Демон отверженный - Ким Харрисон

Я кивнула, ощущая присутствие горгульи и гадая, то ли хвост у нее чуть дернулся, то ли мне показалось. Не люблю заниматься заклинаниями перед незнакомцами, особенно такими, которые ко мне вселяются без квартплаты.

— Значит, первый шаг, — начала Кери, и я, отвлекшись от горгульи, перебила ее:

— Извини, я сперва внешний круг поставлю.

Кери кивнула, и я направила свою волю на лей-линию, которая за церковью. Потекла энергия, чистая и яркая, я выдохнула, ощутив, как уравновешиваются во мне силы. Сбросив шлепанец, я коснулась ногой круга, оставленного металлическим мелком. Ключевое слово «rhombus» отдалось в мыслях мощным эхом, и над нашими головами замкнулся свод безвременья молекулярной толщины. Ключевое слово сокращало пятиминутную подготовку со свечами и мелом до полсекунды. У меня полгода ушло, чтобы этому научиться.

Я передернулась, когда уродливая чернота поползла через секунду по этой полусфере, изо всех сил стараясь замазать яркое золото моей ауры, окрасившее красный слой безвременья. Эта копоть была видимым представлением той грязи, что осела у меня на душе. Мне стало противно, и я молча снова надела шлепанец. Кери осталась к этому зрелищу равнодушной, но у нее слой копоти в тысячу раз толще моего. Минус один год, подумала я, надеясь, что она меня искренне простила, что я на нее орала.

Горгулья в круг не попала, отчего мне стало сразу на пару тонн легче. От текущей через меня энергии мои волосы стали парить в воздухе, и я пригладила их рукой.

— Вот терпеть не могу, когда они так, — буркнула я, найдя выбившуюся прядь и освобождая ее для заклинания.

Кери грустно улыбнулась, соглашаясь, и я, увидев ее уверенный кивок, взяла эту прядь и повернулась к комоду со свечами, выдохнула. Уже спокойнее потянулась к маслу.

— In fidem recipare, — произнесла я, обмакивая пальцы и проводя ими по пряди, чтобы тщательно ее смочить. Волосы послужат проводником, по которому энергия будет течь в круг и поддерживать свет, а масло с его высокой температурой воспламенения не даст пряди загореться.

Кери нахмурилась, но я кивнула согласно и осторожно свернула прядь, уложив поперек кольца. Дальше нужна была капля моей крови, и я едва почувствовала иголку на пальце. Металлическое кольцо показалось мне теплее, чем должно было быть, когда я размазывала по нему кровь.

— Э-э, iungo, — произнесла я, нервно потирая руки, чтобы стереть масло и кровь. Потом, сверившись со своими заметками, выполнила жест, от которого правую руку свело.

— Хорошо, — оценила Кери, пододвигаясь чуть ближе и глядя внимательно на тусклый серый металл.

— Rhombus! — произнесла я уверенно, сдерживая прилив силы, которая хотела выскользнуть из-под моей власти, и отпуская лишь едва заметную ее каплю при прикосновении к кольцу.

Вверх рванулся еще один пузырь энергии, и металлическое кольцо стало существовать одновременно и здесь, и в безвременье, став на вид нереальным и прозрачным. Как призрак. Я улыбнулась при виде черно-золотой сферы, висящей как один из стеклянных рождественских шаров Айви, и веревка, держащая металл с заклинанием, разрезала слой нереальности пополам. Не часто случается увидеть круг защиты снизу, и хотя я знала, что нехорошо думать, будто черная демонская копоть, марающая золотую сферу моей воли, красива, я все равно так подумала. С виду — как древняя патина.

— Посмотри, сможешь ли ты заставить его светиться, — напомнила Кери, но все еще мне казалось, что она встревожена.

С сотворением света изменится моя жизнь, подумала я. Чувствуя спазм под ложечкой, я сказала:

— Lenio cinis!

Одновременно я неуклюже выполняла пальцами движения вызова. Это надо было делать одновременно, иначе воздух выгорел бы и погасил заклинание до того, как установятся чары связи, подающие энергию для горения. По крайней мере, в теории это так.

Я затаила дыхание, глядя, как сфера вспыхнула, а потом стала ровно светиться.

— Ух ты! — вскрикнула я, ощутив, как идут через меня какие-то капли, превращающиеся в ровный поток. Это текла энергия, поддерживающая горение в сфере, и я оперлась на комод, сохраняя равновесие. И глаз не могла оторвать от горящего шара.

— Дыши! — воскликнула Кери с показной веселостью. Я сделала вдох и удержала его. Ощущение текущей через меня энергии, превращающейся в эфемерный свет, было просто ни на что не похоже. Нечто вроде ментального вакуума или ощущения свободного падения. Никогда ничего подобного не испытывала, но Кери улыбалась мне в зеркале, и глаза ее блестели от слез.

— Ты знаешь это ощущение? — спросила я в странной смеси тревоги и восторга.

Она заморгала и отвернулась:

— Я не умею такого делать. Рэйчел… будь осторожна.

Я проглотила слюну. Я умею делать такое, что недоступно ни эльфу, ни колдуну, — кроме Ли. Демонская магия. И это просто.

Вот так быстро снова сдвинулась моя жизнь. Я не изменилась, но вдруг оказалась другой. Шарик света оказался поворотным столбом. Я только надеялась, что это к добру.

Привыкая к странным ощущениям от быстро текущей через меня энергии, я глядела на созданный мною свет. Это было не ясное горение флуоресцентной лампы, а свечение янтаря. Шестиугольную комнату озарила черно-золотая дымка, которая казалась темнее света свечей, но куда дальше доставала. Она тяжело ложилась на голые стены, приводя на ум позднее солнце, клонящееся к горизонту и выглядывающее из-под грозовых облаков, когда у всех предметов появляются бритвенно-острые тени, воздух полон затаенного напряжения и запаха озона. Пусть демонская магия, но я его создала, и никогда в жизни я не видела ничего поразительнее.

Не сводя глаз со света, я облизала губы:

— А что случится, если я пущу туда больше энергии?

— Рэйчел, нет! — закричала Кери.

С потолка что-то рухнуло, с резким треском стукнулось о мраморный комод. Это была горгулья. Красные глаза широко раскрылись, львиная кисточка на хвосте встопорщилась. Я отшатнулась назад, локтем задела круг защиты, и он рухнул.

— Не надо, — сказал крылатый зверь голосом высоким и звучным.

Я разинула рот, глядя на этого субъекта ростом в фут, а он встряхнул кожистые крылья и уложил их снова. Залившись угольно-черной краской, он посмотрел на собственные ноги, на разошедшиеся от них трещины.

— Драконов дым! — сказал он себе под нос. — Я разбил твой стол. Я очень сожалею, видит бог в неизреченном милосердии своем. Мозги у меня глиняные.

Я шагнула еще назад, налетела на Кери, и она тихо и вопросительно пискнула.

Цвет горгульи снова стал спокойно-серым, зверь шевельнул крыльями.