 и другие фильмы - Балабанов Алексей Октябринович

Звонил мужчина лет сорока пяти с длинным носом и шапкой черных курчавых волос. Он сидел в кафе перед раскрытым ноутбуком. Говорил он возбужденно с сильным русским акцентом:

— Ник! Это Саша! Надо срочно встретиться! Есть гениальная идея! Я повторяю: гениальная! Знаешь суши-бар на Брайтоне? Жду тебя там через полчаса! Сейчас пробок нет, успеешь! Давай, жду!

Ник нажал отбой и выключил компьютер. Энтузиазма не было.

20 ноября 2003

New York

— Смотри! Это вчера, это сегодня утром. А это уже сейчас! — Саша возбужденно показывал на экран монитора. — Ты смотри, сколько пунктов!.. Это же…

— А где это? — спокойно спросил Ник.

— Это озеро Байкал. Рядом с Иркутском — столицей Восточной Сибири! Это крупнейший алюминиевый завод! Ты что?!. А Байкал — это самый большой резервуар пресной воды на земле!

— Россия! — уверенно сказал Ник. — Босс никогда не согласится.

— Да плевать тебе на босса! Ты серьезный брокер, в крупном инвестиционном банке! У тебя тридцать миллионов в активе! Какие же вы все-таки уроды!.. Жопу вам лень поднять! Я пятнадцать лет назад приехал. Помнишь, кем я был?.. Смотри, кто я сейчас! Ты помог мне, конечно… Спасибо тебе… Но ты родился здесь! Были бы у меня такие бабки, я бы давно уже твоего босса нанимал!.. Ник… да ты за день можешь пять лимонов сделать!..

Ник сидел в офисе и смотрел котировки акций Восточно-Сибирского алюминиевого завода. Акции росли. Он нажал кнопку переговорного устройства у себя на столе:

— Босс у себя?

— Мистер Нортон, смотрите… Это вчера, это сегодня утром, а это уже сейчас!

— Что это? — Босс энергично перелистнул распечатки.

— Это русский алюминиевый завод в Сибири на озере Байкал, — убежденно сказал Ник.

— Мы с Россией дел не ведем! — твердо сказал босс. — Вы прекрасно знаете наши установки, Ник. Мы работаем только в устойчивых регионах.

— Мистер Нортон! Но при таком росте… Если мы сегодня купим, а завтра продадим…

— Никаких «если», мистер Макгуаер. Я сказал: нет! Как там наш индонезийский гигант?

— Я все продал. Мы выручили пятьсот тридцать шесть тысяч, — кисло сказал Ник.

— Очень хорошо. Идите. — Мистер Нортон протянул Нику его распечатки.

Тот забрал бумаги и пошел к двери.

— Да, мистер Дойл. Вы же сами видите… Да, я настойчиво рекомендую… Я отвечаю… Да, завтра утром продать… Хорошо, мистер Дойл.

Котировки росли. Ник смотрел на монитор и кусал палец. За окном краснело закатное небо.

Ник посмотрел свой резерв. Вместе с новыми поступлениями там было почти 56 миллионов.

Ник перенес всю сумму в файл «Восточно-Сибирского алюминиевого завода» и, когда возникла надпись «BYE», нажал «YES».

20 ноября

Иркутская область. Восточная Сибирь

В тюремном фургоне пересыльного автозака было тесно. Но у окна, где сидели уголовные авторитеты, было достаточно свободно.

— Завтра утром Хингуй будет, — нервно сказал Гирей. Это был худой татарин лет тридцати пяти. — Крюк кинуть может… Все лавэ ему тогда…

Главный, мужчина лет пятидесяти, к которому обращался Гирей, не ответил. Он внимательно смотрел на Алешу. Тот сидел у стенки на корточках и кутался в ватник.

— Не тебе решать, — через паузу тихо сказал Главный. — Надо молодого взять, нагнем его. По тайге долго идти. Кабанчик нужен. Край будет, съедим. Свежий еще…

Четверо подельников тревожно переглянулись, но ничего не сказали.

— Позвать? — спросил Гирей. В этой команде он явно был шестеркой.

Главный молча смотрел. Ни один мускул на его продубленном морщинистом лице не шевельнулся.

— Эй, пацан! — крикнул Гирей и, когда Алеша повернул голову, кивнул ему.

Алеша поднялся, подошел и так же присел на корточки. Авторитеты сидели на войлочных подстилках. В машине трясло.

Главный долго смотрел Алеше в глаза. Тот взгляд выдержал.

