На грани счастья (СИ) - "Miss Spring"

И в этот самый момент, пришёл он — Игорь. Игорь, которого она сильно хотела увидеть, глаза которого вытащили её во время остановки сердца там, за гранью реальности, человек, которого она любила. Её душу обдало теплом, но когда Лера поймала его взгляд, то тут же осеклась.

Ему было трудно видеть её такой: распластанной по кровати, бледной, почти безжизненной. Трудно — это было заметно в коньячных глазах. Трудно и жалко. И девушка осознала, как никчемно она выглядит в его глазах. Не хотелось этого допускать. И когда он сел, взял её за руку и заговорил, Калерия спешно включила жёсткость, холодность, а потом просто сорвалась на истерику, прогнав его.

Истомин ушёл. Точнее, его вывел из палаты врач, спешно прибежали перепуганные медсестрички, которые укололи ей лошадиную дозу успокоительного и Лера почти моментально забылась одурманивающим сном. Затем проснулась и поняла, что ей в два раза хуже, чем до того, как её посетил бывший муж. Только теперь, кроме спины, болела ещё и душа. Хоть и было сложно, но она осознала, что Игорь больше не придёт.

И вот, наступившее утро, подбрасывает новый сюрприз: он снова появился в её палате. Сел, как будто ничего вчера не слышал и снова берёт её за руку, держа кисть в своей большой и тёплой ладони.

Мучительно сильно хочется, чтобы он был рядом, но девушка с грустью констатировала, что не имеет на это право. Привязывать его к себе, такой, жалостью. Не имеет.

— Игорь, ты давно проходил чекап организма? — ответила она вопросом на вопрос.

— Недавно, а что? — нахмурился он, не понимая, о чём Лера ведёт речь.

— Лор никаких осложнений не замечал? — ехидно поинтересовалась она следом. Мужчина покачал головой. — Странно, я думала у тебя плохо со слухом, раз ты снова здесь оказался. Я вчера ясно сказала тебе всё.

— Что бы ты не сказала, я буду рядом. — не отступал от своего Истомин.

— Кто тебе сказал, что ты мне вообще нужен тут, рядом? — гневно стрельнув глазами, спросила девушка. Она решила во что бы то не стало заставить его покинуть её навсегда.

— Я знаю это. Ты можешь прогонять меня сколько угодно, но я не уйду. — раздалось в ответ.

Калерия выбрала другую тактику: упрямо молчать. Он сидел рядом, она молчала в надежде извести его таким поведением. Через несколько часов девушка не выдержала:

— Ты зачем вообще сидишь здесь? Хочешь упрекнуть? Ты ведь останавливал меня, ещё когда я только вступила в миссию, говорил, что это может быть опасно, а я-дура безмозглая, поехала! И получила по заслугам, да? И вот ты, весь такой правильный и всё знающий, пришёл сюда, чтобы упрекать меня? Сидеть, смотреть и упрекать, да? В собственной дурости? — сорвалась Лаврова.

— Нет, я пришёл сюда, чтобы поддержать тебя, чтобы ты знала, что не одна. — спокойно отвечал бывший супруг, как будто находился под успокоительными и его попросту не задевало ни одно из её слов.

— Поддержать? — продолжала беситься Лера, у которой никак не получалось выгнать его из палаты. — За что ты меня хочешь поддержать? За руку, за ногу? — язвила она. — Держи, я сейчас всё равно половину туловища не чувствую вообще! Так что мне это за ненадобностью!

В этот момент, в палату вошёл Леднёв, который, узнав о том, что произошло с его любимой ученицей, приехал её навестить.

— Сергей Ильич… — простонала, удивившись, Калерия, в конец вымотанная трудным делом изгнания любимого человека из своей жизни.

— Лерочка, дорогая моя, я узнал о случившимся и вот, вырвался к тебе. — с печалью в голосе сообщил профессор.

— Так, я не буду мешать. — решил ретироваться Игорь, понимая, что этим двоим есть о чём поговорить. — Я приду позже.

— Можешь вообще не приходить! — яростно бросила Лаврова.

— Вы приходите, лучше, завтра. — понизив голос, сказал её учитель. — Я намерен сегодня провести с ней много времени, а вы отдохнёте. — чуткости Сергею Ильичу было не занимать. Он быстро понял всю ситуацию.

— Хорошо, спасибо. — кивнул бизнесмен и ушёл.

