Стархэвен - Роберт Сильверберг

— Ты что-нибудь знаешь о Ланое? — спросила она.

— Случилось так, что я уже видел одну такую карточку, Хелейн. Они довольно широко циркулируют. Поднимаешься к платформе монорельсовой дороги, и кто-то тычет тебе ее в руку. Безусловно, именно так одна из них попала к Норму.

— Здесь рекламируются те, кто вербует прыгунов?

— У меня нет оснований так думать, — подчеркнуто медленно произнес Квеллен, хотя по его глазам было видно, что он говорит неправду.

— Но ведь ты расследуешь это дело! Я хочу сказать, что если есть причины подозревать Ланоя?..

— Да, мы занимаемся расследованием. И я повторяю, Хелейн: нет никаких особых причин считать, что этот Ланой хоть как-нибудь связан с проблемой прыгунов.

— Но Бет Виснек сказала, что ее муж всю неделю говорил об этом Ланое перед тем, как исчез.

— Кто?

— Виснек. Когда я спросила у нее о Ланое, Бет категорически сказала мне, что именно он ответствен за исчезновение Бада. Она также сказала, что почти на сто процентов уверена в том, что вскоре исчезнет и Норм, — Хелейн возбужденно то закидывала ногу на ногу, то выпрямляла их. Тупой мозг кресла уловил ее беспокойство и после некоторого замешательства возобновил свои ласки.

— Нам очень легко проверить, станет ли Норм прыгуном, — он обернулся, взял в руки кассету. — У меня здесь полный перечень всех зарегистрированных перебежчиков, которых выловили по их прибытии в прошлое. Этот перечень был недавно составлен для меня, и, разумеется, я еще не изучил его досконально, так как он содержит сотни тысяч имен. Но если Норм совершил прыжок, мы его обязательно разыщем здесь.

Он активировал просмотровое устройство и начал прокручивать кассету, по ходу поясняя, что список составлен в алфавитном порядке. Пока продолжался поиск, Хелейн сидела, не шевелясь. Очень скоро Квеллен дойдет до буквы “П” и тогда…

Если Норм исчез, то он попадет сюда. Судьба его будет ясна — судьба его и ее, записанная в этой книге судного дня на термопластичной ленте. Она узнает, что се замужество обречено за триста лет до того, как будет совершено. Она обнаружит, что имя се мужа было внесено несколько сот лет тому назад в список беженцев из этого столетия. Почему этот список не был все время достоянием широкой общественности? “Потому, что это было бы чем-то вроде руки мертвеца, держащего за душу тех, кто совершил прыжок, — сразу же ответила она себе. — Как человек может расти, зная, что тебе предстоит улизнуть из своей собственной эпохи?”

— Вот видишь, — торжествующе произнес Квеллен, — его нет в списках!

— Означает ли это, что он не совершил прыжок?

— Пожалуй, да.

— Но как ты можешь быть уверенным в том, что все прыгуны действительно занесены в этот список? — не унималась Хелейн. — Что, если многие из них проскочили незамеченными?

— Это возможно…

— А фамилии? — продолжала Хелейн. — Если очутившись в прошлом, Норм назовет себя иначе, то он будет фигурировать в твоем списке под другим именем, не так ли?

Вид у Квеллена был угрюмый.

— Всегда существует возможность того, что он спрячется под псевдонимом, — признался он.

— Ты увиливаешь, Джо. У тебя нет уверенности в том, что он не совершит прыжок. Даже несмотря на этот список!

— Так чего же ты от меня хочешь?

Она сделала глубокий вдох.

— Ты мог бы арестовать Ланоя до того, как он переправит Норма в прошлое.

— Сначала нужно отыскать этого парня, — заметил Квеллен. — А затем удостовериться, что он причастен к этому делу. Пока же нет никаких даже косвенных улик, только скороспелые умозаключения с твоей стороны.

— Тогда арестуй Норма!

— Что?

— Обвини его в чем-нибудь и засади в кутузку. Дай ему год-другой исправительной терапии. Это помешает ему шляться по городу, а за это время кризис, связанный с прыгунами, завершится. Назови это превентивным заключением.

— Хелейн, я не могу пользоваться законом как личной игрушкой для членов своей семьи!

— Он — мой муж, Джо! Я хочу сохранить его! Если он отправится в прошлое, я навеки потеряю его, — Хелейн встала и покачнулась. Ей пришлось схватиться за край стола. Как заставить его понять, что она стоит на краю бездны? Совершить прыжок — это, по сути, то же, что умереть. Она борется, чтобы спасти своего мужа. Брат же ее сидит, облачившись в наряд благочестивости, не желая и пальцем пошевелить ради нее. А тем временем безвозвратно проходят драгоценные секунды.

