Личный ущерб - Скотт Туроу

«Ну что ж, — подумала Ивон, — я, наверное, все-таки неплохо выступила».

В семье, где выросла Ивон, все дети любили друг друга, но они с Меррил были особенно близки. И вот в четверг Ивон наконец-то прилетела в Денвер повидаться с сестрой, а в пятницу ее повезли в Вейл показать новый дом, который обошелся им в три четверти миллиона. Меррил и Рой были в восторге. И действительно, все выглядело замечательно: вид на горы, патио, ванные комнаты, мебель. Рой считал, что это Иисус оценил их добрые деяния и воздал по заслугам. Пять дней в неделю Рой проводил в самолетах. Звонил жене из самых экзотических мест: с Суматры, из Абу-Даби. Чем больше Ивон его узнавала, тем яснее понимала, что он во многом похож на ее отца. Такой же добрый и работящий.

У этой замечательной пары были четыре чудесные дочки, Грейс и Хоуп, Мелоди и Роуз, старшей исполнилось четырнадцать, а младшей — всего три, и все походили на маму. Голубоглазые красавицы-блондинки. Они восторженно встретили тетю Ивон, а самая маленькая, Роуз, сразу же влюбилась в нее. Ивон позанималась с Роуз несколько часов, и девочка уже могла довольно точно кидать мяч.

В субботу вечером у Роя сломался газовый гриль. Пока он его чинил, Меррил взялась кормить младших девочек.

— Мама, — вдруг спросила Роуз, — а можно, я понесу букет, когда тетя Ди-Ди будет венчаться?

— Радость моя, — улыбнулась Ивон, — почему ты решила, что тетя Ди-Ди будет скоро венчаться?

Меррил удивленно вскинула голову:

— Послушай, у Роя на работе есть приятельница, Карен Бэрчер. Ей сорок один год. Так вот, за пятнадцать месяцев она из деловой женщины превратилась в домохозяйку и мамашу. Не отчаивайся, Ди-Ди. Ты еще встретишь своего парня.

Ивон грустно усмехнулась:

— Боюсь, парень мне не нужен.

Меррил в ужасе застыла. Затем подхватила Роуз и понесла укладывать спать.

Ивон начала распаковывать коробки с посудой и занималась этим, пока не вернулась сестра.

— Прошу тебя, Ди-Ди, пожалуйста, — прошептала Меррил, — только не говори об этом Рою. Хорошо?

Ивон заключила сестру в объятия.

— Милая, дорогая моя, я и самой себе призналась в этом лишь через пятнадцать лет.

— О, моя милая, милая сестренка.

Они стояли обнявшись очень долго, попеременно смеясь и плача, пока на кухню не забрела Мелоди, расстроенная из-за того, что Грейс растрепала волосы у ее куклы. Продолжая гладить Ивон, Меррил свободной рукой прижала к себе дочь.

37

Ивон уехала. Прошла неделя, но ничего не происходило. К четвергу Стэн с Макманисом пришли к выводу, что банда Туи присела на корточки. Ожидают, что власти сделают с Фивором.

Стэн продемонстрировал записку Косица на салфетке председательнице окружного суда, и она вдобавок к «жучку», который Элф неделей раньше установил в телефоне его кабинета, дала разрешение на видеокамеру. Запись велась только в рабочее время, но результаты не обнадеживали. Подозрительными можно было счесть два телефонных звонка от Шерма Краудерза, но Косиц, по словам агентов, ведущих наблюдение в здании суда, отправился к нему в кабинет, и они побеседовали там. О чем — неизвестно. В среду Косиц в долгом разговоре с Милаки, касающемся различных служебных вопросов, вскользь упомянул, что слышал, будто подружка Фивора покинула город. Откуда ему это известно, он, разумеется, не уточнил, хотя можно предположить, что от Туи, которому сообщил Мортон. Председатель судебной коллегии в кабинете Косица появлялся за это время не больше двух раз. Стоял в дверном проходе и вел с Ролло безобидные разговоры. Тот обращался к нему «ваша честь». Более значительные темы, по всей вероятности, они обсуждали дома.

К пятнице Сеннетт, заручившись согласием Макманиса, состряпал новый сценарий. Когда в воскресенье поздно вечером Ивон вернулась из Колорадо в Де-Мойн, на ее компьютере было сообщение от Макманиса. Всего одна фраза: «Вы возвращаетесь в дело». Она успела на рейс в семь утра и в понедельник в восемь тридцать уже была на месте.

В аэропорту ее встретили Макманис и Амари, а уже в девять тридцать Ивон вошла в приемную фирмы «Фивор и Диннерштайн» в сопровождении двух агентов из местного отделения ФБР и потребовала встречи с Робби. Филлида, понимая, что ничего хорошего этот визит не сулит, связалась с ним по местной связи.