— Звать как? — после паузы спросил Главный.

— Болото.

— Чего так?

— Фамилия Болотов.

— Срок?

— Четыре.

— Статья?

— Двести двадцать два. Но это я за другого вписался. Должен был по сто тридцать первой идти.

— Чё, баб не было?

— Да по согласию все было. С однокурсницей… Потом эта сука заяву там… экспертиза… Давай, говорит, пять тонн баксов или посажу. Ну, я ей показал… — Алеша сделал красноречивый жест. — Где мне бабок столько взять?

— А твои что?..

— Мне десять лет было, когда мать умерла. Нас с сестрой бабушка в Норильск забрала, потом сестра в Иркутске в Пед поступила, и мы вернулись. Теперь учительша она…

— А вписался за кого?

— Есть у нас в Иркутске авторитет один местный — Аликпер. Тогда у него в джипе два АКМа нашли. Ну, пришел ко мне пацан знакомый. Скажи, говорит, что это ты их к Али в джип положил, а он твой вопрос с этой сукой решит. Тебе по первоходке больше трешки не дадут, а по сто тридцатой все восемь вдуют. А ты через три года богатым человеком выйдешь.

— Вопрос решил?

— Решил. Она через день заяву забрала.

— С нами в отрыв пойдешь! — как нечто решенное сказал Главный.

Алеша держался уверенно, но здесь смутился.

— Холодно… — слегка растерянно сказал он.

— Испугался? — Главный улыбнулся краем рта, но не глазами. — У нас базы готовы. В Хингуйе пересадка, там уходим.

— Почему я?

— Молодые нужны, здоровые. Если что, вперед пойдешь. У нас лавэ на воле. А ты нас не сдашь. — Главный смотрел в глаза.

21 ноября

New York

Ник положил трубку.

На мониторе напротив надписи «Восточно-Сибирский алюминиевый завод» мигало слово «Bankrupt».

Ник набрал номер.

— Саша, это Ник, — неестественно спокойно сказал он. — Сибирский завод объявил себя банкротом.

— А ты что, купил? — удивился Саша. Он ел. — На какую сумму?.. Круто!.. — Саша аж присвистнул. — Это чьи деньги?

— Есть у меня один солидный клиент из Денвера, Фрэнк Дойл. Он уже три года вкладывает через наш банк. Я вчера посоветовал ему купить. Он дал добро на двадцать миллионов, а сейчас позвонил и требует вернуть деньги. Он от своих слов откажется. А я на сорок купил… Теперь получается, я без его ведома… Еще пятнадцать с половиной из банковского резерва… Я еще деньги тестя и жены вложил…

— А босс знает?.. Погоди, не паникуй! Я все выясню и перезвоню. — Саша нажал красную кнопку и быстро стал набирать номер.

Ник молча опустил руку с телефоном. Бледность выдавала его.

— Ник, кофе стынет! — крикнула жена.

Он не отреагировал.

— Ник!.. — Она вошла. Это была полная мулатка лет сорока с черным пушком на верхней губе.

— Ник… — Она растерялась, увидев его таким.

— Никогда не кричи на меня, — спокойно сказал он.

— Ник… — Она совсем растерялась.

Они завтракали.

Взрослые, достаточно упитанные дочери сидели напротив. Они опаздывали и поэтому поспешно засовывали в рот бутерброды, запивая кофе.

Ник мерно постукивал пальцем по краю тарелки с кукурузными хлопьями. Он не ел. Жена подлила молока, тревожно поглядывая на него. Запищал телефон. Ник схватил трубку.

— Ник! Саша. Я тут узнал кое-что. Мне еще надо сделать пару звонков… Давай часика в два там же. — Саша нервничал.

Ник молча нажал отбой.

Жена снова посмотрела на него.

— Пока! — воскликнули девицы набитыми ртами и сорвались с места.

21 ноября

Хингуй. Восточная Сибирь

Возле стоящих вагонов на снегу полулежали зэки. Часть охранников в десяти метрах от вагонов стреляла поверх голов, заставляя их оставаться на снегу, а часть веером садила по лесу. Рядом с кромкой леса распластались Главный с подельниками и двое охранников без шапок. На снегу стояли свежие розовые разводы.

Тяжело дыша, Алеша и Гирей брели по глубокому снегу среди деревьев. Гирей обернулся и дал короткую очередь по едва видным залегшим на снегу фигурам. Руки Гирея были в крови, на телогрейке выступали красные пятна.