Нарисованные воспоминания - Лони Флауэрс

не делает. Он опаздывает уже на пятнадцать минут, и я удивляюсь, почему продолжаю его ждать. Я должна была ожидать нечто подобное. Если бы знала, что он не настроен серьезно на разговор, я бы не стала брать отпуск почти на неделю, чтобы разобраться с делами… чтобы разобраться с ним.

Проснувшись в понедельник утром, я первым делом позвонила школьному секретарю. Именно она отвечает за подмену учителей, когда они уходят на больничный, и я надеялась, что проблем не возникнет. Мне нужна моя работа. Мне нравится там. Другие учителя уже начинают относиться ко мне с теплотой, а теперь еще и Дрю тоже работает там. Мне нравится постоянно его видеть и иметь возможность заходить в класс друг к другу, когда нам захочется, хотя что-то в глубине души подсказывает мне, что работа в школе для него продлится недолго. Когда мы разговаривали по телефону накануне вечером, он сказал, что его голосовая почта переполнена. Люди звонят, чтобы узнать больше о его картинах после того, что они увидели на благотворительном вечере. Возможно, вся эта драма, которую я создала, была не совсем напрасной и позволяет Дрю немного раскрыться. По крайней мере, я могу внести свой вклад каким-нибудь тривиальным способом.

Дрю говорит, что Филлип не может извиниться достаточное количество раз за то, что взял не те картины и выставил их на вечере. По-видимому, все, что произошло, очень расстраивает его, и он чувствует свою ответственность. Честно? Он и правда ответственен… в какой-то степени. На самом деле, все, что он сделал, — это снял пластырь с зияющей раны, которая еще не зажила. То, что произошло там, помогло мне оказаться здесь. Это заставило меня бежать туда, где, как казалось, я меньше всего хотела быть. Пока что дела идут хорошо. Я разобралась со своими чувствами по поводу Джесси, прибралась в его комнате, что давно следует сделать, провела время с мамой и поговорила с Дрю. Все, что сейчас нужно, — это добиться хоть какого-то прогресса в отношениях с моим отцом, моим опаздывающим отцом.

Стук в окно заставляет меня вздрогнуть, и я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть. Мой отец стоит в нескольких дюймах от меня, засунув одну руку в карман, а в другой держа букет белых роз. Словно показывая, что сдается, он протягивает их мне с застенчивой улыбкой. Я выхожу из машины и беру их.

— Спасибо, — говорю я, вдыхая их пьянящий аромат. — Ты опоздал. — Я кладу цветы на пассажирское сиденье, прежде чем закрыть дверцу машины. Когда направляюсь к главному входу, папа спешит впереди меня, чтобы придержать дверь. Вместо того, чтобы открыть ее, он останавливается и поворачивается ко мне лицом. Строгий черный костюм, который он носит, привлек бы внимание любого. Он одевается как человек, обладающий властью и требующий уважения. Возможно, именно его манера стойко держаться или серьезное выражение лица заставляют окружающих чувствовать его значимость. Я не уверена, но это тот взгляд, который я знаю всю свою жизнь, поэтому уже невосприимчива к излучаемым им вибрациям. Однако на этот раз он застает меня врасплох, когда выражение его лица немного смягчается, прежде чем папа начинает говорить.

— Прости меня за опоздание. У меня неожиданно нарисовался клиент, и пришлось буквально вытолкать его за дверь, чтобы прийти вовремя.

— В любом случае, я здесь, мне больше нечем заняться. Все в порядке. — Я отмахиваюсь.

Папа смотрит на меня, пытаясь убедить:

— Я правда стараюсь изо всех сил, Лили.

— Я пришла, так? — возражаю я. — Может пойдем дальше?

Он кивает и открывает дверь. Мы оказываемся внутри, взгляд хозяйки скользит по мне и останавливается на моем отце.

— Мистер Морган! С возвращением. Вы будете сидеть сегодня возле бара? Или хотите занять столик в зале?

— Столик в конце зала, Тэмми. Спасибо.

— Без проблем. Следуйте за мной, пожалуйста.

Еще рано для обычного ужина, но Тэмми провожает нас в самый дальний конец зала. Это, без сомнения, сыграло бы на руку, если бы разговор вышел из-под контроля. Меньше свидетелей увидят нашу драму. Как только мы садимся, Тэмми принимает у нас заказ на напитки, я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

— Возле бара, пап? Серьезно? Как часто ты сюда приходишь? Не слишком ли дешево выпивать в таком месте, как это? Это ниже твоих стандартов?

Он пожимает плечами.

— Выпивка есть выпивка, и у тебя нет никаких стандартов, когда речь заходит об алкоголе. Ты получишь его везде, где возможно. Но, на самом деле, это больше для моих клиентов. Это место — один из тех ресторанов, где предложат дорогую еду за твой счёт. Клиенты чувствуют себя особенными, когда я привожу их сюда. Кроме того, все здесь знают меня. И хотя бронирование не требуется, они уделяют мне первостепенное внимание. Это хороший знак для моих клиентов.

Мой отец стал одним из лучших адвокатов штата не потому, что глуп. Он всегда прав. Он достаточно умен, чтобы заказать к еде колу. Если бы он заказал что-нибудь алкогольное, я бы придушила его, перегнувшись через стол.

Я определенно понимаю, что у обеда в этом заведении с моим отцом есть свои преимущества. Нам приносят еду в мгновение ока. Молчание затягивается, наполняя воздух неуверенностью, и, хотя я голодна, мой желудок нервно сжимается. Я много чего хочу сказать, но не хватает смелости произнести это вслух. По крайней мере, не сразу. Кажется, мои лучшие моменты наступают, когда я чувствую угрозу или подавлена. Вид моего взволнованного отца, сидящего напротив с капельками пота на лбу, не помогает.

— Итак, как долго ты встречаешься с Дрю? — спрашивает он.

— Кажется, несколько месяцев. — К чему он клонит?

— Серьезно? И только? Я думал, дольше.

— С чего вдруг?

— Разговаривал с ним на днях… он был очень увлечен тобой. И не терял времени даром, ставя меня на место… или угрожая мне. — Его губы слегка изгибаются. — Он ведь знает, что я зарабатываю на жизнь тем, что подаю на людей в суд, верно?

Я чуть не подавилась своей хлебной палочкой.

— Что он сделал? Угрожал тебе? Как именно?

Он усмехается и машет рукой:

— Это не важно, но он был вполне серьезен… и убедителен. — Папа откладывает вилку и вытирает уголки рта салфеткой, прежде чем положить ее себе на колени. — Прости, что ударил тебя прошлой ночью. Я, честно говоря, не помню, как это сделал.

Чего бы я только не отдала, чтобы оказаться на месте мухи на стене, когда они с Дрю разговаривали.

— Насколько помню, я не единственная, кого ты ударил, — заявляю я,