Необходимо для счастья - Анатолий Жуков

«6.11.69 г. Настроение праздничное. Мой старик был в верхах на торжественном собрании и вернулся домой важным и задумчивым. Как же — один из первых ученых, воспитанных новой, Советской властью!..»

Вот щенок! Вовсе я не был важным. Задумчивым — да, верно. Мой отец грамоты не знал, крест ставил вместо подписи, а я в тридцать пять лет стал доктором наук и кое-что сделал. А ты еще ничего особенного не сделал. Ну да, ты получил докторскую в двадцать девять, зря ее не дают, но, милый мой, ты уже был сыном профессора, ты с детства жил с книгами, ты не думал о куске хлеба, ты учился в одном из лучших вузов столицы, ты… Впрочем, все это я ему тогда же сказал, чтобы…

«…Чтобы его немного охладить, я сообщил, что американцы собираются 12 ноября послать трех космонавтов на Луну. Он рассердился: «Что ты хочешь этим сказать?» Я сказал, что научный и технический прогресс не зависят от социального, что прогнивший капитализм уже побывал на Луне. Мальчишество, разумеется, но я не думал, что он так рассердится. Буря поднялась, ураган!»

Да, ураган. И это со всей очевидностью доказывает, что я не был тогда самодовольно важным (и никогда таким не бываю, ты отлично знаешь!), я не пожал снисходительно плечами на твою детскую выходку, а объяснил, — возможно, с излишней эмоциональностью, — что ты невежда и тебе необходимо брать уроки политграмоты. И посоветовал поступить в вечерний университет марксизма-ленинизма. Если примут. Я бы не принял, несмотря на твою докторскую степень.

Ведь сам же ты удивлялся, что Гитлер, маньяк и реакционер, на двенадцать лет согнал под свое знамя культурную семидесятимиллионную нацию и, конечно же используя достижения научно-технического прогресса в вооружении, устроил мировую свалку, беспримерную в истории! Тебе было непонятно, как он, маньяк и параноик, стал лидером нации, почему именно он? Вот в этом вопросе и видна твоя политическая слепота. Гитлер стал лидером не нации, а государства, лидером тех социальных сил, которые при империализме ведут только к таким трагическим кризисным явлениям и больше никуда. Никакого прогресса здесь ожидать нельзя уже потому, что лидирует невежда и человеконенавистник. Прежде буржуазии, молодому классу хищников, нужен был талант, ум, безоглядность — нужен был Наполеон. Сейчас она довольствуется Гитлером. Здесь же все ясно, о чем говорить! И американцы недолго размышляли, изготовив атомную бомбу. И расизм там поднял голову, и войны не прекращаются… Независимость научного и технического прогресса от социального, если ее допустить, приведет к невозможности дальнейшего развития, к самоуничтожению.

Очевидно, мне не следовало так уж горячиться, тем более в разговоре с родным сыном, но всегда бывает досадно, когда в среде ученых встречаешь подобное легкомыслие.

Откуда это? Мировоззренческим наукам мы вроде уделяем достаточно внимания, сама действительность тоже не оставляет места для сколько-нибудь серьезного скепсиса… Может быть, тут срабатывает другое: мы уже имеем то, к чему остальной мир только еще подходит, и нам подавай больше, подавай немедленно, потому что, видите ли, у нас мало времени, через восемьсот лет энергии Солнца будет недостаточно, и нам надо позаботиться о переселении на другие планеты?! Возможно, именно так и обстоит дело. Но и в этом случае мы должны в первую очередь подумать о земных делах, о том, как прожить эти восемьсот лет, чтобы грядущее переселение не стало рискованным…

Нет, и в нижних ящиках ничего нет. Надо посмотреть на женской половине. Может, понадобилась жене или невестке…

А пол скрипит и здесь, слушать тошно. Надо в ближайшее время перестелить паркет.

Н-да… Вот тут позавидуешь порядку — идеальный. Сколько ни заходил в ее комнату, всегда удивлялся: такая молодая — и столько собранности, строгости! Вполне достойна своего прокурорского поста. Если бы еще в их юридической науке был такой строгий порядок. Впрочем, все наши рискованные деяния в них расписаны по статьям и пунктам — это тоже порядок. И тахта у нее такая, будто на нее ни разу не садились, и тумбочка голая, как у солдата, без всяких женских штучек-салфеточек, и на столе ничего нет, кроме двух тощих папок. Разве в них посмотреть, хотя едва ли возможно…

Да, одни бумажки, всего несколько листков, и ее резкий разгонистый почерк. Что-то для памяти набросала. Похоже, тезисы будущей статьи. Бумаги, бумаги. На любом столе у нас бумаги, вся квартира завалена бумагами и книгами.

«Всякие открытия и их последствия должны прогнозироваться и быть под контролем общества, мировой общественности. Тоже — технический прогресс.

К задачам юристов. Мы стоим на страже интересов общества и человека (если бы в мире была единая социальная система!), и мы должны знать направления поисков ученых, знать, что́ они могут найти и что это, найденное, даст нам, чего может нас лишить…»

Любопытно. Научный поиск под наблюдением прокурора — более чем любопытно! А сын мечтает о переселении на другие планеты. Прежде чем задумываться над этим, жену бы спросил: вдруг не согласится и выпишет ордер на переселение в другое, вполне земное место.

