День проклятия - Дэвид Джерролд

Соломон Краткий

Я помню крики. Все кричат и бегут. Я помню бегство. Куда? Я помню оплавленные ущелья улиц, разбитые мостовые, толпу, бросившуюся врассыпную. Выстрелы. Сирены. Пурпурный рев.

Я помню, как прячусь.

Грязь. Отвратительный запах. Солоноватая вода в лужах. Голод. Скитания. Поиски. Стремление снова попасть в стадо.

Кто-то громко кричит прямо в ухо, бьет меня по лицу. Больно! Разве можно бить по больному? Не бейте меня!

Я помню, как плачу…

И снова удары… Еше удары…

Наконец я заорал:

- Черт возьми!.. Прекратите сейчас же!

- Слава Богу! Он приходит в себя. Я помню…

- Джим! Посмотри на меня! - Кто-то схватил меня за подбородок. Женщина. Темные волосы. Напряженное лицо. - Джим! Как меня зовут?!

- Мя?.. Мя?.. Ня?.. Удар! Слезы текут из глаз.

- Мя?.. - Я пробую снова: - Ня?.. И снова удар!

Я кричу.

Она держит мое лицо и кричит в ответ. Если бы я мог издать нужный звук… Ведь один раз это удалось…

- Черт возьми!.. Флетчер, да прекратите же, в самом деле! Больно.

- Кто я такая?

- Вы - Флетчер! А теперь оставьте меня в покое. Хотелось свернуться калачиком и укрыться чем-нибудь с головой.

- А вы кто такой?

- А?

- Ну-ну, Джеймс, кто вы такой?

- Я был… Жем…

- Кто?

- Жем… Нет, Джеймс. Эдвард.

- Джеймс Эдвард, а дальше?

- Дальше?

- Фамилия как?

- Ка? Ка? - Мне так мягко и тепло. - Как? Сейчас покакаю…

Бац! Мое лицо звенело, горело от ударов.

- Кто вы такой?

- Джеймс Эдвард Маккарти. Лейтенант армии Соединенных Штатов, Агентство Сил Специального Назначения. Нахожусь на выполнении особого задания! Сэр!

Может быть, теперь она оставит меня в покое.

- Хорошо! Ну же, возвращайся, Джим. Не останавливайся!

- Не желаю, черт возьми! Не хочу! Дайте мне досмотреть сон!

- Он закончился, Джим! Ты просыпаешься! Ты больше не заснешь!

- Почему?

- Потому что сегодня уже суббота.

- Суббота?! Вы должны были забрать меня во вторник.

- Мы не могли найти тебя.

- Но ведь ошейник?..

Я посмотрел на Флетчер как побитая собака.

- Где он, Джим? Ты не помнишь?

Я потрогал шею. Контрольный ошейник исчез. Я был голый и дрожал. Холодно.

- М-м.

Я совсем смутился.

Флетчер закутала меня в одеяло, и я снова стал проваливаться в небытие. Мне было необходимо успеть спросить кое-что:

- Я… Э-э… Как нашли… меня?

- Мы наблюдали за стадом. И надеялись, что ты сумеешь вернуться. К счастью, ты смог.

- Вернуться… Я сам вернулся?

- Несколько подонков из Южной Калифорнии нагрянули сюда в поисках грязных развлечений и спугнули стадо. Началась паника. Что самое поганое - были убитые и раненые. Это самое поганое. Ты меня слушаешь?

- Да! - быстро откликнулся я.

Она опускает руку. Опустила. Сознание возвращается… возвратилось.

Кто-то сунул мне горячую кружку. Я машинально отхлебнул. Горько. Кофе? Я поморщился.

- Что это за говно?

- Эрзац.

- Эрзац чего?

- Говна, разумеется. Мы не настолько богаты, чтобы потреблять настоящее говно.

- Я давно ем говно, - заявил я и неожиданно ухмыльнулся. - Эй! Я снова жив. И придумал каламбур. Давно - говно: В-С-Е Р-А-В-Н-О. Усекли?

Кто-то тяжко застонал. Флетчер улыбнулась и сказала:

- Никогда бы не подумала, что дрянной каламбур так меня обрадует. Отличный знак, Джим! Ты вновь обретаешь язык.

Я заглянул в глаза Флетчер, словно никогда их не видел. Они были светлые и глубокие. Теперь я говорил только для нее:

- Флетч, я все-таки понял, что там, в стаде. Не знаю, сможешь ли ты осознать, не пройдя через это, но я-то прошел. Трудно выразить словами, насколько было хорошо… И страшно… Сначала я решил вернуться… И одновременно не хотел, чтобы ты забрала меня. Это… - Я махнул на толкущиеся сзади тела. - Вот это - конец человеческого рода. И запросто может выйти изпод контроля. Запросто. Надо что-то делать, Флетчер. Не знаю что, но надо.

- Можешь объяснить, что это было?

Я перевел дыхание. Посмотрел на стадо, потом на Флетч.

- Нет. Могу лишь предположить и описать, что произошло со мной. Только любое объяснение будет… лишь тонким срезом правды, причем не всей правды. Но… как бы то ни было, слова там ничего не значат. Они превращаются в бессмысленные звуки. Все становится отстраненным.

