Женщины Флетчера - Линда Миллер

ГЛАВА 25

Несколько минут Рэйчел нервно мерила шагами деревянный тротуар, раздумывая, что ей делать. Если она начнет барабанить кулаками по матовым стеклянным дверям банка, может быть, кто-нибудь придет и впустит ее? Сердце ее подскочило и заколотилось так, что стало больно дышать. Эти деньги были единственной гарантией ее независимости.

По дощатым улицам Сиэтла уже с громыханием катились повозки с продовольствием, везущие на рынок ранний урожай салата, зеленого горошка и ревеня. Рэйчел подняла глаза к небу и почувствовала странное беспокойство – беспокойство, не связанное ни с потерянной банковской книжкой, ни со страхом перед Афиной, ни с любовью к Гриффину Флетчеру. «Прошу тебя, Господи, – молча молилась она. – Пусть пойдет дождь!»

Но жаркая неподвижность воздуха исключала всякую вероятность дождя. Рэйчел направилась к набережной и долго стояла там, глядя на мягкое мерцание залива Эллиот.

Несмотря на ранний час, в гавани царило оживление. Неподалеку проходил большой косяк лосося, и к берегу, одна за другой, приставали лодки, полные улова. На причалах их ожидали торговцы, которые, торопливо пересчитывая деньги, тут же расплачивались с рыбаками за свою долю улова.

Некоторое время Рэйчел наблюдала за ними, по-прежнему охваченная тревогой, затем медленно двинулась вдоль берега залива. Мокрый песок в полосе прибоя с хлюпаньем оседал под ее лайковыми туфлями, время от времени девушка отшвыривала попавшие под ноги камешки. Крохотные рачки-отшельники, испуганные ее приближением, расползались во все стороны.

Рэйчел остановилась, наблюдая, как чайка выхватила из грязи раковину с моллюском, взмыла вверх и зависла, паря в воздухе. Затем птица сбросила раковину на скалы, разбивая ее, бросилась вниз и стала поедать мягкое серое мясо.

Девушка пошла дальше, чувствуя себя такой же беспомощной и уязвимой, как этот лишенный раковины моллюск. Сами собой ее мысли обратились к предстоящему торжеству.

Несмотря на протесты Джоанны, Афина сделала все по-своему и пригласила десятки гостей. Вполне возможно, что на жилище О'Рили обрушится половина населения Сиэтла, не считая гостей из его окрестностей.

Внезапно Рэйчел замерла на месте, и вокруг ее туфель немедленно образовалась лужица, оставленная набежавшей волной. Гриффин. А вдруг у Афины, учитывая ее дерзкую самоуверенность, хватило нахальства пригласить и его? При этой мысли Рэйчел задрожала. С Одной стороны, она страстно желала присутствия Гриффина, с другой – боялась его. Если он появится в доме О'Рили, то вряд ли сможет избежать встречи с Афиной.

С трясущимися коленями Рэйчел отыскала огромный бурый валун и опустилась на него, невидящими глазами глядя на тихие воды залива. Она размышляла о том, кто же такой этот загадочный Андре, у которого хватило духу развестись с такой женщиной? Если он до такой степени смог противостоять ее чарам, то, возможно, каким-то чудом это удастся и Гриффину. При условии, что он захочет этого.

К тому времени, когда Рэйчел собралась с мыслями и побрела обратно в центр города, банк уже открылся. Не вдаваясь в не относящиеся к делу подробности, Рэйчел объяснила симпатичному на вид служащему, что потеряла банковскую книжку. После совещания с другим служащим он присвоил счету Рэйчел новый номер и выдал ей сумму, которую она решила снять со счета.

Сжимая в руке помятые сто долларов, Рэйчел направилась вверх по улице и вошла в магазин дамской одежды и шляп. Поскольку праздник был намечен на этот же вечер, оставалось слишком мало времени, чтобы сшить платье, но, возможно, она сумеет найти здесь что-нибудь готовое.

Внутри все маленькое помещение магазинчика было сплошь завешано платьями, и на какой-то момент Рэйчел растерялась от такого изобилия. Что она понимает в том, как выбирать платья для подобных торжеств? В глубине души у нее начала зарождаться паника. Но когда к ней приблизилась хозяйка магазина, Рэйчел гордо вскинула голову. Она не должна и не будет выглядеть на этом празднике деревенской девчонкой, хотя и является ею на самом деле.

Спокойно, с достоинством Рэйчел объяснила, что ей нужен особенный наряд, приличествующий торжественному случаю.

Портниха старалась помочь ей всем, чем могла, и проявляла терпение. Она предлагала Рэйчел платье за платьем и вежливо улыбалась, когда та отвергала их. Одно платье, из черного шелка с высоким гофрированным воротником, выглядело слишком театральным и мрачным. В другом, из сизовато-серого бархата, Рэйчел выглядела будто маленькая девочка, вырядившаяся в материнскую одежду. Но в конце концов то, что нужно, нашлось. Простое изящное платье из мягчайшего абрикосового батиста приоткрывало красивую грудь Рэйчел и подчеркивало ее точеную талию.

После того как была произведена незначительная подгонка по фигуре и сняты мерки для изготовления заказанных ею платьев, юбок и блузок, Рэйчел заплатила за все и, словно завороженная, наблюдала, пока роскошное одеяние укладывали в коробку и затем передали в ее владение.

В другом магазине она купила мягкие бархатные лодочки и кружевную шаль цвета слоновой кости. Завершив, таким образом, свой поход по магазинам, Рэйчел направилась вверх по холму, к дому О'Рили.

Джоанна, встретившая ее у дверей, выглядела обеспокоенной.

– Ох, Рэйчел, где ты была? Я так волновалась!

Рэйчел покраснела от стыда. Она могла бы догадаться, что эта добрая женщина почти сразу заметит ее исчезновение и расстроится.

– Простите... у меня появились некоторые неотложные дела...

Джоанна глубоко вздохнула и повела Рэйчел через столовую, где уже шли приготовления к празднику, в кухню. Тут повариха, ворча, хлопотала над огромной миской с белым тестом.

Рэйчел опустилась в кресло и с благодарностью принялась пить чай, предложенный Джоанной.

– Мне очень жаль, Рэйчел,– сказала женщина через некоторое время. – Я имею в виду, из-за этого праздника.

Рэйчел поставила чашку на прозрачное фарфоровое блюдце и улыбнулась:

– Пожалуйста, не волнуйтесь. Это день рождения Афины, и...

В этот момент Афина впорхнула в кухню, облаченная в шелковый пеньюар цвета слоновой кости, расшитый нежно-розовыми цветами; ее мягкие платиновые волосы были еще слегка растрепаны, синие глаза сверкали.

– Это действительно мой день рождения, – мелодичным голосом пропела она, шаловливо опуская палец в миску с тестом. – И у меня такое ощущение, что мне сто лет, а не двадцать пять.

– Тебе двадцать семь,– поправила Джоанна, и, когда улыбнулась Рэйчел, в глазах у нее сверкнул озорной огонек.

Афина передернула плечами, и взгляд ее упал на коробку с платьем, прислоненную сбоку к креслу Рэйчел.