Хроники объявленного Апокалипсиса - Александр Абердин

— Батя, Кремль стоит, как новый! Вот только голубые ели в нём Волна здорово обкорнала. Придётся заказывать новые.

— Перебьётесь и с этими. — Хмуро буркнул я и, указывая пальцем на иллюминатор, спросил Максимыча — Гена и ты теперь предлагаешь мне поселиться здесь?

— Почему это одному тебе, Батя? — Удивился Максимыч — Мы все здесь поселимся. Лида предлагает разбить на следующий год в Кремлевском сквере огороды, но Чак категорически против. Он хочет устроить там вертолётную площадку. Я подумал немного и заселил "Ночной дозор" в Арсенале и частично в здании Сената, а вот в Кремлёвском Дворце Съездов хочу устроить двухэтажный спортзал. Съезды нам теперь устраивать ни к чему, а тебе и твоим парням тренироваться где-то нужно.

Пристально посмотрев на друга, я спросил:

— Гена, ты что, сошел с ума? Это же музей, всенародное достояние, а ты превратил его в общагу. Да, нам же с тобой за это прямо на Лобном месте народ головы и отчекрыжит.

Тот улыбнулся, махнул рукой и сказал с усмешкой:

— Музей. Как же. Батя, когда это было? До Волны, а сейчас это самые хорошо сохранившиеся здания во всей Москве, если не считать нескольких микрорайонов на окраине и наш с тобой далеко не лучший. И, вообще, Серёга, чего ты петушишься? Между прочим, когда я сказал народу, что надобно нам Батю со всем его правительственным кабинетом в Кремле поселить, никто по этому поводу материться не стал. ССР в действии, Батя.

Вертолёты совершили посадку на Ивановской площади Кремля и мы спустились по траппу. Встреча была сугубо деловой, лишенной хоть какого-либо намёка на помпезность. Ко мне сразу же бросилась Алёнка и я, держа дочку на руках, пошел вместе со всеми друзьями через Кремлёвский сквер, сверкающий сочной зеленью, хотя и наступила осень, к Беклемишевской башне. Именно в ней был устроен тайник. Через полчаса на свет были извлечены стальной, бронированный кейс, весивший добрых пять пудов, и два больших и тоже стальных чемодана, но они весили малость поменьше. Погрузив их в открытый армейский "Уазик", мы отправились в Большой Кремлёвский Дворец, прямиком в Георгиевский зал. Слава Богу у Максимыча хватило ума хоть его не превращать в общагу, зато он расположил в нём всё наше Правительство Возрождения Земли, каждое слово с большой буквы и никак не меньше. Ну, с этим я был полностью согласен, а когда об этом услышало два с половиной десятка самых активных и деятельных иностранцев, прилетевших со мной из Непала, все они тут же разразились аплодисментами. Им понравилось как само название правительства, в котором им теперь предстояло пахать, так и то, что их тоже поселили в Кремле.

В Георгиевском зале, куда мы вошли, уже собралось множество народа, были даже телевизионщики и как я не пытался уклониться от этого, даже ссылался на то, что одет неподобающим образом, Женя извлёк из кейса специальный экземпляр конституции, завёрнутый в президентский штандарт, достал из футляра золотую президентскую цепь с крестом и меня чуть ли не под дулом пистолета заставили произнести слова присяги, в которой я клялся всем народам мира, что человеческая цивилизации на планете Земля будет возрождена и что отныне Человечество станет единым и неразделённым. После этого был небольшой фуршет, гостей попросили отбыть восвояси, тётя Зина увела Алёнку и мы впервые приступили к работе, собравшись в столь знаменательном месте. Георгиевский зал это тебе не третий этаж нашего гипермаркета, в нём и думается как-то по-другому. Пока я отсутствовал, в наших рядах произошли пусть и совсем небольшие, но всё-таки перемены. Генерал Данилов и его первый зам, новоиспечённый полковник Игорь Петров выявили пятерых агентов Урала, засланных в наши ряды. Двое из них и вовсе спасались от Апокалипсиса в Москве. Никакой особо ценной информации из них не вытрясли, но зато теперь мне давали гарантию, что мы можем уже не бояться утечки секретной информации.

Впрочем, ни о каких секретах на этом совещании речи даже и не заходило. Оно было сугубо рабочим и посвящалось решению проблем, связанных с эвакуацией людей из Гималаев. Практически всем областям Центральной России, а также Белоруссии, Украине, Молдавии и Румынии срочно требовались рабочие руки. Взять их можно было в Гималаях, но туда нужно было срочно перебрасывать биогенераторы новой конструкции и вертолёты. Или любой жир. Можно растительное масло. Или же самолётное топливо. Проще всего было всё-таки не гнать волну и начинать с другого — отправить в Тибет тёплую одежду, инструменты, запчасти и технологическую документацию, а в Южные Гималаи одежду для тропиков, обувь и опять-таки инструменты, запчасти и чертежи биогенераторов. Благодаря сталкерам всё это у нас имелось. Даром что ли, они вкалывали всё лето. Ну, а поскольку Волна каким-то образом, можно сказать, законсервировала трупы животных, в том числе и китов, то внизу, прямо под Гималаями, сырья для производства синтина вполне хватало, как и для производства огромного количества природного газа. Так что в этом плане Южные Гималаи вполне могли натянуть нос нашему Газпрому совсем недавних времён. Как только я объяснил это министрам, совещание тут же закончилось потому, что они, даже не прощаясь, разбежались. За огромным, белоснежным овальным столом, установленном в бело-золотом зале нас осталось всего шесть человек и я возмущённо воскликнул:

— Максимыч, чтобы это было в первый и последний раз! Ты с ума сошел. Проводить планёрки в Георгиевском зале, это просто верх наглости. Найди место попроще.

Тот в ответ скрутил мне дулю и рыкнул:

— Видел? Фигу тебе, а не зал попроще! Тут думается впятеро быстрее, чем где-либо ещё. Энергетика государства, понимаешь ли, а будешь и дальше вы***ваться, в глаз дам. Скиба тебя за руки сзади подержит, а я мигом пятак начищу. Всё, пошли отсюда.

Скиба взял тяжеленный кейс-сейф, Вася Данилов один чемодан, Игорь второй, они оба, не в пример мне, Максимычу и Жене, были оба здоровенными лосями, и мы отправились в мой новый, президентский кабинет. Лифты в Большом Кремлёвском Дворце уже работали, но Боже мой, как же в нём было многолюдно и шумно. Толпы людей, одетых в камуфляж и спецовки, сновали по коридорам, хлопали двери, иногда из кабинетов доносился ядрёный мат, причём не только на русском языке, в общем в нём происходило всё то же, что и в нашем прежнем штабе. Тем не менее до своего кабинета я добрался без помех. Там, за ведёрными чашками кофе, начался наш разговор об уральских делах, но сначала мы рассмотрели содержимое обоих чемоданов. Они были набиты спецаппаратурой связи, а ещё в одном бронированном чемодане лежал президентский ноутбук и пять внешних дисков памяти к нему, но не они заинтересовали меня в первую очередь, а большой пакет с завещанием президента. Аккуратно вскрыв его ножом, я принялся читать вслух: