Берег невозможности - Константин Твердянко

— Думаю, что лес способен исцелить сердце твоей дочери, — медленно проговорил я. — Но нужно время. Ведь раньше такого не делал. Попытаюсь. Худо, что с детства у нее…

Забывшись, тоже осушил чарку, и жидкий огонь пронесся по пищеводу. Аж слезы навернулись. Судорожно хватанул воздуха, откашлялся. Ну на кой черт он подогревал вино! И так нормально же было!

— Благодарю вас. На большее не смел и надеяться. Что вам понадобится? — Ленин побарабанил пальцами по подлокотнику, наконец-то взглянул мне в глаза. — Для дочери я ничего не пожалею. Она у меня одна осталась на старости лет…

Вот же прибедняется! Хаймрик и то старше выглядит. Колебатель молекул мог бы жениться хоть сейчас. Не хочет почему-то, ну да не моя забота. Личная жизнь городских колдунов меня волнует в последнюю очередь.

— Время, — повторил я. — А еще большая удача. И покой. Вот его мне наверняка не дадут.

— Кто? — Колдун понял меня абсолютно правильно.

— У меня вражда вышла с эльфами, — искренне признался я. — Они меня захватили и пытали. Здесь, по-моему, достаточно… безопасно. Но мне от них кое-что нужно. Поэтому придется просить тебя… как там это… о покрови-тель-стве.

— О чем речь! — воскликнул Влодзимир, чуть не выронив кубок. — Чтобы мы выдали гостя остроухам… то есть эльфам! Где это видано!

Он покосился на опустевший кувшин, который стоял на столике между нами, и позвонил в колокольчик. Вскоре в комнату заглянул мальчишка-слуга. Колдун молча указал на посудину, пацан умчался и принес нам новую порцию вина с пряностями. Скорее всего, еле теплого — ну да колдун это исправит мигом. Сам себе конфорка, хоть и студень… в смысле, «хладень».

— Да, и еще гномы ко мне чего-то пристали. — Я досадливо постучал пальцем по лбу, как будто только что вспомнил об этом. — С какой-то ерундой. Прямо сегодня. С этим будут трудности?

— В Союзе вольных городов остроухи власти не имеют, — веско, даже торжественно изрек колдун. — Горные недорослики — тоже. Здесь — край людей.

Я вопросительно изогнул бровь, а Ленин предсказуемо смешался:

— Прошу, не поймите неверно. Таким мастерам, как вы, всегда рады. Невзирая на лица…

Ну да, конечно. С трудом удалось пригасить горькую ухмылку. Знал бы он, как мне радовались в других людских краях.

— Ты меня успокоил. Сделаю, что смогу, — пообещал я, и опять совершенно не покривил душой. — У меня ведь есть несколько… лун? Месяцев?

— Надеюсь, что да. — Кисть Влодзимира снова взлетела, описав круг в воздухе. — Только поторопитесь, прошу вас. Зимой ей всегда становится хуже…

Ну что ж. Придется постигать колдовскую науку в авральном режиме. И экстерном, так сказать. Учебник у меня лишь один — письмена чернокнижника… Примерно как изучать химию, когда имеешь два класса церковно-приходской школы и где-то нашел тетрадку Менделеева. Однако я твердо решил выжать из мерзких заметок все, что только получится. Открывшийся ирреальный талант может дать мне возможности, какие и не снились биотехнологам моего родного мира… Аж захватывает. И пугает, конечно. Ведь я вовсе не один такой. К глубочайшему сожалению.

Но у меня есть некоторые знания двадцать первого века, до которых местная цивилизация, по идее, нескоро должна добраться. Есть место и время для опытов. Видимо, не зря в прошлой жизни я выбрал своей специальностью именно биологию… Только учиться надо было лучше. Вот как так вышло, что мои невозможные способности здесь связаны именно с ней? Это совпадение или закономерность? Кто ж подскажет… Да и неважно. Главное — их раскрыть… Хотя бы в какой-то степени.

— У меня тут почти ничего нет. Все пропало в пути, — решил не скромничать я. — Поэтому от небольшого жа-ло-вания тоже не откажусь. Зимой лес бывает суровым.

Ленин тоже погрузился в раздумья — глинтвейн и пляска огня в камине расположили к этому. И лишь рассеянно покивал, словно оно само собой разумелось. Вот и славно. Пока в деньгах я не нуждался, но источник дохода лишним точно не будет.

Лицо колдуна, на котором играли блики пламени, разгладилось и казалось умиротворенным. Мне удалось заронить в него мысль, что с дочерью все будет хорошо. Еще бы самому теперь поверить…

Уходил я в слегка расстроенных чувствах. Да, актуальная договоренность достигнута… Если что, защитой обзавелся, колдун вступится — ведь лично заинтересован. Но когда сдвину фигуру на доске, назад уже не отыграть. А с шахматами у меня всегда было не очень. Если закинуть катализатор, реакция не остановится, пока не исчерпается запас веществ. Пока ведь так неплохо складывается! И я своими руками завтра разрушу это хрупкое благополучие, к которому стремился с первых дней обитания в чужом теле. Впрочем, вечно длиться оно все равно не может… Если даже моя членистоногая спутница не попадется никому на глаза, то экосистему истощит максимум за пару лет. Потом придется устраивать хищнице миграцию. А куда?..

Опьянения — ни в одном глазу, хотя выпил вина не так уж мало. Лишь приятная расслабленность — которая исчезла тут же, как шагнул через порог трактира. Прошествовал по скрипучей лестнице наверх, скинул куртку, штаны и сорочку. Хлипкая койка хрустнула, когда я плюхнулся на нее с размаху. Спать не хотелось, но я фактически заставил себя. Иначе всю ночь бы мучился сомнениями и предчувствиями. К черту. Утро вечера мудренее, как гласят народные сказки.

Правда, утром переживания ничуть не утихли. Наоборот, стало только хуже. Проснулся от собственного стона. Опять приснилось, что меня вытащили из сырой ямы и волокут в шатер на прием к умелице Ниольтари. И снова отблески на лицах, на матерчатых стенах — но уже не теплые и уютные, а злобные, жалящие и беспощадные. И едкий, удушливый, сладковатый запах трав… Даже вычурное имя этой стервы навсегда запомнилось… Что уж говорить об ощущениях. И о жуткой беспомощности — вперемешку с неотвязным страхом и полнейшим отчаянием.

Когда проснулся, кончики пальцев еще свербели фантомной болью. Встал спозаранку, раньше некуда — не в постели же валяться после таких сладких грез. Ох, не к добру они! Надо же, сколько по лесам шлялся — и никакие эльфы во снах не являлись. Видимо, кошмаров хватало и наяву. А тут — поселился в городе, не скрываюсь, несколько расслабился — вот и догнало, видимо.

Поплескал на лицо из таза и, пока решимость меня не