Танцующий горностай - Влада Ольховская

занервничал. Нельзя сказать, что он заподозрил неладное, просто место было очень уж неуютное: безлюдное пространство, покрытое грязью и посеревшими остатками снега, продуваемое всеми ветрами. Мальчик хотел уйти. Тут Лиза и порадовалась, что занялась всем сама, а не послала наемников, от них Тимур удрал бы.

Она же сумела его успокоить, убедить, что все будет хорошо. Он верил ей… до самого конца. Она сказала мальчику, что просто подгонит машину. Тимур и мысли не допускал, что родная тетя может ему навредить. Осознание пришло за секунду до удара, он попытался отскочить – но было уже поздно. На этом пустыре внедорожник, которым управляла Лиза, мог проехать где угодно.

Лиза решила, что ей на пользу не пойдут вообще никакие подробности этой истории и отвечать следует по возможности коротко.

– Да. Я.

– Он… – Максим на секунду прикрыл глаза, потом вспомнил, кто перед ним и снова уставился на Лизу, крепче сжав пистолет. – Ему было больно?

– Нет. Он отключился после первого удара. Дальше его уложили в яму между сугробами, чтобы на него навалилась только часть веса машины. Но это он уже не почувствовал. Он не приходил в сознание с тех пор. Ему ни на каком этапе не было больно.

Она специально использовала это безличное «уложили», как будто там был и кто-то еще, занимавшийся самым страшным. Максиму незачем было знать, что она со всем справилась сама. Разве так сложно сдвинуть маленькое детское тело…

– Почему? – тихо спросил он. – Я не говорю о практической выгоде, мне объяснили. И о том, что ты сохранила нелегальные перевозки, я уже знаю… Но разве оно действительно того стоило? Это же был Тимур… Ты укачивала его, когда он был младенцем, играла с ним, ухаживала за ним, когда он болел… Как ты могла…

Лиза молчала, прикидывая, что сейчас прозвучит выгодней для нее. Но пауза затянулась, Максим будто опомнился, засмеялся негромко и зло.

– О чем я вообще говорю? С кем? Ты всегда была такой… И в другое я верил только потому, что мне хотелось верить. Хотелось видеть тебя нормальной! Но ты с самого детства только себя и любила… Поэтому сейчас ты даже не понимаешь, почему нельзя было убивать Тимура. Какое нельзя, если тебе нужно?

– Макс, все не так…

– Все именно так, – отрезал он. – Достаточно заглянуть за шоу «бедной Лизы» – и все становится на свои места. Тебя многие жалеют: несчастная старая дева, так и не завела свою семью, страдалица Лиза! Так переживает из-за этого позора, что даже фамилию сменила! Такая неуверенная в себе, что не может снести эти насмешки! Но ты во всем была уверена. Ты сменила фамилию, чтобы обмануть их, выставить себя другой… Пыль в глаза. Ну а семью ты не завела, потому что тебе это было не нужно, это лишняя ответственность, заботы, отвлекающие тебя от собственных интересов.

– Может, мне и правда хотелось любви?

– Тогда ты бы не смогла так легко убить человека, который тебя искренне любил! Нет, тебе это не нужно, тебе хватает своей собственной любви. Идеальная жизнь: относиться к себе бережно – но только к себе, не задумываясь о том, что почувствуют другие. Они – инструменты, ресурсы, статисты… Кто угодно, но не равные тебе.

– Тебя я воспринимала как равного, – указала Лиза. Она очень осторожно выбирала правду, которой можно было защититься.

– Потому что я был нужен тебе, я мог помешать тебе или возвысить. В любом случае, я имел значение для твоего будущего, твоей жизни… И в моем доме ты поселилась вовсе не потому, что тебе было страшно или одиноко. Тебе хотелось следить за мной, наблюдать, как я справляюсь с семейным бизнесом, предотвращать возможные ошибки и потери. Скажи мне… это ведь ты убила Дашу? Ее смерть не была самоубийством, правда? Это все ты…

Лизе хотелось соврать. Она чаще смотрела на направленный на нее пистолет, чем в глаза брату. Она понимала, что Максим рассматривает казнь на месте как вполне допустимый вариант. Что ему терять? От его жизни осталось не так уж много, он умирает, его сына больше нет, его жена вряд ли когда-нибудь оправится после такого удара… Так что Лизе хотелось снова изобразить добрую сестру, нуждающуюся в его защите.

Однако в последний момент она решила, что это неверная стратегия. Максим был поразительно проницателен, и раз он перестал обманываться, ложь он не пропустит. Нужно было рискнуть.

– Да, и это тоже я.

– Она ведь была твоей подругой, она верила тебе!.. Хотя нет, что это я? Меня снова несет в сентиментальность. С тобой нужно говорить на твоем языке. Почему это вдруг стало выгодным – после стольких лет нашего брака?

– Потому что она полезла не в свое дело. Ты знаешь, в какое.

Лиза не сомневалась в том, что ее брат любил Дашу. Ей это казалось глупым – но не опасным. Даша не интересовалась бизнесом, она сидела дома и нянчилась с этой своей корявой дочкой, с которой нянчиться предстояло всю жизнь. Отличный расклад.

К сожалению, в какой-то момент Даша случайно узнала о том, что ее муж занимается не только законным бизнесом. Она получила лишь наводку, намек, но не смогла вовремя остановиться. Она бесцеремонно влезала в дела Максима, рылась в документах и наконец выяснила, какую солидную часть семейного бюджета обеспечивает то, за что можно оказаться за решеткой на много лет.

Что сделала бы умная женщина? Заткнулась и занялась своими делами. Что сделала Даша? Начала ныть. Она требовала от мужа прекратить это, доказывала, что им не нужно столько денег, хватит и дохода от легального бизнеса. Максим отшучивался от нее, иногда злился, однако в какой-то момент Лиза заметила, что он всерьез раздумывает над доводами жены.

Тогда и стало ясно, что Дашу нужно убирать. Нелегальные перевозки действительно приносили огромный доход – и они дарили власть. В транспорте нуждались все: воры, мошенники, убийцы… Авторитет в их среде шел на пользу Лизе, защищал ее, открывал новые перспективы. Превращение в одну из многих транспортных компаний среднего размера никак не могло сравниться с этим.

Просто убить Дашу было нельзя. Максим был умен, он бы лично занялся расследованием, он действительно любил жену. Лизе нужно было выставить смерть Даши как несчастный случай – а заодно и ослабить эту любовь, чтобы гибель супруги принесла не только горе, но и облегчение.

Лиза начала методично и грамотно изводить невестку. Это было несложно: в жизни Даши хватало стресса, ее психика давно уже была расшатана. Лиза осторожно и умно выводила ее на