Отступник - Робин Янг

Люди из Галлоуэя окружили шесть фургонов, земля вокруг которых стала скользкой от крови зарубленных возниц и лучников. Увидев, что им предоставлены привилегии, остальные скотты немного поворчали, но воины, потерявшие своего господина и свои земли после низложения Джона Баллиола, составляли основную часть повстанческого войска, превосходя числом даже людей Комина из Баденоха. Их собрал и возглавил Макдуалл, ставший правой рукой Комина, и отныне их называли не иначе как Лишенные Наследства. Они представляли собой силу, с которой следовало считаться. Поэтому ропот недовольства быстро стих, когда люди из Галлоуэя принялись выкатывать из повозок бочонки с солониной и селедкой, сыром и французским вином.

Они с ликованием выбивали днища бочонков, оплетенных лозой, дабы уберечь их содержимое, и зачерпывали вино кубками и мехами. Один воин под одобрительные крики своих товарищей сунул в бочонок свой охотничий рог, заткнув отверстие мундштука пальцем, после чего влил ярко-красную жидкость себе в глотку. Вино лилось рекой, смех становился громче, смешиваясь с хриплым карканьем ворон, кружащих стаями над полем брани. Полдень еще не наступил, но небо потемнело, и в воздухе запахло близкой метелью.

Комин спешился и рассматривал теперь пленных английских рыцарей, которых выстроили в шеренгу на гребне холма, отобрав у них оружие. Кое-кого из раненых поддерживали товарищи.

– Пленных отвезем на нашу базу на двух повозках, – сказал Комин одному из своих людей. – Они не должны запомнить дорогу, поэтому завяжите им глаза. – Он нахмурился, заметив, что собеседник не слушает его, изумленно глядя куда-то вбок.

Комин обернулся и увидел, что к нему направляется огромный мужчина, небрежно помахивая боевым топором. Лезвие и топорище были сплошь забрызганы кровью и серым веществом, как, впрочем, и сам воин. Его синяя накидка промокла насквозь, а клочья мяса и внутренностей висели, зацепившись за кольца его кольчуги. Щеки и подбородок выглядели не лучше, и кровь капала даже с кончиков волос, выбившихся из-под койфа и шлема. И на этой жуткой кровавой маске сияли синие глаза, холодно глядевшие на Комина.

Комин напрягся, почувствовав неудовольствие.

– Сэр Уильям, – коротко кивнул он и перевел взгляд на группу людей – командиров Уоллеса еще с тех времен, когда тот был единственным хранителем Шотландии, – которые наблюдали за разграблением повозок. Он заметил в толпе бритого наголо Грея, заместителя Уоллеса, рядом с которым стоял долговязый Нейл Кэмпбелл. На их хмурых лицах было написано неодобрение.

– Нужно уходить, сэр Джон, – заговорил Уоллес хриплым после битвы голосом, но достаточно громким, чтобы многие обернулись к нему. – Остановите своих людей. Сейчас не время и не место праздновать.

Комин дернулся, различив презрение в голосе бывшего предводителя, который услышали слишком многие. За те пять месяцев, что прошли с того момента, как делегация дворян отбыла в Париж, дабы попытаться убедить короля Филиппа сдержать слово и оказать помощь в реставрации Баллиола, Комин не покладая рук трудился над укреплением своего положения в королевстве. Сегодняшняя победа стала ему в этом плане хорошим подспорьем, и, позволив Лишенным Наследства первыми разделить награбленное, он еще теснее привязал к себе воинов бывшей армии Баллиола. Это был вынужденный шаг, учитывая его тайное стремление занять место их низложенного господина. Тем не менее ему еще многое предстояло сделать, особенно учитывая неожиданное возвращение Уильяма Уоллеса, случившееся этой зимой.

Расправив плечи, Комин надменным взглядом окинул забрызганного кровью Уоллеса, который на целую голову возвышался над ним.

– Полагаю, вы говорили бы по-другому, если бы это ваши люди выиграли битву. Победа принадлежит Баденоху и Галлоуэю. Они заслужили награду. И пусть кто-нибудь посмеет утверждать обратное, – с вызовом добавил он, оглядываясь по сторонам.

– Они могут забрать себе хоть все трофеи, но только после того, как мы вернемся в лагерь. Лазутчики сообщали вам, что из Эдинбурга выступили три отряда. Это был всего лишь авангард. И остальные где-то совсем недалеко. А мы и так задержались здесь слишком долго.

– Никогда не думал, что вы станете опасаться англичан.

Но насмешка, прозвучавшая в голосе Комина, не произвела на Уоллеса никакого впечатления.

– Я сам решаю, когда мне сражаться, а когда отступать, сэр Джон. Я был смел, и да, мне пришлось заплатить высокую цену за свое безрассудство. Но я никогда не был дураком.

Комин заметил, что за спиной гиганта появились граф Джон Атолл и Александр Сетон. Услышав ответ Уоллеса, Атолл холодно улыбнулся. Сетон согласно кивнул. Комин почувствовал, как у него загорелись щеки. Он уже открыл было рот, чтобы разразиться гневной отповедью, как вдруг с вершины холма затрубил рог. Резко развернувшись в ту сторону, он заметил, что люди на гребне отчаянно машут руками в сторону дороги. Комин подошел к своему жеребцу и быстро поднялся в седло. Вонзив каблуки в бока усталого животного, он погнал его через поле. Уоллес последовал за ним. Но еще до того, как он присоединился к своим людям, их крики заглушили затихающее эхо рога:

– Англичане идут!

Натянув поводья и останавливая коня, Комин приподнялся на стременах. Вдалеке он увидел темную массу всадников. Они быстро приближались по дороге. Когда вдали зазвучали горны, он понял, что там заметили его отряд. Его солдаты устали после боя, нарушив боевые порядки, большинство из них попросту были пьяны от вина из разграбленных фургонов. Поскольку они лишились своего единственного козыря – внезапности, у них не было ни единого шанса выстоять против тяжелой кавалерии.

– Вы разворошили осиное гнездо, Комин, – резко бросил оказавшийся рядом Уоллес. – Теперь посмотрим, как вы выдержите их укусы.

Грубо выругавшись, Комин вскачь пустил коня вниз, к дороге, еще издали криком предупреждая людей, копошившихся вокруг повозок. Многие, заслышав его, спрыгивали с фургонов, прижимая к груди мешки, раздувшиеся от продовольствия и прочего награбленного богатства, но остальные были слишком пьяны, чтобы понимать, что происходит.

Макдуалл, сидя на коне с обнаженным мечом в руке, очутился рядом с ним в мгновение ока.

– Сэр, пленные?

Комин уставился на шеренгу связанных рыцарей, которые с жадным нетерпением смотрели на дорогу в ожидании товарищей, которые, как они уже догадались, спешили к ним на помощь. Он окинул взглядом повозки, все еще полные снаряжения, монет и оружия, которые – по его приказу – не тронули мародеры.