Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

2. Ясно было, что Амалия хотела выжить меня из Велла. Ей это удалось. Мне кажется, она хотела тебя, и она своего добилась. Кто знает, на что Амалия может решиться, если хочет чего-то добиться? Слишком многое указывает на ее причастность, но полиция очень быстро утратила к ней интерес. Нет доказательств, есть алиби. Официально было заявлено в прессе, что ничто не указывает на то, что к смерти Люсьена причастен кто-то за пределами Велла. Я предпочел бы, чтобы убийцей была Амалия, но это теперь кажется маловероятным.

3. Я уже прежде просил тебя обратиться за помощью, но ты проигнорировала мой совет. Пожалуйста, послушайся хотя бы сейчас. Я нашел психологов, которые помогают пациентам вспомнить факты из прошлого. Если тебе поможет, я устрою так, чтобы кто-то из них с тобой связался. Ты знаешь, что я всегда относился скептически ко всякой психоаналитической чуши, но даже я теперь считаю, что это того стоит. Что бы ты ни узнала о себе и своих поступках, хуже, чем сейчас, не будет.

Извини, что раньше не писал. Я прежде получил письмо от викария, который, если верить ему, периодически приходит к тебе по твоей же просьбе. Удивлен. А я то думал, что с тебя довольно религии до конца твоих дней. Мне не хотелось с ним связываться. Если начистоту, то мне пришлось написать, что я не хочу тебя видеть.

Да, я скучаю по Веллу. Я любил эту землю. Я помню каждое дерево, которое сажал, каждую ветку, которую подрезал, каждую овцу, которую знал еще новорожденным ягненком, помню, как трактор заносит на поворотах. Я все помню.

Ты спрашивала об Энджи. Я могу сказать тебе, что она с Чарли. С твоей дочерью все в порядке, если ей верить, хотя верить Энджи всегда было непросто. Она больше не принимает. Энджи говорит, что сорвалась лишь перед похоронами, а потом Чарли помог ей выбраться. Энджи просила меня не сообщать тебе, где она сейчас. Твоя дочь пока не готова с тобой общаться. Знаю, тебе будет тяжело это услышать, но я не могу ее винить за это. По крайней мере, мы теперь живем близко, и я могу ей помочь, если понадобится. Дай ей время.

Я хотел бы, чтобы ты мне снова написала. Я волнуюсь за тебя и скучаю. Я мучаюсь от чувства вины за то, что покинул тебя, когда ты во мне нуждалась. Возможно, в последнее время мое отношение к тебе особенно теплым назвать было нельзя, но я до сих пор тебя люблю и никогда не смогу полюбить другую.

Значит, он жив и здоров, как принято выражаться. С моей Энджи тоже ничего ужасного не стряслось… ничего больше. Я перечитывала эти строки снова и снова. «С твоей дочерью все в порядке». «Твоя дочь пока не готова с тобой общаться». «Мы теперь живем близко». Где же он меня покинул? В Велле, разумеется. Я вспомнила о Мальчишке под боком.

Я протянула ему письмо:

– Хочешь прочитать?

– Да.

Он вытер грязные руки о джинсы и взял письмо. Я наблюдала за выражением его лица, пока Мальчишка читал. Вот он перевернул листок, вздрогнул, покачал головой…

Мне хотелось услышать мнение кого-то еще.

– Что ты думаешь?

– А что я должен думать?

– Что он мне хочет сказать?

Вернув мне письмо, Мальчишка взъерошил себе волосы.

– Ничего нового, как я понимаю… Ну, я погуглил немного, пока был в отпуске, зашел в интернет-кафе, где можно было войти, используя другую учетную запись, но, по правде говоря, это того не стоило. Марк, Хью, я, никто из нас не узнал за пределами Велла ничего такого, что ты сама не знаешь.

– Что он мне хочет сказать? – повторила я вопрос, хотя уже и так подозревала, какой будет ответ.

– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

Мальчишка подобрал лопату и вогнал ее в землю.

– И все же… – складывая письмо несколько раз, произнесла я.

Попробуйте сложить бумагу шесть раз. Какая бы большая она ни была, все равно окажется, что это невозможно.

– Хью, а теперь Марк, короче говоря, все на свете считают, что убила я. Именно это он хочет до меня донести.

– Да, мне тоже кажется, что он хочет, чтобы ты считала, будто это ты. Меня всегда удивляло, почему ты не думаешь, что это мог быть он?

Мальчишка терпеливо ожидал от меня ответа, но я воспользовалась правом хранить молчание.

– Тебе разве не кажется, что это мог быть он? – продолжил солдат. – Или ты просто не решаешься произнести это вслух?

Отрицательно покачав головой, я сказала Мальчишке, что он ничего не понимает. Он говорит о Марке, человеке, влюбленном в садоводство так же, как он сам. Я нетерпеливо махнула рукой на правильные ряды цукини. Марк – не сумасшедший. Он не злой и не склонен к насилию.

– А как насчет теплицы? – Мальчишка многозначительно взглянул на руины.

