Любовь и магия (сборник) - Елена Звёздная

– Умирать не хочу, – с трудом произнесла Несса, не сводя обреченного взгляда с рук Рандара. Сейчас возьмет в одну крест, пальцы другой сложит хитрым образом – и обрушит на нее требу истины. Она выложит ему все как на духу – а потом умрет от ведьминого заклятья.

Не того, не того она хотела, когда к ведьме шла! Думала Асвига к себе приворожить.

Да вот как-то так вышло, что попросила не его любви, а мучений своей сопернице…

– Пожалуйста, господин рыцарь, пощадите, – едва слышно прошептала Несса.

– Пощадить? – с усмешкой переспросил Рандар. – А ребенка своего ты разве пощадила?

– Так ведьма сразу цену назвала! И торговаться не стала. Сказала – или так, или никак. Вот я и заплатила. – Несса вскинула голову и выдохнула из самой глубины души, с надрывом: – Я ж из любви! Так его любила, что на все была готова!

– Значит, так его любила, что убила его ребенка?

Несса спрятала лицо в ладонях и заплакала.

А когда наконец подняла голову, Рандара уже не было.

Чтобы отыскать ведьму в окрестностях Мьелина, не нужно быть семи пядей во лбу. Гора в округе одна, значит, хижина ведьмы где-то там, в лесах у подножия.

А то, что не рассказала Несса, поведали местные. Поначалу отнекивались, конечно, ведь Экклезия к колдовству нетерпима, к ведьме ходить – грех, и указать Рандару, где ведьмина хижина, – все равно что признаться в грехе. Даже тем, кто не за порчей к ведьме ходил и не за гаданием, а всего только за мазью от больной спины или зельем от кровяного кашля, потому что снадобья ее помогают лучше, чем молитвы врача-францискана. Но в глазах Экклезии что порча, что зелье от кашля – все одно смертный грех.

Однако Рандар доставал серебро, и вид его тут же облегчал сомнения и развязывал языки. У подножия Беззубой горы, с той стороны, где солнце встает, есть сухой колодец, а от него тропка; если идти по ней не сворачивая, так к хижине и выйдешь.

Ведьма поджидала Рандара в дверях, словно знала, что он явится.

Она казалась молодой, эта ведьма, – или из-за вечерней полутьмы, или из-за наложенного заклинания. Брови вразлет, длинные тяжелые волосы прикрыты платком, расшитым ведьминскими знаками, на шее – кулон с колдовской руной, а широко расставленные глаза черные-черные. А в них – шальное веселье.

– Рандар Гирс! – улыбнулась она так, словно к ней в гости заглянул хороший знакомый. – Зайдешь на огонек и беседу или сразу голову рубить ринешься?

Рыцарь откинул полу плаща и коснулся навершия меча.

– Значит, сразу рубить? – притворно грустно вздохнула она и двинулась вперед медленным, плавным шагом. – Такой крепкий, сильный мужчина – и с мечом на беззащитную молодую женщину?

Рандар наблюдал за ведьмой пристально, напряженно – как смотрят на хищника, готового прыгнуть в любую секунду, и неторопливо наматывал на руку длинную серебряную цепь.

– Ничего у тебя не получится, Рандар, – промурлыкала она, начиная обходить его по широкому кругу. – Потому что, если бы меня хотели убить, прислали бы инквизиторов. А пришел ты. Значит, живой я нужна. А живой меня взять ой как непросто, Рандар.

Искры забрезжили между пальцами ведьмы; она обманчиво небрежно встряхнула руками, и к рыцарю метнулся сгусток фиолетового огня. Рандар легко уклонился, и пламя, ударившись о дерево позади него, сползло на землю и потухло.

Рандар вытянул меч. Ведьма рассмеялась – мелодично, красиво, словно рассыпала пригоршню колокольчиков по поляне:

– С мечом на меня пойдешь? Так ведь не велено меня убивать! Зачем же тебе меч, Рандар?

На сей раз огня не было, но рыцарь угадал невидимый удар по короткому, почти невидимому проблеску в воздухе, резко пригнулся и бросился в сторону. Дерево, перед которым он только что стоял, застонало и, перерубленное, медленно, со стоном упало на землю.

Рандар взялся правой рукой за лезвие меча у самого основания эфеса, прямо под гардой, а острие опустил вниз. Стало видно, что навершие и рукоять образуют крест. Левую ладонь распрямил и поднял над плечом, словно замахивался.

Ведьма снова весело рассмеялась, тряхнула головой, сверкнули ведьминские знаки на покрывавшем голову платке:

– А, боевые литании Орденов! Наслышана, наслышана. Забавно, как нас осуждают за колдовство, а вас этим же колдовством вооружают, воображая, что если заклинание состоит из слов Писания, то это и не колдовство вовсе. Ну давай, покажи, что у тебя есть!

Рандар не стал медлить. Выпалив слова боевой литании, выбросил руку вперед и ударил sagitta volante per diem – стрелой, летящей днем.

Ведьма прижала ладони к голове, к платку, расшитому ведьминскими знаками, и пронзительно закричала. И sagitta рассыпалась прямо перед ней, словно налетев на невидимую стену.

– Давай еще! – бесшабашно предложила ведьма, не отнимая рук от головы.

Рыцарь положил вторую руку на рукоять, как того требовала следующая боевая литания, поднял меч выше и ударил ignius inferiori – адским огнем.

Ярко вспыхнул ignius. Ведьма выставила руки вперед – и словно оттолкнула огонь от себя. Боевая литания полетела обратно в рыцаря, никак этого не ожидавшего, и сбила его с ног.

Рандар тут же вскочил, выставил меч перед собой и принялся напряженно водить острием по воздуху. Ведьма, держась за кулон колдовской руны, уже читала нараспев что-то на чуждом языке, и от этих слов сумерки словно становились гуще.

Рыцарь чуял опасность, но все не мог угадать, откуда она придет.

А потом на него обрушились и стиснули, круша кости, невидимые стальные кольца.

Ведьма подскочила ближе, с жадным любопытством наблюдая за тем, как ее заклинание выжимает из рыцаря жизнь.

Рандар стиснул зубы. Предельным усилием воли чуть вывернул одну руку, сложил пальцы и, шипя от боли, все же вытолкнул из себя едва слышное in umbraculo Domini – «под сенью Всевышнего».

Кольца затрещали от натуги, и на короткий миг Рандару даже показалось, что они выдержат. Но кольца все-таки лопнули.

В тот же миг рыцарь рванулся вперед, на ведьму, которая стояла прямо напротив. Обрушил на нее сразу и вес своего тела, и malleus angelicus – молот ангелов.

Оглушенная ведьма рухнула на землю.

Не теряя ни мгновения, Рандар снял намотанную на руку серебряную цепь и накрепко скрутил ею запястья ведьмы. Потом вытащил из кармана шнур с освященным в храме крестом и туго затянул его на шее, сорвав прежде колдовскую руну.

Всю дорогу от Беззубой горы до Мьелина связанная ведьма сидела впереди Рандара на коне и не переставая искушала. Обещала выполнить любое желание, предлагала наложить любые заклятия, сулила золотые горы. А также заманчиво улыбалась и при всякой возможности призывно прижималась к рыцарю грудью.