— Скажите ей, что меня нет! — раздраженно бросил он, но, когда она сообщила об этом Ивон, та извлекла из сумочки удостоверение ФБР.

Это было похоже на эффектный иллюзионный трюк. Смышленая секретарша не могла ничего сообразить. Она попятилась от стойки на своем небольшом кресле на роликах, пока оно не стукнулось в стену, а затем приложила к сердцу узкую кисть с розовыми ногтями.

Ивон распахнула дверь кабинета и приблизилась к письменному столу. Двое агентов остановились у двери. Робби разговаривал по телефону. Выглядел он гораздо хуже, чем в день ее отъезда, — похудел, осунулся, — но, увидев Ивон, приосанился и собрался чуть ли не улыбнуться.

— Роберт Фивор! — произнесла Ивон, и от ее голоса зазвенели стекла на книжных полках. — Я специальный агент Федерального бюро расследований Ди-Ди Курцвайл. Вот мое удостоверение, а это повестка о явке с перечисленными документами на специальное заседание большого жюри, назначенное на пятницу, двадцать пятого июня, в десять утра.

Она бросила повестку на стол и развернулась. Робби, как предусматривал сценарий, суетливо задвигался и прокричал ей вслед что-то обидное.

В одиннадцать он находился в кабинете Ролло Косица. Ему не нужно было прилагать особых усилий, чтобы выглядеть измученным и возбужденным. Я знал, что последний уик-энд выдался для него ужасным. В пятницу Рейни много раньше, чем предсказывали врачи, утратила способность двигать правым запястьем, а значит, и управлять компьютерной «мышью». В течение сорока четырех часов она пролежала, не имея возможности общаться с окружающими, кроме как моргать и чуть-чуть постукивать пальцами. К воскресенью друг из компьютерной фирмы приспособил новое лазерное устройство, управляемое движением глаз. Но, заглянув в недалекое будущее, Рейни решила больше никаких мер для продолжения жизни не принимать.

Когда Робби появился на экране монитора аппаратного фургончика, то его страдание можно было пощупать руками, как в театре кабуки.

Кабинет у Косица был маленький, прежде его занимал сотрудник судебной канцелярии. Вдоль трех стен стояли книжные полки, пустые. Все, как у Брендана. Никаких картин и фотографий. На письменном столе лежали две аккуратные стопки судебных бумаг, которыми Косиц занимался. С помощью специального устройства Элф имел возможность менять план изображения от общего до крупного.

Робби вошел и сразу же показал Косицу повестку. Тот безразлично посмотрел, чуть ли не зевнул.

В повестке было написано то же самое, что и в той, какую сотрудники налоговой полиции в сентябре вручили Робби. Его вызывают в связи с тайным счетом в банке «Ривер».

— Они знают, — сказал Робби.

Это замечание Косиц, как всегда, оставил без ответа.

— Ролло, мне нужно с ним поговорить.

Косиц сверкнул белками, подняв глаза вверх.

— Ролло, я действительно держал там деньги. И они узнали. Я должен с ним поговорить.

— Я не вижу для этого причин, — процедил Косиц.

— Ролло, мне необходимо с ним встретиться. Мейсону об этом дерьме я пока не рассказал, но теперь придется сообщить хотя бы что-то. Счет действительно выглядит довольно странно, как и суммы, которые с него снимались. Нам следует решить, как оставить чистым Мортона. Я, конечно, заявлю, что он не догадывался, куда уходят деньги, но вряд ли они поверят. Короче, под удар попадает его лицензия. Я должен знать, может ли Брендан как-то отвратить беду.

Пока Робби говорил, Косиц с методичностью метронома отрицательно покачивал головой.

— Ты обратился не по адресу. Он помочь не может.

Робби симулировал вспышку гнева. Он схватил повестку, швырнул ее на стол и наклонился к Косицу.

— А то, что моя чертова адвокатская лицензия пропадет, это ерунда? А то, что я сяду в тюрягу и неизвестно, сколько мне припаяют? Я буду держаться, но мне нужна помощь. Прямо сейчас. Я должен с ним поговорить.

Макманис точно описал альтернативу, с какой столкнулся Брендан Туи. Необходимо удержать Робби на плаву, но одновременно не говорить и не делать ничего, что могло считаться компроматом, если он не выстоит. Косиц постучал пальцем по губам, обнажив изуродованный ноготь.

— Ладно, иди. Мы с тобой свяжемся.

А затем бросил вслед, когда тот приблизился к двери:

— Очень жаль, Робби, что твой инструмент не работает, как флюгер. Ведь ты им постоянно размахиваешь во все стороны и, наверное, должен был почувствовать приближение беды.

Тишина простояла более суток. Только днем во вторник в приемной Робби появился Милаки, без предварительного звонка. Робби позвонил Элфу, и тот сказал, чтобы его телефон был включен на громкоговорящую связь. После чего Филлида пригласила Милаки.