– Я довела его до этого. До того как мы переехали сюда, Марк был другим, он был… – я запнулась.

– Педофилом?

Мне пришлось выйти из сада. У калитки я обернулась и сказала Мальчишке:

– У меня даже в мыслях не было, что он может быть педофилом!

– Не было?

Короткая фраза заняла свое место в зале суда под открытым небом.

Мальчишка увязался за мной из сада, схватил за руку, забрал письмо и сунул его подальше от посторонних глаз себе в карман. Мы дошли до переднего входа в дом. Никого поблизости видно не было. Наш юридический спор мы продолжили у задней двери.

– Рут! Я должен с тобой не согласиться. Он именно такой. А еще… Нет, позволь мне закончить… С кем еще мог бы пойти Люсьен? Он мог избавиться от зеленого свитера, мокрой одежды и талисмана с розой, когда ездил покупать газету. Ты сама мне сказала, что прежде он никогда за газетами не ездил.

– Перестань.

Я собиралась, зайдя в дом, захлопнуть дверь перед его логикой, но Мальчишка мне помешал, выставив вперед ногу.

– Почему?

– Не знаю почему, просто я хочу, чтобы ты замолчал.

Конечно, я и сама временами подозревала Марка, но, слушая доводы, высказываемые вслух Мальчишкой, понимая всю их основательность… Нет, это совсем другое. Я протянула руку, желая забрать у него письмо мужа, но парень мне этого не позволил.

– Я не утверждаю, что это обязательно он, но если я прав, то довести тебя вновь до безумия, обвинив в убийстве, – то, что нужно, если хочешь спрятать концы в воду. Судя по всему, никто не собирается обвинять в чем-то сестер. – Повернувшись спиной к амбару, Мальчишка протянул мне письмо. – Я никогда его не видел, но ты, Рут, вечно его защищаешь. Мужчины этого не заслуживают. По природе своей мы ужасные ревнивцы.

День я провела в постели, обдумывая немыслимые обвинения Мальчишки, перечитывая письмо снова и снова, чтобы обнаружить скрытый подтекст. Когда мне платили как учителю, чтобы я анализировала чужие тексты, я в этом преуспела, но теперь, учитывая, что награда будет немножко другой, я чувствовала, что сердце не лежит у меня к этому делу. Я любила Марка. Очень долго я считала его очень хорошим человеком, даже если другие придерживались иного мнения. Марк не был из тех, кто способен ударить человека, хотя случались исключения. Он ударил меня. Начнем с этого. У него алиби, но люди часто манипулируют информацией, когда дело касается компьютеров, и их редко изобличают. Марку это было хорошо известно. Я его любила. Почему я не могла по-другому? Ответ прост: если это он, если обвинения в порнографии соответствовали истине, я жила и любила извращенца. Следовательно, я сама не могла не запачкаться, столько лет живя вместе с ним. Психологически мне было бы легче, если бы убийцей был кто угодно, лишь бы не Марк. Как ни странно, но я бы предпочла, чтобы виновной оказалась я, а не он.

Снаружи раздался звук ударов. Выглянув из окна, я увидела, что Мальчишка внял моему совету и теперь ремонтирует курятник. Будем разводить кур. Согнувшись в три погибели, парень прибивал проволоку к раме. Он поднял воротник, защищаясь от суховея. Вокруг него располагалось все то, о чем только может мечтать фермер. Мужчины этого не заслуживают.

Пятнадцатое августа. Ровно год назад в этот день я готовила торт. Я решила в память о том дне и сегодня испечь торт. Я взяла с нижней полки кухонного шкафчика для посуды большую желтую миску. Не исключено, что после освобождения я смогу написать книгу «Поваренная книга домашней арестантки». Первым делом, напишу я, надо удостовериться, что у вас на кухне достаточно небольшой по объему посуды. Кастрюли должны быть рассчитаны на одного человека, миски – на пол-литра. Формы для запекания, рассчитанные на одну куриную ногу. Впрочем, не лишним будет запастись одной большой миской желтого цвета на случай, если решишь испечь торт на шестилетие мальчика. Имея кое-какое предвидение, я запаслась всем необходимым заранее.

Просмотрев список покупок, Аноним поинтересовался:

– Намечается какое-то торжество?

Впрочем, он недостаточно пытлив. По службе ему не продвинуться. Аноним идет по жизни, зная достаточно, но не больше необходимого. Возможно, вполне здоровое отношение к жизни. Что бы он ни думал насчет моей затеи, Аноним достал все, что смог. Поесть он любит. Пожалуй, он единственный человек в Великобритании, которому удалось прибавить в весе за период засухи. Мука дорогая, но достать ее просто. Раздобыть сахар, если вы довольствуетесь неочищенным, тоже не составляет труда. Куры вполне довольны тем, что могут найти, роясь в пыли. Мы явно превращаемся в нацию, чей рацион основывается на яйцах, которые несут куры, находящие себе корм на свободе. Я попыталась сама сбить масло из молока Анны-Лизы.