— Я сделаю, что смогу, — пообещал Квеллен. — Я докопаюсь До этого Ланоя, обещаю тебе! Если ты сочтешь нужным прислать сюда Норма, я переговорю с ним и попытаюсь выяснить, что у него на уме. Да, наверное, это самое лучшее. Пусть он придет ко мне сюда.

— Если он намерен совершить прыжок, то вряд ли расскажет тебе об этом, — сказала Хелейн. — Он будет обходить это здание за тридевять земель.

— Почему бы тебе не сказать ему, что я хочу поговорить с ним о возможности получения работы? Он не раз жаловался, что я ничего для него не делаю, верно? Он придет ко мне, полагая, что я кое-что для него раздобыл. А я попробую вытянуть из него все, что касается прыжка. Очень осторожно. Если он на самом деле что-то знает, я его быстро расколю, будь уверена. Мы разовьем кольцо прыгунов, и больше не будет опасности исчезновений. Ну как, неплохо звучит, а?

— Вполне. Значит, решено. Я переговорю с ним и попытаюсь прислать его к тебе. Если только он уже не исчез.

Она направилась к двери. Брат снова ей улыбнулся. Хелейн вздрогнула. Она испугалась, что Норм уже безвозвратно исчез, пока она тут разглагольствовала. Ей захотелось как можно быстрее вернуться домой и увидеть Нормана. Она знала, что, пока не кончится этот кризис, ей нужно внимательно за ним присматривать.

— Передавай от меня привет Джудит, — сказала она, обернувшись от двери, и вышла из кабинета.

Глава восьмая

Квеллен не испытал особого удовольствия от разговора с сестрой, Хелейн всегда вызывала в нем такое ощущение, будто с него сдирают кожу. Она была столь неприкрыто несчастной, что ему доставляло мучение видеть ее вообще. Теперь же она выглядела так, будто была лет на пять — шесть старше, чем он. Квеллен помнил Хелейн, когда ей было лет тринадцать или около того. Она была невинной и нежной девочкой, наивной в той мере, чтобы думать, что жизнь таит нечто замечательное для нее. Теперь же ей не было еще и сорока, а она уже закрыла себя в четырех стенах и единственное, на что решилась, — это драться, притом с завидным упорством, за своего мрачного, озлобленного мужа, потому что он представлял собой почти все, что она сейчас имела. И все же она стала источником кое-какой полезной для него информации. Ланой не выходил из ума Квеллена с тех пор, как незнакомец с землистого цвета лицом всучил ему сложенную мини-карточку на спусковой рампе.

На следующий день Квеллен предпринял шаблонную проверку, но она не дала ничего существенного. Одна лишь фамилия была бесполезна для компьютера. В мире были тысячи Ланоев, и вряд ли Квеллен был в состоянии обследовать каждого из них на предмет возможной преступной деятельности. Выборочная проверка ничего не дала. И вот приходит Хелейн со своей интуитивной убежденностью в том, что за всем этим делом перебежчиков стоит именно Ланой. И эта женщина, которую она упомянула, эта Бет Виснек. Квеллен сделал себе пометку послать к ней агента, чтобы еще раз переговорить с ней о последних днях жизни в этом столетии ее мужа-прыгуна. Несомненно, Бет Виснек была уже опрошена в связи с исчезновением ее мужа, но на этот раз опрос нужно вести с учетом появившейся информации о Ланое.

Квеллен рассмотрел возможность приставить охранника к Норму Помрату, чтобы предотвратить преждевременное его исчезновение. В недвусмысленной форме ему приказали оставить в покое Дональда Мортенсена и не вмешиваться в дела ни одного из зарегистрированных прыгунов. Колл получил приказ от Джакомина, который в свою очередь услышал его из уст самого Клуфмана: “Руки прочь от Мортенсена!”

Они боялись изменить прошлое. Квеллен ощущал их страх, охвативший членов Верховного Правления. В его власти было расшатать устои Вселенной. Для этого достаточно было, например, арестовать Дональда Мортенсена и проткнуть его череп лазерным лучом.

“Простите. Сопротивление при задержании. Пришлось убрать”.

Вот так! И тогда этот чертов Мортенсен так и не отправится в прошлое 4 мая. Это опрокинет всю структуру последних нескольких столетий. “В тот момент, когда я пристрелю Мортенсена, — подумал Квеллен, — все переменится и может случиться так, что мы будем завоеваны полчищами многоногих слизняков из Магеллановых Облаков в 2257 году — поражение, которое было бы предотвращено одним из потомков Дональда Мортенсена, если бы у меня хватило ума не убивать его”.