Миротворец - Андрей Величко

– Неужели твои права кто-то попрал? Не перевелись еще, однако, смелые люди… Я внимательно слушаю.

– Я начну немного издалека, если ты не против. Есть в том мире одна животрепещущая проблема, даже мне там с ней разок приходилось сталкиваться. Я про дачи. Приедешь туда весной – и на тебе: все представляющее какую-нибудь ценность за зиму сперли, не представляющее – поломали, и ни хрена с этим не сделаешь. На сторожей ворюги клали с прибором, а стрелять на поражение или минировать дачу не позволяет действующее законодательство, даже если у сторожа и есть оформленное по всем правилам ружье.

– У нас-то в законе такого маразма нет, – возразил император.

– Ага, я тоже так думал. Но на всякий случай озадачил свой юридический отдел углубленным изучением данного вопроса. Так вот, стрелять у нас не возбраняется, тут ты прав, а вот с минированием ситуация неоднозначная. Мне нашли пару статей, которые можно толковать как косвенное разрешение такого образа действий, и еще три, которые при определенной юридической изворотливости можно выдать за запрещающие. В общем, налицо правовая коллизия, предусмотренная конституций, и я обращаюсь к тебе за разрешением принять все доступные мне меры для охраны имущества своего дачного участка. Ведь только что завез туда стройматериалов на миллион с хвостиком! Разворуют, гады, а что не смогут стащить, то попортят, англичане – они такие. И китайцев моих наверняка обидят, колонизаторы хреновы, а там еще и половины озера не выдолблено. В общем, сингапурская эскадра послезавтра собирается выйти наконец из Кейптауна и направиться прямиком к моей даче, а отвлекать на нее пришедшую с Тихого океана мобильную группу ни к чему. Вот я и хочу посоветоваться насчет того, как на это реагировать. Что лучше – пустить их на Канары, путь теряют время, разыскивая базу подводных лодок, или принять меры к недопущению? И если принимать, то какие?

– Черноморскому флоту туда к началу событий не успеть, – прикинул Гоша, – но, если англы там задержатся на недельку, он сможет принять посильное участие в этом деле. Продержится твоя дача неделю?

– Да хоть три. Но ты уж, пожалуйста, письменное разрешение мне выдай по всей форме. Мол, подтверждаю, что до того, как данный вопрос будет четко прописан в законодательстве, Найденову разрешается принимать все доступные ему меры для охраны своего дачного участка.

– Не вопрос, – кивнул император. – И, кстати, это у тебя получилась весьма своевременная инициатива, а то мы с Машей с обеда придумываем, как нам лучше замаскировать перевод Альперовичу пятнадцати миллионов. Причем у него с отмыванием-то проблем не будет, но у нас изъятие такой суммы может оказаться заметным, что нежелательно. А ты, как дважды ветеран и кавалер всего необходимого, имеешь право получить беспроцентную ссуду на строительство. И вот, значит, ты, испуганный предстоящим нашествием этой голодной орды, все свои средства вбухал в охрану, а теперь тебе не на что гвоздей купить для сколачивания кошачьих домиков. В общем, завтра с утра пришлю документы на кредит, договорились?

Глава 28

Первое мая двенадцатого года ознаменовалось событием, о котором я узнал спустя сорок минут после его свершения, а весь остальной мир – спустя несколько часов. Президент Тафт собрался произвести нечто вроде смотра той части американской армады, что торчала в нью-йоркской гавани, сел на катер, но доплыть до линкора «Техас» не смог, ибо этот катер подорвался на мине. После чего было произведено траление, и в бухте обнаружились еще две мины, причем одну смогли обезвредить, не взрывая. Мина оказалась японской, времен войны четвертого года, каковое старье у наших дальневосточных союзников было уже пять лет как снято с вооружения, да и взрыв президентского катера не очень соответствовал ее характеристикам, но, естественно, заострять внимание на подобных мелочах никто не стал. В общем, Тафта элементарно грохнули, а миру выдали наспех состряпанную на живую нитку версию о его героической гибели. Даже если не принимать во внимание чисто технические неувязки, то вручение Гоше письма от занявшего президентское кресло вице-президента Теодора Рузвельта рассеивало все сомнения, ибо оно произошло утром следующего дня.

– У этого Рузвельта прямо хобби какое-то, – заметил Гоша, вскрывая конверт, – становиться президентом после насильственной смерти патрона. Уже второй раз такое вытворяет! Так, что он нам тут пишет… интересно, ничего не скажешь.

Послание было коротким, император прочел его за пару минут и протянул мне:

– На, почитай, любопытная бумага.

Я прочел. Новый президент выражал свое огорчение тем, что конфликт с Японией вылился в войну с Россией и Германией, которая по большому счету не нужна ни одной из сторон, ибо делить им нечего. Далее нам открывали глаза на то, что отход от политики изоляционизма был ошибочным шагом, предпринятым предыдущей администрацией без детального рассмотрения всех возможных последствий, и он, Рузвельт, теперь собирается предпринимать некоторые шаги по возвращению Штатов на путь, указанный им доктриной Монро. Более того, САСШ желает мира и с Японией, при условии, разумеется, возвращения к довоенному статус-кво.

– Вот наглец! – прокомментировал это место Гоша. – Он нас что, вообще за идиотов держит? Ведь сам же он окончательно похоронил их изоляционизм еще в девятьсот первом году! И ввел в оборот выражение «политика большой дубинки». И он что, всерьез думает, будто ему кто-то отдаст Гавайи? Тем более что там уже давно независимое государство. Да и Филиппины находятся гораздо ближе к Японии, чем к Штатам.

– Вот именно, придумал он про большую дубинку, а теперь, получив этим предметом по тыкве, первым сообразил, что второго удара лучше не дожидаться. А насчет изоляционизма… Рузвельт всегда был креатурой Рокфеллера, Гарримана и Флика, а Тафт – Морганов и Шиффов. Просто раньше эта кодла действовала совместно, а тут между ними забегали черные кошки. Кстати, Гарриман завтра встречается с Альперовичем, причем по своей инициативе. Вот и послушаем, чем вызваны такие резкие телодвижения. Вовсе не исключено, что в свете последних событий кому-то показалось выгодней вернуться к изоляционизму, а кому-то – нет, вот и поплыли мины по нью-йоркской гавани.

– К слову, в такой ситуации возможно и покушение на Альперовича, – заметил император.

– Безуспешное – запросто, а для успешного у них еще покушалка не выросла, у Моси охрана не хуже, чем у тебя. Так что послушаем, что там завтра скажет Гарриман, и начнем думать про ответ. И, пожалуй, тебе надо прямо сейчас связаться с кайзером, а я отправлю шифровку Ито, он позавчера вновь назначен председателем Тайного Совета. Возможно, смысл этого письма – всего лишь вбить клин между Японией и нами, так что затягивать с постановкой их в известность нельзя.