Леднёв занял его место на стуле и посмотрел на девушку.

— Знаю, Сергей Ильич. — «прочитала» она его взгляд. — Знаю. Вы предупреждали, а я не послушала. Сама во всём виновата. Вы были правы: там жизни нет. — грустно произнесла Лера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ничего, моя хорошая, всё будет в порядке, я уверен. — успокаивающе погладил её по голове он.

— Мне бы вашу уверенность…

— А ты верь. Всегда надо верить. Тем более, вон какая у тебя опора есть. Я так понимаю, вы снова вместе с мужем? — осторожно поинтересовался Леднёв.

— Мы не вместе. Он узнал о том, что я пропала и каким-то невероятным образом попал к нам в госпиталь, на работу. Искал меня. Приехал встречать, когда я дошла до штаба и у него на глазах меня ранили в спину. А теперь приходит сюда каждый день и из чувства жалости сидит рядом. А я не могу его выгнать. Не хочу, чтобы он меня жалел. — устав держать всё в себе, пожаловалась Калерия.

— А с чего ты решила, что он сидит здесь из чувства жалости?

— А чего же ещё?

— Любит он тебя, вот и сидит.

— С чего вы взяли?

— А тут не надо быть семи пядей во лбу. — усмехнулся врач. — Достаточно один раз увидеть, как он смотрит на тебя.

— Это ситуацию не меняет… — упёрлась Лера. — Я не хочу его привязывать к себе. Нужна я ему… Такая.

— Ты его любишь? — в упор спросил Леднёв.

— Люблю. — тихо призналась она, будучи не в силах спорить, да и зачем?

— Если бы с ним такое случилось, ты бы его бросила? Не нужен бы он был тебе таким? — задал следующий вопрос учитель.

— Никогда. Была бы рядом несмотря ни на что. — снова пришлось признать Лавровой.

— Ну вот ты и сама ответила на все сомнения и вопросы, девочка. — посмотрев на неё мудрым, тёплым взглядом, подытожил Сергей Ильич.

Они ещё долго беседовали о многом, до самого вечера. Лера была бесконечно признательна Леднёву за то, что он приехал. Рядом с ним, мудрым, добрым и таким родным, становилось легче. Боль меньше чувствовалась и, кажется, немножко хотелось жить.

Следующий день принёс новые разочарования. Во время утреннего осмотра, Гурьев обнаружил, что чувствительность так и не вернулась. Этим неприятным открытием он и поделился с Игорем, который вновь приехал к Калерии. Однако, договорить мужчины не успели, потому как Ростислава Робертовича позвали на операцию.

— Привет! — бизнесмен вошёл в палату к бывшей жене. — Как дела? Как ты себя чувствуешь?

— Издеваешься? — снова начала ершиться она.

— Ничуть. Чего мне издеваться над тобой?

— Как я могу себя чувствовать, Игорь? Сегодня подтвердилось то, что я инвалид! И это навсегда! Этого не изменить! Как я могу себя чувствовать? — сорвалась Лера. — И зачем ты приходишь?

— Я прихожу затем, чтобы быть с тобой.

— Не надо, Игорь! Я теперь не женщина, а просто неполноценный человек. Езжай к Анне, которая может быть для тебя нормальной женой, любовницей… А я инвалид. Зачем я тебе такая нужна? — она расплакалась в подушку. Предательские, горячие слёзы потекли в самый неподходящий момент.

— Девочка моя, — Истомин осторожно подсел ближе, погладил её по голове, взял за руку. — ты мне нужна любая, слышишь? Я люблю тебя и ничто этого не изменит. И никакая Анна не сможет заменить мне тебя. Никогда. А ты не инвалид. Я сделаю всё, чтобы тебе помочь. — он наклонился и поцеловал её в висок, продолжая нежно гладить по волосам.

— Ничем не поможешь тут… Это навсегда. — с трудом выговорила девушка всё ещё плача.

— Нет. Я буду делать всё возможное и мы справимся. Ты будешь ходить. — пообещал бизнесмен, вытирая слёзы с её щеки.

— Спасибо тебе. — стараясь успокоиться, произнесла она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Освободившись с операции, Гурьев позвал Игоря к себе. На негатоскопе* было прикреплено множество рентгеновских снимков.

— Ростислав Робертович, я хочу знать, как-нибудь можно исправить эту ситуацию? У Леры есть шансы на то, что она будет ходить? — сурово поинтересовался Истомин.