Дело не в размере - Мэг Кэбот

– Это все Шерил, – объяснила Магда. – Она так разозлилась на Кимберли за то, что та наврала о Линдси и тренере Эндрюсе, и за то, что потом произошло с Джеффом – он, кстати, тоже поправляется, обошлось несколькими сломанными ребрами. Она пришла к Кимберли и… в общем, они вели себя совсем не так, как обычно ведут себя кинозвезды.

– Если исключить из их числа Перис Хилтон и Николь Ричи, – встряла Сара.

– Шерил выбила из Кимберли признание, – сказал Пит. – По-моему, Ким тоже собиралась приторговывать наркотиками. Она видела, как Линдси прячет заначку, и украла ее при первой же возможности. А когда выяснилось, что случилось с Линдси, она смертельно испугалась. Она боялась, что Винеры узнают, что кокаин у нее, и сделают с ней то же самое, что и с Линдси.

– Вот почему она пыталась сбить меня со следа, – пробормотала я.

– Точно, – сказала Сара. – Шерил отправилась со своей находкой прямиком в полицию, и Кимберли тоже арестовали. Говорят, агентство по борьбе с наркотиками несколько месяцев безуспешно пыталось раскрыть дилерскую сеть в нашем кампусе. И до того как погибла Линдси, они понятия не имели, откуда студенты получают наркотики. Вот почему Реджи работал под прикрытием в парке. Они рассчитывали, он что-то нароет… и в конце концов он это и сделал, когда ты спросила его о Винерах. Но у них все равно не было доказательств…

Сара пожала плечами.

– Теперь, кроме хранения и распространения, Винеров обвиняют в убийстве и покушении на убийство… Папочка Винер уже нанял лучшего в городе адвоката по уголовным делам. Но я считаю, что если ты дашь показания, у них ничего не выйдет. Ты и Кимберли. Она, кстати, согласилась сотрудничать со следствием, за это с нее снимут обвинение в хранении наркотиков…

– Кимберли исключили из колледжа? – пробормотала я.

– В общем, да, – сказала Магда. – Их всех выгнали, даже Винеров.

– Отлично, – пролепетала я и снова закрыла глаза. – Будет куда расселять студентов, когда на них нападет тяга к перемене мест.

В глазах вдруг все стало черным: нервная система должно быть вновь впала в депрессию. Когда я снова открыла глаза, у моей постели стояли детектив Канаван и Реджи.

– Ты мне врал, – сказала я Реджи.

Он улыбнулся. Я с огорчением отметила, что золотые коронки исчезли.

– Прости, – сказал он. – Я выполнял задание.

– Брайан – специальный агент отдела по борьбе с наркотиками, Хизер, – объяснил детектив Канаван. – Он целый год работал под прикрытием, пытаясь выяснить, откуда в кампус поступают крупные партии наркотиков. Ты вышла на Винеров, Брайан ухватился за эту ниточку и попросил прислать в общежитие агента, переодетого в горничную. – На верное, это была та самая горничная, которую я видела в коридоре, когда она стирала со стены надпись «Толстухи, вон отсюда». – Агенту удалось получить веские доказательства того, что Винеры не только занимались торговлей наркотиками, но и совершили убийство, а также покушение на убийство.

Я посмотрела на Реджи.

– Брайан?

Он пожал плечами:

– По-моему, Реджи больше подходит для улицы.

– Так ты никогда не был на Ямайке?

– Ну, конечно, нет, – ответил он. – Когда у меня появляется несколько свободных дней, я еду в горы. Люблю кататься на лыжах.

Я взглянула на детектива Канавана.

– Мне дадут медаль?

– Хм… – ответил детектив Канаван. – Нет. Но я принес вам это. – Он протянул мне батончик «Дав». – Мороженое точно бы растаяло.

Я подняла руку – ту, в которой торчали иголки от капель ниц, – и вырвала батончик «Дав» у него из рук.

– Наш город, – сказала я, – не слишком щедр на награды.

Когда они ушли, я съела шоколадку. Она была очень вкусной. Настолько, что, съев ее, я снова уснула. Проснувшись, я увидела перед собой Гевина МакГорена. Он стоял у кровати и пожирал меня взглядом.

– Ну, – ухмыльнулся он, – как тебе на моем месте? Теперь тебя откачивают. Должен сказать, так мне гораздо больше нравится.

– Кто тебя сюда впустил? – поинтересовалась я.

Гевин пожал плечами.

– Я – пациент, а не посетитель. – Он показал щеку, по которой ударил его Стивен. – Семь швов. Как ты думаешь, у меня останется этот симпатичный шрамчик?

Я закрыла глаза.

– Твоя мама меня убьет.

– Ты о чем, женщина? – возмутился он. – Ты же спасла мне жизнь.

– Из-за меня тебя похитили и избили, – проговорила я, снова открывая глаза. – Гевин, ты и представить себе не можешь, как мне жаль. Правда. Я не имела права тебя во все это вмешивать.

Красные пятна вокруг его рта почти совсем исчезли. Как и бородка. Он побрился. Это должно было меня насторожить, но моя способность предвидеть события ослабла под воздействием наркотика.

– Если ты уж так хочешь, есть один способ реабилитироваться в моих глазах, – сказал он.

– Да? А какой? – Я искренне считала, что он попросит переселить его в одноместную комнату с видом на парк.

Но вместо этого он предложил мне встречаться.

– Знаешь, хотя бы иногда. Просто проводить вместе время. Играть в бильярд. Конечно, когда ты себя будешь лучше чувствовать. Это будут даже не свидания, – поспешно заверил он. – Я знаю, что ты до сих пор любишь Джордана Картрайта. Просто давай попробуем. Может, что и получится.

– Гевин! – Я была почти уверена, что я – первая помощница директора резиденций Нью-Йорк-колледжа, кому предложили встречаться в отделении «скорой помощи» больницы Святого Винсента после наркотического опьянения. – Я не могу. Ты живешь в общежитии. Нам не разрешается встречаться с нашими жильцами.

Гевин обдумал мои слова. Потом пожал плечами.

– Я сниму квартиру.

– Гевин. Ты хоть представляешь, сколько может стоить квартира на Манхэттене? И, кстати, ты – студент. Служащим Нью-Йорк-колледжа запрещено встречаться со студентами.

Гевин задумался. Потом обреченно предложил:

– Тогда давай подождем, когда я закончу учебу. До следующего года. Согласна?

Я слишком устала, чтобы возражать.

– Да, Гевин. – И закрыла глаза. – На следующий год, когда ты закончишь учебу, я буду с тобой встречаться.

Гевин расплылся в довольной улыбке.

– Здорово. Знаешь, ты говорила, что любишь меня.

Мои глаза опять раскрылись.

– Гевин, я же была не в себе.

– Знаю, – сказал он, продолжая улыбаться. – Но не могла же ты сказать это просто так. Значит, где-то в глубине души…

Когда я в следующий раз открыла глаза, то увидела Пэтти и Фрэнка.

– Привет, – проскрипела я.

– По-моему, кто-то сказал, что не готов выступать перед публикой, – сказал Фрэнк, – а сам пустился во все тяжкие.

– Фрэнк! – возмутилась Пэтти. – Не слушай его, Хизер. Мы только что обо всем узнали. Как ты?