Русалка (СИ) - Максакова Мария Л.

- Эти прекрасные вещицы делал мне в подарок на свадьбу мой достопочтимый дедушка, который, к сожалению, уже скончался и более из-под его руки не выйдет ни одного прекрасного произведения искусства, - подхватила я восточную манеру своего противника. – Как видите, его резьба весьма тонка и оригинальна, орнамент обыгрывает рисунок и цвет перламутра. Я думаю, что нельзя отдавать это дешевле, чем за три золотых, - произнесла я цену наобум.

Когда господин Рохеис закончил перевод моей тирады, господин Хуфтер подавился от возмущения и несколько минут что-то втолковывал, то возводя очи и руки к небу, то набычиваясь на меня и упирая руки в бока. Рохеис дождался окончания речи, чтобы перевести мне ее кратко:

- Господин Хуфтер возмущен вашей жадностью и недальновидностью и тем, что вы не понимаете своего счастья, что он готов взять у вас эту мелочёвку и доработать ее, добавить обрамление из золота и серебра, чтобы эти вещицы действительно могли быть куплены его клиентами… и предлагает два золотых и тридцать серебряных монет.

Я притворилась пристыженной, но все же чувствовала, что торг заканчивать рано, поэтому продолжила:

- О, конечно, я понимаю, что в таком прекрасном цивилизованном городе, как Хелмент, сокровища одинокой дикарки ничего не стоят, - я делала паузы между своими словами, чтобы Рохеис переводил в процессе, а не пересказывал в конце целиком, явно сокращая. – Конечно, уверена, мастерство господина Хуфтера превратит эти вещицы в настоящие произведения искусства, которые не стыдно будет носить даже дамам из дворца Халифа. Без работы господина Хуфтера, эти вещицы не стоят ничего. – Он приосанился. – Однако же и я не могу отдавать последнее, что у меня есть, не попытавшись выручить хотя бы немного денег. Мой покойный муж-купец не простил бы мне такого расточительства. Но я несчастная одинокая женщина, оставшись одна, вынуждена продать все, что имею, и у меня не будет возможности передать подарки моего дедушки своим детям по наследству…

- О каких детях вы говорите, вы же раньше рассказывали, что, возможно, у вас никогда не будет детей? – удивился господин Рохеис, ломая мою игру.

- Но я могла бы усыновить ребенка, - не дала себя сбить с мысли я, - нужно же думать о том, что в старости обо мне должен будет кто-то заботиться. А так я облагодетельствую какого-нибудь малыша, а он вырастет хорошим человеком и будет заботиться обо мне в старости. – Я вздохнула и возвратилась к своей мысли. – В общем, если и продавать эти вещи, то за два золотых и сорок пять серебряных монет.

Услышав перевод, господин Хуфтер опять принялся возмущаться и выдергивать волосы, теперь он перечислял всех своих детей и внуков, которых я своей жадностью хочу оставить без крова над головой, что для него это деньги, выброшенные на ветер, что вполне возможно, он ничего и не продаст…

- Два золотых и тридцать пять серебряных монет, - было его предложение.

Я прищурилась, пытаясь разобраться в его эмоциях. Азарт торга, интерес к новинке, немного восхищения моей способностью настоять на своем и капля жадности.

- Два золотых и тридцать семь серебряных монет, - внесла я свое предложение, и он согласился.

Когда сделка была завершена, и деньги перекочевали в мою сумочку, я все же, прищурившись, осмелилась спросить:

- А разве у вас в Халифате не делают подобных украшений из перламутра?

Подобревший после сделки господин Хуфтер не стал жаться, слазил куда-то под прилавок и достал продолговатый ящик, открыл. Там на черной бархатной ткани были выложены вещицы с перламутровыми вставками, в основном – из серебра с белым перламутром, просто полированными вставками, иногда закрытыми рисунком из серебряной же проволоки. Все это смотрелось довольно скучно на мой вкус.

