Война ведьмы - Джеймс Клеменс

Ее со всех сторон окружал огонь.

Неожиданно сверху посыпались горящие доски. Повернув голову, Элена увидела, как к ней приближается чудовищная темная тень.

— Нет, — прошептала она, но не могла сопротивляться — таким сильным было ее горе.

Острые когти схватили Элену, и в глазах у нее потемнело.

Мрак поглотил и ее боль, и ее надежды.

ГЛАВА 12

Элена медленно приходила в себя, отчаянно сражаясь с путами, которые не давали ей двигаться, пока не сообразила, что это тяжелое одеяло, подоткнутое со всех сторон.

— Тише, милая, ты в безопасности.

Повернув голову, Элена наблюдала за пожилой женщиной, ходившей по комнате. Когда та повернулась к ней лицом, Элена вздрогнула. Над маленьким носом она увидела лишь гладкую кожу, у женщины не было глаз.

— Кто… Где?.. — Элена попыталась сесть.

По неприятному ощущению в животе она поняла, что находится в каюте какого-то корабля. Девушка огляделась по сторонам — матросский сундук, крепкий стол и кровать. Здесь даже не было иллюминатора.

Элена попробовала заговорить, но неожиданно задохнулась. Некоторое время она сражалась с приступом сухого кашля, с трудом перевела дыхание, выплюнула черную слизь, скопившуюся в горле, и со слезами на глазах повалилась на мягкую перину из гусиного пуха, слишком измученная, чтобы сопротивляться.

Старая женщина, чьи седые волосы были собраны в косу вокруг головы, повернулась к Элене, одновременно помешивая прутиком в окутанной паром чашке какое-то варево. Пахло корицей и лекарственными травами.

— Выпей это. — Незнакомка протянула Элене чашку. — Я знаю, твоя магия может поставить тебя на ноги, но никогда не надо отказываться от дополнительной помощи.

Элена с опаской отодвинулась и почувствовала, что в ногах кровати под одеялом что-то шевелится. Она отдернула ноги как раз в тот момент, когда из складок одеяла появилась мордочка, опушенная огненной гривой. Огромные черные глаза, моргая, уставились на Элену, а в следующее мгновение пушистый хвост с золотыми и коричневыми кольцами тоже выбрался наружу.

— Тикал… Тикал… плохой малыш, — жалобно пролепетал зверек.

Элена почувствовала, что от изножья кровати поднимается едкий запах. Зверек выглядел удивительно грустным, он опустил голову и обвил хвостом шею.

Старая женщина принялась его ругать, а потом прогнала.

— Извини, дорогая, — сказала она и села на край кровати, продолжая держать в руке чашку. — Тикал расстроен из-за морского путешествия. Обычно он умеет пользоваться горшком. Сейчас принесу сухое белье. — Она поморщилась, взглянув на зверька, который тут же спрыгнул с кровати и уселся на ближайший стол. — Он переживает, потому что в прошлый раз мы с ним плыли на корабле, когда нас впервые поймали работорговцы.

Элена была раздета и, хотя не ощущала никакой опасности, исходящей от женщины, все же чувствовала себя уязвимой.

— Я попала к торговцам рабами? — спросила она хрипло, напрягая больное горло.

Женщина улыбнулась.

— О милая, неужели ты ничего не помнишь? — Она коротко и дружелюбно рассмеялась. — Мы спасли тебя с горящего корабля. Ну, точнее, Тол'чак спас. Он нашел тебя почти без сознания на нижней палубе. К счастью, огры хорошо видят даже в тусклом свете, а с помощью своего камня, который его направлял, он тебя быстро отыскал. Еще немного, и ты бы задохнулась от дыма.

Элена вспомнила острые когти и нависшую над ней темную тень, когда она выбралась из люка.

— Тол'чак?

— Да. — Женщина погладила колено Элены, накрытое одеялом. — К счастью, мы уже шли под парусом, когда заметили дым, и потому сумели опередить всех, кто вышел из Порт-Роула. А теперь выпей эликсир из горького корня и корня фелл. Он освободит твою грудь от дыма. В ближайший час ты начнешь кашлять сильнее, но травы помогут тебе и очистят легкие. — Она ласково улыбнулась и снова протянула Элене чашку. — Но главное, что тебе нужно, — это отдых.

Элена взяла чашку и согрела ею влажные ладони. Девушке казалось, будто она ощущает сквозь тонкие стенки сосуда целебные свойства эликсира.

— А мой брат? — со страхом спросила она, поднося чашку к губам.

— Мы выловили из моря всех, кроме…

Ей не дал договорить стук в дверь.

— Войди! — крикнула старая женщина.

На пороге появилась знакомая фигура: стройные ноги и руки, орлиный нос — даже несмотря на то, что волосы элв'ина превратились в серебряную щетину, Элена узнала Мерика.

— Я принес еще горшок с горячей водой… — начал он, и его глаза широко раскрылись, когда он взглянул на Элену. — Ты пришла в себя! — проговорил он с восторгом, столь редким в ее высокомерном спутнике.

Элена заметила, что теперь он опирается на палку, и ему совсем не просто было подойти к ним.

— Я вижу, ты уже познакомилась с Мамой Фредой, — сказал он, прислонившись к кровати. — Без ее мастерства целительницы здесь не было бы никого из нас.

— Что с тобой произошло? — спросила Элена, заметив на его лице заживающие шрамы.

Мерик открыл рот, чтобы ответить, но Мама Фреда его перебила:

— Потом будете рассказывать друг другу свои истории. А сейчас я хочу, чтобы девочка встала и немного прошлась. Думаю, короткая прогулка на свежем воздухе поможет ее легким.

Мерик согласно кивнул, но не сдвинулся с места, продолжая разглядывать Элену.

Мама Фреда тяжело вздохнула.

— Тебе нужно выйти.

Глаза элв'ина широко раскрылись.

— Разумеется… извините… — пробормотал он, выпрямляясь. — Просто Элена так сильно изменилась. Флинт нас предупредил, но вот она пришла в себя… и это настолько… настолько поразительно.

Мама Фреда выпроводила его из каюты.

— Дай ей спокойно допить настой.

Мерик в последний раз оглянулся, прежде чем выскользнуть из каюты.

— Она могла бы быть первым ребенком древнего короля Дрездина, — пробормотал он на ходу. — Сходство со старыми гобеленами просто невероятно.

Когда элв'ин ушел, Мама Фреда достала из сундука толстое шерстяное платье.

— Как только выпьешь травки, я отведу тебя наверх.

Элена кивнула и принялась маленькими глотками пить эликсир. Привкус корицы не смог до конца скрыть горечь лечебных трав. Но настой был горячим и смягчал боль в горле. Элена закрыла глаза и вдохнула его аромат, стараясь не думать про Эр'рила и про то, что она обнаружила на нижней палубе «Попрыгунчика». Воспоминание было слишком мучительным, и никакой эликсир не мог облегчить душевную боль.

— Все хорошо? — спросила Мама Фреда. — Настой не слишком горячий?