Под Южным крестом - Луи Буссенар

Его судили военным судом и единогласно приговорили к смерти. По странной случайности декрет побежденного тайкуна, делавший французского дезертира вельможным японским дворянином, имел такую же силу, как если бы он был подписан самим торжествующим микадо. Француз был признан дворянином, и ему предстояла казнь, являющаяся привилегией знати. Гражданин древнего Рима мог быть казнен только мечом. Японский дворянин сам распарывает себе живот.

Эта церемония, известная под названием харакири, совершается всегда с большою торжественностью. В специально предназначенный для обряда зал вводится осужденный в белой одежде в сопровождении друзей, обвинителей, защитников и судей. Он садится на белый ковер с красной каемкой, а сзади становится его лучший друг или какой-нибудь родственник с длинной и тяжелой японской саблей в руках. Этот человек обязан отрубить осужденному голову, как только тот вскроет себе живот. Орудие казни представляет из себя острый, как бритва, нож. Его торжественно подносят осужденному на серебряной тарелке. Такой обряд очень напоминает церемонию поднесения шелкового шнурка визирю, на которого прогневался султан. Осужденный твердой рукою берет нож и всаживает его себе в живот по рукоятку. В ту же минуту друг, стоящий сзади, одним ударом снимает осужденному голову с плеч.

Боскарен мужественно решился подчиниться второй половине обряда, то есть отсечению головы, но от предварительной операции отказался на том основании, что он иностранец и порядков не знает. Этот аргумент был принят. По прочтении приговора над ним занесли саблю, но вдруг был получен приказ, отменяющий казнь. Полномочный министр Франции при японском правительстве настойчиво вступился за соотечественника и добился того, что над ним согласились совершить казнь только для вида и затем отпустить на все четыре стороны с убедительным внушением быть впредь умнее и не вмешиваться в иностранные междоусобицы.

Из списка флота он был, разумеется, вычеркнут и долго укладывал мостовые в Иокагаме. Перепробовав всевозможные ремесла, чтобы не умереть с голоду, он вернулся, наконец, во Францию, поступив простым матросом на купеческий корабль. Озлобленный на весь мир, прожил он там, перебиваясь со дня на день, до франко-прусской войны.

К этому времени он обеднел до того, что поступил солдатом в батальон пеших егерей, чтобы избавиться от голодной смерти. Он сражался храбро, даже мечтал об эполетах, тем более, что обстоятельства были благоприятны и начальство готово было закрыть глаза на его прошлые грешки, как вдруг опять случилась неудача. В одной из битв он попался в плен и был отправлен в Ульм. Он убежал оттуда, проявив необычайную смелость и энергию.

На австрийской границе его чуть живого нашел один французский финансист и увез к себе. Неожиданного благодетеля звали граф Жаверэ. Читатель догадывается, я думаю, что этот господин был ни кто иной, как глава общества кораблекрушителей.

Граф был поражен его многогранными способностями, поразительным упорством в труде, а также глубоким знанием морского дела, и взял его к себе в секретари. Граф был знаток людей и понял, что Боскарен для него находка. Он, как в книге, читал в этом сердце, истерзанном завистью, иссушенном неудовлетворенной страстью к карьере. Он сказал себе: «Вот человек, в котором не осталось никаких иллюзий, у которого нет никаких привязанностей, никаких предрассудков, который не остановится ни перед чем, лишь бы добиться успеха. Этот человек будет мне отличным помощником». И он посвятил Боскарена в тайну преступного общества, постепенно раскрыв перед ним все гнусные подробности. Честолюбие неудачника воспламенилось, когда он увидал перед собою целый океан мутной воды, в которой можно было ловить сколько угодно рыбы.

О счастье! Вечный горемыка и неудачник получил, наконец, возможность бороться с обществом, которое его не хотело знать, и утолить свои неудовлетворенные желания!

Боскарен очень скоро стал правою рукой атамана бандитов моря. Он окунулся в вихрь удовольствий парижской жизни, зажив с неслыханной роскошью, и начал сорить деньгами направо и налево. Его патрон не отказывал ему ни в чем. Из своих роскошных палат они вдвоем руководили действиями сотен подчиненных, топили корабли, собирали миллионы. Сохраняя безупречную репутацию в свете, они долгое время действовали в полнейшей безопасности.

Они дошли до апофеоза своего торжества. Атаман уже подумывал передать все сложные обязанности своему помощнику и, удалившись на покой, почивать на лаврах, а Боскарен мечтал о близком получении неограниченной власти, как вдруг случилось описанная нами катастрофа с «Хищником», когда капитан Флаксхан был загнан французским кораблем в пещеру безымянного аттола и погубил себя и своих сообщников, предварительно выдав преследователям компрометирующие документы. Граф Жаверэ умер, или, по крайней мере, властями было констатировано, что умер, а Боскарен моментально стушевался, скрежеща зубами от ярости. О преемственности не могло быть и речи, так как не все соучастники признали бы над собою власть Боскарена, да и безопасность требовала, чтобы ассоциация распалась хотя бы на время.

В руках бандитов моря осталась дочь Флаксхана — Бланш. Ее жизнь была залогом повиновения отца. Воспитанная вместе с дочерью графа, молодая девушка находилась в том возрасте, когда ребенок превращается в девушку. Ее наружность произвела на Боскарена сильное впечатление, и он воспылал к ней пламенной страстью. Невозможно описать ярость, охватившую его, когда Андрэ потребовал выдачи мисс Бланш. В течение нескольких лет он выслеживал покровителей девушки, опутывал целой сетью интриг, ища случая как-нибудь устранить их и снова овладеть добычей.

Опекуны девушки не дремали и ловко увертывались от всех козней неутомимого врага. Боскарен, страсть которого постоянно росла, понял, наконец, что ему ничего не сделать против этих неустрашимых людей, пока их независимость будет обеспечена хотя бы самым скромным состоянием. Поэтому он решил нанести им имущественный ущерб, надеясь, что, разорившись, они скорее уступят. Из троих друзей состояние было только у Андрэ и Ламперриера, да и то незначительное. Полные нежной заботы обо всем, что касалось Бланш, они, как люди нежадные, довольно беспечно относились к деньгам. Сговорившись с биржевыми жуликами, Боскарен без труда устроил за несколько месяцев разорение своих противников. После нескольких банкротств денежные запасы трех друзей улетучились, причем разоренные даже и не предполагали, откуда был направлен поразивший их удар.

Но для таких людей, как они, подобная катастрофа ничего не значила. Они сразу же принялись думать о том, как бы собрать новое состояние для их приемной дочери. В спекуляции они ничего не понимали, зато слыхали о девственных землях в океане, где энергичному человеку нетрудно быстро разбогатеть. И вот, недолго думая, они снарядились в далекий путь в неведомые страны. «Вперед! В Суматру! » — сказали они себе и уехали. К несчастью, они сделали одну ошибку: не взяли с собой Бланш. Впрочем, разве можно было ее взять? Они из-за нее боялись климата, боялись болезней, боялись ядовитых гадов и страшных зверей.