- Перламутр, с которым мы работаем, довольно тонкий, из обычных раковин, его нельзя просто подвесить на легкую сережку и уж тем более нельзя из него вырезать изящный гребешок – он мал, быстро и легко колется. Ваш же перламутр очень толстый и прочный и не чисто белый, а с разводами, да и рисунок, как вы и сказали, выточен красивый и обыгрывает разводы на раковине. Он выложил один из моих изящных кулонов рядом с одним из своих – тяжелой серебряной бляхой с вогнутой перламутровой серединкой. Мой кулон изображал простое перышко из тех, которые пару лет назад были модными на земле, только делались из металла, разводы на перламутре сочетались с тонкими прорезями, делая перышко будто пушистым на вид, серо-розовая поверхность жемчужно поблескивала на свету.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да, мои родственники добывают такой толстый перламутр с помощью магии с большой глубины, - догадалась я, - а работа дедушки весьма узнаваема.

Мастер Хуфтер кивнул и переложил остальные купленные вещички в свой ящик:

- Жаль, что раньше я не видел таких прелестных вещиц, к нам с жемчужных островов привозят обычно простой жемчуг.

Я покраснела, только теперь мне стало стыдно за свою ложь:

- Да, действительно жаль. Больше на островах не осталось такого мастера. – Я прищурилась и стрельнула взглядом в господина Хуфтера, - правда, кое-чему мой дедушка учил меня, пока был жив…

Ювелир понимающе ухмыльнулся и вытащил из стопки одну из первых сделанных мною сережек, еще довольно неаккуратную, с примитивным рисунком из цветочков:

- Ваша работа, барышня?

Я пожала плечами неопределенно.

- Что ж, если вы сумеете улучшить свое мастерство и у вас будут работы уровня вашего дедушки или чуть ниже, можете обращаться ко мне.

- К сожалению, мы уезжаем в Империю вскоре. Разве что господин Рохеис привезет вам от меня посылку с оказией в следующем году.

- Так и условимся, - кивнул ювелир.

Когда мы вышли из ювелирной лавки, я заметила, что господин Рохеис смотрит на меня как-то подозрительно. Было понятно, что он хочет что-то спросить. Я приободрилась, решив, что мое ювелирное мастерство его впечатлило, и он хочет выразить свое восхищение, поэтому спросила:

- Что-то не так, господин Рохеис?

- Вы вчера ходили по ювелирным лавкам без меня? – его вопрос, признаться, поставил меня в тупик.

- Почему вы так решили?

- А как вы узнали, какую цену ставить за свои перламутровые безделушки? Вы вчера ходили по рынку и приценивались, не так ли? Кто дал вам консультацию? Откуда вы знали, сколько запросить? Как поняли, что можно поднять цену в два с половиной раза от изначально предложенной? Кто дал вам такую консультацию о ценах?! – с каждым вопросом он все больше распалялся и сильнее возмущался, вводя меня во все большее недоумение.

- Никто, - растерянно ответила я. – Я вчера не заходила ни в какие ювелирные лавки, я закупилась только одеждой.

Мои слова возмутили его еще сильнее, он даже покраснел.

- Я понял бы, что вы скрываете от меня свои источники и связи, будь вы купцом, но вы женщина и не ведете бизнес. Вы могли бы рассказать мне, что встретились здесь с кем-то из знакомых мужа и не заставлять меня выставлять себя дураком перед моим другом!

Высказав это, господин Рохеис резко прибавил шагу, его свита ринулась следом.

- Господин Рохеис! – окликнула я слабо, но он не обернулся, а капитан Гарт, разумеется, не поспешил за ним следом.

Я поджала губы. Что ж, этого и следовало ожидать. Если слишком много врешь, обязательно кого-нибудь обидишь. Хотя именно такой трактовки своих действий я точно не ожидала.

Глава 55

Сперва меня опалило чувством вины перед Рохеисом, но потом я разозлилась. То же мне!

- Баба истеричная, - пробормотала себе под нос по-русски.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет, ну правда, почему я должна чувствовать себя виноватой? Я ничего такого не сделала. Он сам напросился с нами по магазинам, сам представил меня ювелиру, сам что-то там придумал и сам же обиделся! В этом-то я точно не врала, я действительно ни с кем не консультировалась на счет цен и ни с кем не встречалась в городе, даже не приценивалась. Я вообще не ожидала, что за перламутр, пусть от скуки я начала резать довольно изящные вещицы, я смогу выручить больше половины золотого.