Я замахал руками, словно хотел стереть все сказанное. Отхлебнул еще глоток этого ужасного эрзаца. Снова посмотрел в глаза прекрасной Флетчер. Надо бы с ней переспать. Почему я не додумался до этого раньше?

- Это нечто вроде первобытной общины. Понимаете, там… создано какое-то свое, замкнутое пространство. В границах этого пространства перестаешь быть человеком в нашем понимании и становишься таким, каким они хотят видеть человека. Там человекообразные заключили взаимный договор. Homo sapiens решил, что разум бесполезен, и отказался от него, осваивая нечто иное. Это похоже на телепатию, Флетчер, - оно обволакивает. Чем ближе подходишь, тем легче отказаться от языка. Ты как бы излечиваешься от языка как от сумасшествия, на которое все мы добровольно согласились. Но там заключен новый договор: на существование без мыслей, без языка, без общепринятых ценностей. Они живут только настоящим - от прошедшей секунды до следующей. Это… Я снова пытаюсь объяснять, заметили? Чем больше мы стараемся объяснить, тем больше запутываемся. А всему виной наш разум.

Она прижала палец к моим губам и прошептала:

- Ш-ш. Не волнуйся, отдохни.

Я запустил пятерню в волосы. Они свалялись в колтун. Хорошо же я выгляжу!

- Что ты чувствовал, Джим?

- Трудно передать… - Я посмотрел на Флетчер и ощутил, как по щекам струятся слезы. - Это было чувство… свободы. Словно мой мозг паразитировал в чьем-то теле, и некоторое время спустя я освободился от него. А теперь, когда меня вернули обратно, мне так… жалко и непередаваемо грустно. - Я снова посмотрел на стадо. - Они… такие счастливые.

Флетч крепко обняла меня. Я не ощущал ничего, кроме ее тепла и запаха цветов. Нас окружали какие-то люди, но мне было все равно. Больше я не сдерживался; зарылся лицом в ее грудь и рыдал, сам не зная почему.

Она гладила меня по голове. Я чувствовал, насколько я грязен, но ее это не смущало. Она предложила:

- Хочешь, изложу официальную версию?

- Какую еще версию?

Она обхватила меня руками.

- Согласно официальной версии, мы еще не перестали жалеть о том мире, который потеряли. О годах, что были до эпидемий. Как еще относиться к смерти целой планеты?

Ее вопрос повис в звенящей тишине.

Я снова нащупал кружку. Пойло уже достаточно остыло и вкус почти не чувствовался, да я и привык к нему. Или привыкну за ближайшую сотню лет. Я натянул одеяло.

- Как ты себя чувствуешь? - спросила Флетчер.

- Хорошо. В самом деле. - Я посмотрел в небо, потом на стадо, уходившее в Брукс-Холл, в свой ночной загон. - Мне бы тоже поспать…

Я с надеждой взглянул на Флетчер.

- Да, - согласилась она. - Но только не с ними. Больше ты никогда не придешь сюда.

Кто-то помог мне забраться в машину «Скорой помощи», и мы отправились в Окленд.

В. Какой у хторра национальный вид спорта?

О. Прятки: «Кто не спрятался, я не виноват».

КОФЕ

Что меня радует в самовлюбленности, так это полная взаимность.

Соломон Краткий

Всю ночь мне не давали спать.

Накачали под завязку кофе - нашли-таки настоящий - и продолжали говорить со мной.

Я постоянно канючил, чтобы меня отпустили, но Флетчер неумолимо повторяла:

- Пока нельзя. Потерпите еще немного.

- Зачем? Чего вы ждете? - хныкал я.

В последний раз я хныкал в пятилетнем возрасте. В конце концов Флетч призналась:

- Мы хотим, чтобы вы проснулись человеком, а не животным. Необходимо проверить, как ваш мозг реагирует на слова, а во сне вы лишены языка.

- Я проснусь человеком, - убеждал я. - Ну, верите?

- Можете поручиться головой?

- Головой?

- Если проснетесь завтра невменяемым, мы вас убьем, договорились?

- Что?!

- Я сказала: если проснетесь завтра животным, мы вас убьем.

- Э-э.. - Я протянул кружку: - Можно еще кофе?

Флетчер улыбнулась.

- Ну вот видите - с вами все хорошо. - Тем не менее кофе она налила. - Предполагалось оставить в комнате негромко работающее радио, но тут мнения разделились. Одни считают, что это вернет язык, а другие говорят, что источник невнятных звуков снова выведет вас за границу сознания. - Она вздохнула. - В конечном итоге мы договорились, что вы должны выкарабкиваться самостоятельно. В определенном смысле - должны сделать выбор. - Она заглянула мне в глаза. - Понимаете, о чем я? Я знаю, что вы хотите вернуться и будете сопротивляться зову. Но хватит ли силы воли?

Я опустил глаза. Ее взгляд слишком пронзителен. Мне хотелось от него спрятаться.

- Думаю, что сумею, - сказал я, наконец подняв глаза на Флетч. - Попробую.