А стоит ли здесь иронизировать? Она тоже думает о будущем, и кому, как не молодежи, думать об этом! Вот они с сыном и размышляют. Они уже сами родители, и они, может быть неосознанно, заботятся о своих детях, о том, как они будут жить, их дети, когда фон радиации повысится еще значительней, когда отравление биосферы достигнет критической точки, когда великой ценностью станет обыкновенная пресная вода… «Если бы в мире была единая социальная система!» Это хорошо у нее вырвалось, из души. Как вздох. Милая! Кто ж об этом не мечтает, не тоскует! Но мы реалисты…

«Возможные меры первой необходимости: а) локализовать открытие (изобретение); б) употребить санкции; в) изменить направление поисков…»

Что ж, справедливо. Будь единая коммунистическая система, отпала бы надобность в вооружении, и все научные и производственные силы были бы направлены на разрешение мирных проблем. Термоядерная бомба как изобретение была бы запрещена, поиск был бы направлен в сторону разрешения проблемы термоядерного синтеза. Все правильно.

И все же дело не только в системе, но еще и в нас, в нашей с вами способности реализовать преимущества своей системы, отстоять ее от всяких наскоков, сделать устойчивой и неколебимой, сделать единой! А одних достижений — научных, производственных, хозяйственных, культурных — для этого недостаточно. Эйнштейн совсем не случайно говорил, что моральные качества личности, а выдающейся особенно, имеют, возможно, большее значение для данного поколения и всего хода истории, чем чисто интеллектуальные достижения. Я не сомневаюсь в ваших духовных достоинствах, вы оба дороги мне, но иногда тревожит ваша суховатость, излишний рационализм. Не привели бы они к духовной узости, обедненности всей нашей жизни. Сын восхищен тем, что язык науки интернационален, ты с легким сердцем и решительностью заявляешь, что можно локализовать открытие, употребить санкции и так далее. По существу, справедливо. Но любое открытие добыто ценой громадного труда, оно было смыслом жизни, ее радостью и искуплением для многих людей, а тут — санкции… То есть я говорю о форме, а не о существе дела, потому что мораль в нашей жизни зачастую остается формой, а не содержанием. Но отрыв одного от другого является рискованным. Во всякой категоричности, запретительстве, нетерпимости, как бы они ни были оправданы, есть большой грех против человека как личности.

Чего я тут стою, уставившись в бумаги? Нет здесь ничего, надо, посмотреть в гнездышке моей старушки. Такое уютное она создала гнездышко, трогательное. Может быть, там и лежит эта моя… как ее?.. Хм, неужели забыл?.. Удивительно. Смешно и удивительно. Искал, искал и забыл, что искал. — ужасно! Здоровый вроде человек, нормальный. Впрочем, моя старушка за сорок лет врачебной практики пришла к заключению, что вполне здоровых людей в мире нет, а стало быть, и мир нельзя считать нормальным. Н-да, совсем отказывает память. Что же я искал?.. Нет, не вспомню. Надо возвратиться в свою комнату и подумать. Оттуда я начал поиски, там, возможно, и вспомнится.

А паркет скрипит и скрипит, непременно надо перестелить. Вот не забыть бы только. Полгода уже об этом говорим.

Что же я искал? Всю квартиру перевернул, все перерыл и вот забыл, для чего. И свой рабочий стол в невероятном беспорядке. Надо сесть и подумать. И привести в порядок бумаги. Столько везде бумаг, вся квартира завалена бумагами, книгами, журналами. Квартира ученого. Иногда хочется бросить все, забыть свое звание, весь научный благоприобретенный капитал и пахать землю, как мой отец, выращивать скот, заниматься простым вещным трудом, чтобы каждый день чувствовать физическую усталость тела, сладость отдыха и покоя, быть счастливым. Не просто радоваться зыбкой радостью находки, не просто быть удовлетворенным, а именно быть счастливым, знать, что и завтра будет такая же уверенность в праведности твоего труда, а не разбитость от поисков, не досада, не бессонница с ее долгими, вялыми размышлениями. Как-то странно думать, что вот ищешь, носишь в себе целый мир, но вот наступает день, и этот большой мир тухнет, умирает, уничтожается природой. Зачем, для чего же тогда были все эти поиски, какой в них смысл? И почему я думаю об этом? Может быть, сам принцип поиска ошибочен? Ведь процесс созидания у нас, в общем-то, пока прямо противоположен природе. Там новое возникает в результате количественного накопления энергии — одноклеточные, зеленый лист, образование растительного и животного мира, выделение и развитие человека. Ничтожно мал КПД природы, но солнечная энергия все же удерживается ею и постоянно накапливается, сосредоточивается. А что делаем мы? Мы даже не пытаемся думать об активном сосредоточении энергии, мы успешно пользуемся только процессами ее распада, деградации. Объективно мы не помогаем природе в ее постоянном стремлении накапливать энергию, а стараемся мешать ей, действуя в обратном направлении. Может быть, у нас различные цели? Фу, мистика какая, до целей додумался, до смысла жизни!