Берег невозможности - Константин Твердянко

— Вам, ушастым, нет веры никакой, — процедил вихрастый себе под нос.

И тесак из ножен таки вытащил — будто невзначай. Нет, определенно, у него к высокорожденным гнидам какие-то свои счеты. Вот она, людская благодарность! Мне это, с одной стороны, даже на руку… К слову, о руках. Я бегло глянул на свои кисти — порядок, теперь обе укутаны прекрасно. Правда, пальцы слишком длинными выглядят, но это ерунда.

По понятным причинам обратный путь занял еще меньше времени. Дошли бы и поскорее, да только «немца» качало от обильной кровопотери. Помню я эти ощущения… Приставил к нему вихрастого — вдвоем заковыляли живее. Переживаю все-таки за Звитку, так что пусть пошевеливаются.

Нас встретили с распростертыми объятиями — причем не в переносном смысле. Ведьма кинулась ко мне и повисла на шее. Сразу смутилась, практически отскочила. Глаза ее подозрительно блестели.

— Ну ты чего… — От неожиданности я совершенно растерялся. — Недалеко же ходил… И защита была, ну, ты знаешь, какая…

— Да так… — Звитка и сама, видимо, не могла объяснить своего поступка. — Вдруг эти… зубастые птицы набежали бы.

— Да куда им, — улыбнулся я. — К нам бы не полезли. Вон как удирали.

Оставшиеся вояки при виде чудесно исцеленных соратников загомонили, принялись охлопывать их по плечам. Пузатый амбал, однако, держался особняком. Хотя было очевидно, что ему тоже хотелось оценить силу лесных чар. Зачем тогда выпендриваться? Не по статусу ему, что ли. Еще и рыжему пареньку что-то строго выговорил — тот сразу поостыл.

— Мать честная, что творишь! — Дядька счел нужным наконец-то обратить внимание на виновника торжества. — В такое не веришь, пока сам не увидишь. Все знают, что лес дает вам многое. Но чтобы так!

Он не сдержался и от избытка чувств витиевато выругался. Да так, что троллю и не снилось. Доброй трети оборотов в памяти не отыскалось, а ведь предыдущий хозяин тела изъяснялся в основном непристойно! Теперь понятно, чьи крепкие сержантские загибы привлекли нас сюда.

— Мне было нетрудно, — сказал я чистую правду. — Сил почти не тратил.

Ну да, поскольку сам-то лишь шарлатанством занимался и нагонял пафоса. Сложно пришлось лишь психологически. А всю работу взяла на себя исполинская хищница.

— Никогда не слышал, чтобы вы людей без платы лечили! — начал их старший скользкую тему. — Мы заплатим, но ты не сказал, сколько попросишь… А мы не богачи совсем. Видишь ведь?

— Денег мне пока не надо, — сдержанно откликнулся я.

— Тогда что?.. — враз набычился собеседник.

— Да уж не души ваши… Или тела. — Повязка неплохо скрыла ухмылку, но прозвучало все равно едко. — Куда везете… как ее… поклажу?

— Телега не наша, — быстро проговорил вояка. — И что на ней — тоже. Это вот его…

И ткнул пальцем в сторону упитанного здоровяка. Не учила мама, что так показывать на людей неприлично. Тот заметил жест и насупился еще больше. Скоро закипит…

— Какая рожа у него кислая… — не преминул заметить я.

— Тебе не рад, хоть и пришел ты с добром, — пояснил дядька. — Ну и… где-то рядом. За сына боится. И за кобылу свою… Ну и за всех нас, наверное. И северную речь он совсем плохо знает, как дурак тут жмется. Чего приятного.

Я не нашелся, что ответить. Только не без злорадства подумал, что бывал на их месте. Вихрастый тип меж тем продолжал взахлеб разливаться об эльфийской терапии, другой пациент лишь изредка вмешивался. Мне было весьма любопытно послушать. Да только вот проблема: занимательный монолог шел на языке, который за прошедшие полчаса не стал понятнее. Аналогия с немецким тоже ничем не помогла. Тем более немецким я почти и не владел.

— Что он говорит? — пришлось на всякий случай осведомиться у коренастого.

— Да про то, что в лесу случилось, — вслушался тот. — Задницей, говорит, чуял, там рядом что-то огромное было… А что было-то?..

Вы посмотрите-ка, какой у нас тут гений ректальной интуиции нарисовался! Не нравятся мне его впечатления. И то, как он их преподносит. Еще наведет кого-нибудь на ненужные мысли…

Неторопливо, под ручку со Звиткой приблизившись к рассказчику, я бесцеремонно ввязался в обсуждение:

— Лес большой. И он смотрел на нас. Весь лес смотрел. Ты ведь это понял?

— О… Ну да… Я как раз… — промямлил бывший пациент и рефлекторно потер предплечье. — Про то и…

— Как нам тебя отблагодарить? — не отставал их старший.

Владелец телеги что-то, видимо, понял и фыркнул — прямо как его лошадь. Да успокойся ты, сдался мне твой товар… Или что там у него. Вряд ли просто вещи на новую квартиру перевозит.

— Куда вы идете? — повторил я свой вопрос.

— В город… Зейштад называется… — растерялся дядька. — А тебе что с того?

— Я в ваших краях впервые. Как и она. — Я чуть приобнял мокрую, смущенную и испуганную ведьму. — Расскажите мне про них. Там и решим, как вы мне ответите на… помощь мою. Много не попрошу. Большой город?

— Дыра дырой, — без обиняков заявил вихрастый. — Даже вместо стены там просто колья вбили и земли навалили…

— Да что уж, — не согласился старший. — Город как город. Тут их мало — три всего, четвертый почти в неделе конного пути… Из камня-то стена, конечно, лучше, да где тут его столько взять?

— У… спроси, где, — проворчал наш бесплатный клиент. — Вон какой домище себе отгрохал…

— Как звать-то вас, путники? — прервал я бесполезную перепалку в зародыше. — И кто вы?

— О… — сконфузился коренастый дядька. — И впрямь, что это мы… Я Хаймрик, Кассимира с Юнбертом ты знаешь…

— Повтори медленно, а то не запомню, — попросил я.

Он не счел это за труд, а потом добавил, указав на пузатого верзилу:

— Он вот Одельберт, мы с ним, значит. Он купец, это сын его, Лодвиг, а мы их проводить подрядились. Лихие людишки по осени шалят.

Последний звук в имени купеческого отпрыска был чересчур звонким, с гласным оттенком. Ну и произношение, вовек мне его не освоить.

— Шайка объявилась, а стража обленилась. — Вихрастый Кассимир заржал, явно довольный своей, прямо скажем, весьма посредственной рифмой. — Из города и