Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил» - Патрик Радден Киф

ком он женат. Он в любом случае, как мне кажется, протестант». Ри, со своей стороны, объяснил свое решение быть дублером Адамса не как выражение какого-либо идеологического пристрастия, а как реакцию на цензуру. Что бы там люди ни думали об Адамсе, они должны хотя бы послушать, что он говорит. Ри утверждал: «Мы никогда не решим проблемы, если нам не позволят знать, из каких элементов она состоит».

Несмотря на то что карьера Ри продолжала идти в гору, он все еще избегал вопросов о Прайс и ее прошлом. Но в своей работе он вовсе не чурался тем, связанных со Смутой. В 1992 году Ри достиг нового уровня мирового признания, когда сыграл роль в фильме «Жестокая игра» (Crying Game), который снял его друг и соавтор, режиссер Нил Джордан. Ри играет в фильме ирландского бойца из ИРА Фергюса, которому поручили охранять в тюрьме осужденного узника – британского солдата (его роль исполнил Форест Уитакер). По прошествии нескольких дней надзиратель и заключенный подружились, но наступает момент, когда Фергюс должен нажать на курок. Он понимает, что не может этого сделать. Сценарий пугающе напоминал ту грязную работу, которую Долорс выполняла для «Неизвестных» двадцатью годами ранее: она плакала, сидя за рулем автомобиля и сопровождая своего друга Джо Лински на смерть; плакала и когда везла Кевина МакКина в графство Монаган, где охранники так прониклись к нему сочувствием, что отказались стрелять в него – пришлось вызывать из Белфаста другую команду палачей.

Миранда Ричардсон сыграла в фильме рыжеволосую ирландку из ИРА. «Я провела несколько дней в Белфасте, чтобы проникнуться его атмосферой, – рассказывала Ричардсон о своей роли несколько лет спустя. – Стивен представил меня своей жене Долорс Прайс, которая была членом Временной ИРА и объявляла голодовку, которую там считали настоящей героиней. Мы сходили в паб, это было что-то потрясающее. С ней обращались, как с кинозвездой».

Ри настаивал на том, что роль Фергюса никоим образом не должна определяться его женитьбой на Прайс. Но он допускал, что супруга, возможно, оказала влияние на его игру. «Я могу только одно сказать: я плохо отношусь к вовлечению любого человека в конфликт как в потенциальное зло, в которое нас призывают верить, – говорил он. – Ситуация с Долорс, быть может, вызвала сочувствие, но… сознательно я об этом никогда не думал». Обсуждая проблемы, затронутые в фильме, Ри добавил, что Долорс, вероятно, шла в русле семейных традиций и убеждений: «Искупление через страдание. Это моя любимая песня».

Идеология самого Ри весьма туманна. «Не нужно думать, что у меня с женой одни и те же политические взгляды. И не нужно думать, что у нее такие же политические взгляды, какие были 20 лет назад», – говорил он «Таймс» в 1993 году в Лондоне. Это был заготовленный для публики ответ. Ри часто им пользовался. Но иногда мог и случайно «оступиться». Повторив несколько раз привычные фразы в разговоре с журналом «Энтертейнмент Уикли»[84], он добавил: «Мне совершенно не стыдно за политическое прошлое моей жены. Думаю, и ей тоже не следует этого стыдиться. Я считаю, что стыдно должно быть тем, кто управляет Северной Ирландией последние 20 лет». Осознав, что отошел от написанной речи, Ри добродушно пошутил: «Вот так. Такое вот политическое заявление».

В декабре 1992 года Ри и Прайс отправились вместе с детьми в Нью-Йорк, чтобы пожить там пару месяцев, пока Ри играет в пьесе на Бродвее. Город понравился Прайс. Возможно, сложись жизнь по-другому, она могла бы работать в театре. Острый язычок, пламенеющие рыжие волосы и яркая личность. Она вполне могла стать представителем эксцентричной богемы. «Она бы отлично подошла на роль чьей-либо сумасшедшей тетушки, которая приехала в Нью-Йорк и сидит в театре, замотанная шарфом, – заметил один из ее друзей. – Такого человека, который не имел бы никакого отношения к Смуте».

В «Жестокой игре» Фергюс в конце концов отказывается от вооруженной борьбы. Для Ри это была история о человеке, который «переделывает» себя, пройдя через ужасную ситуацию, и, выйдя из нее, становится лучше». Множество обычных, нормальных людей оказались в республиканском движении случайно, а конфликт перешел в нечто такое, что они не могли контролировать. Для некоторых из этих людей, как считал Ри, наступил момент сказать себе: «С меня хватит».

* * *

В августе 1994 года ИРА объявила о прекращении вооруженного сопротивления. Видимо, секретные переговоры при посредничестве отца Алека Рейда дали свои плоды. Долорс Прайс и других республиканцев собрали в общественном клубе в Западном Белфасте, чтобы рассказать им о решении. Три представителя сели за стол и озвучили план. Прекращение вооруженного сопротивления представили как положительный шаг – конечно, не как победу, но и не как поражение. Некоторые люди пытались понять, почему ИРА сложила оружие без каких-либо обещаний со стороны британского правительства по поводу того, что в обмен на это британцы покинут ирландскую землю. Все вспоминали об огромном количестве погибших. Прайс подняла руку и спросила: «Нам сейчас говорят, что в прошлом не стоило и начинать вооруженное сопротивление?»

Принципиальная линия ирландского республиканизм никогда не подвергалась сомнениям. «Какими бы ни были душевные искания среди ирландских политических партий теперь или в будущем, мы твердо уверены в необходимости делать ясные и понятные вещи, – заявил когда-то Патрик Пирс – обреченный герой Пасхального восстания. – У нас есть сила и спокойствие духа тех, кто никогда не идет на компромиссы». Однако прекращение огня и мирный процесс по своей природе есть серьезные переговоры, душевные искания и компромисс. За более чем четверть столетия много крови пролилось во имя неизменного и безусловного требования: британцы, вон! Но требование это не было выполнено, что изрядно смущало членов движения. Руководство заверило бывших и нынешних солдат, что они не сложат оружие, что прекращение огня – это тактический ход, что его можно отменить в любое время. Но все это выглядело как кость, брошенная войску с целью избежать очередного раскола в рядах, как это уже было в 1969 году, когда армия разделилась на Временную и Официальную. Главной уступкой, полученной ИРА от переговоров о прекращении огня, было практически полное принятие Британией партии Шинн Фейн.