Русский царь Иосиф Сталин: все могло быть иначе - Олег Грейгь

Как развиваться и идти в будущее государству, если ты, правитель, создал эту гигантскую машину управления, а физически сам не вечен?!

Человечество не придумало ничего другого, как понятие преемственности власти. И, по мнению Иосифа, продолжателем мог быть сын, также мужчина чести и долга. Однако под эту категорию в будущем никак не подходил его старший сын Яков, рожденный в первом браке с Екатериной Сванидзе. Не был он избранным…

Об этом говорит и отношение самого Сталина к Якову, когда сын жил у него в Москве. Отношение к сыну Василию, рожденному Надеждой Аллилуевой, было несколько лучше, но не настолько, чтобы можно было увидеть что отец возлагает на него особые надежды.

После смерти Аллилуевой Сталин на какое-то время вообще отказался от мысли жениться еще раз. Не следует считать его кратковременные интимные связи стремлением завести новую семью. Одно время его тревожило другое: на территории его страны — Советского Союза — продолжали еще жить четыре царственные особы женского пола. Естественно, мозг титана и аналитика Сталина не могли не занимать вопросы рода, тем более что бродили мысли и о его возможном происхождении из семьи Багратидов по линии матери… Так что вполне могли приходить к нему серьезные мысли о рождении наследника и от кого-то из тех четырех царственных особ. Но, очевидно, чрезвычайная занятость делами, изнуряющими внутренние силы, подтачивавшими организм, а также возраст —  к концу 30-х годов он прожил уже более полувека, исключили возможность репродуктивности и женщины, имевшие в с ним интимную связь, более не могли от него забеременеть… В какой-то момент его взгляд снова остановился на сыне Василии, который вел пустую жизнь беспечного человека.

Во время учебы в Военно-инженерной авиационной академии имени проф. Жуковского слушатели подразделения академии, в которое входил и Василий Сталин, отправились на летнюю стажировку на аэродром Кача, что под Севастополем.

Безнаказанность и бесконтрольность этого молодого человека и, не исключено, его природное распутство, скорее характерное семье Аллилуевых, привели к тому, что вместо отработки навыков полетов и командования подразделением, как это делали другие летчики-слушатели, Василий занимался пьянством и развратом. Напиваясь до безумия, он врывался в села совхоза Качинский, насиловал колхозниц, вынужденных подчиняться из-за страха, преградой не были ни мужья, ни дети. Также из-за чудовищного страха ни один из мужей не мог заступиться за свою оскорбляемую практически на глазах женщину. Правда, нашлось двое смельчаков, попытавшихся наказать обидчика во время надругательства над их женами. В ответ прогремели встрелы из револьвера, оборвавшие жизни двоих трактористов.

Когда все слушатели вернулись в Москву, разгул сына стал известен Генсеку. Казалось, ярость отца беспредельна. Сталин кричал на Василия самым отборным матом, уничижительно отзываясь о нем и о его матери, говорил, что он обыкновенный кобель, которому нужны дешевые сучки в виде колхозниц, после и вовсе выгнал из дома. Василий начал пить; беспробудное и многолетнее пьянство приведет его к совершению ряда уголовных преступлений, но статус отца не позволит правоохранительным органам даже заикнуться об аресте. Пьянство довело до логического завершения: Василий, прожив немногим более 40 лет, скончался.

А те колхозницы, жившие в долине Качи, после призыва мужей на фронт в июне 1941 года родили новых детей, большинство которых имели грузинскую внешность. Часть этих детей обучались со мной в старших классах Тургеневского детдома в Крыму; их так и называли в разговорах старших людей, жителей местных сел и деревень: сталинские дети…

Думая о властительном восприемнике, Сталин прощупывал и такой вариант: женить сына Василия на ком-то из царственных родов. Он даже поручал одному из особо доверенных людей навести справки о детях и внуках великой княгини Екатерины Юрьевской, которая к 1940 году имела не только внуков, правнуков, но и правнучек. Одна из правнучек, по замыслу вождя, могла бы выйти замуж за Василия Сталина.

Эта секретная операция усилиями Коминтерновской разведки и усилиями облеченных доверием вождя лиц была доведена до логического завершения. Но… вышеописанный факт разгула и безнравственных поступков Василия привели Сталина к мысли, что из такого дерьма, как его сын, ничего путного не получится. Это было еще одним ударом для стареющего вождя…

В мае 1941 года Сталин возложил на себя функции главы Советского правительства, а через несколько дней он выступил на выпуске слушателей военных академий, где заявил, что буквально через считанные недели они будут находиться впереди боевых соединений и объединений, которые станут первыми освободителями Европы от существовавшей там системы.

Когда вождь закончит доклад, у него в голове вдруг возникнет навязчивая фраза, которую захочется бросить в зал: «Кто же после меня поведет начатое дело?» Усилием воли вождь остановил это желание и, покидая полный зал, негромко и многократно говорил себе под нос: «Кто после меня? Кто после меня?»

С одной стороны на полшага от него шли Молотов и Тимошенко. Оба они слышали этот обреченно-горестный шепот, даже Тимошенко, имевший слабоватый слух. Когда Сталин оставил их, Тимошенко повернулся к Молотову и спросил: «Вячеслав Михайлович, о чем это Сталин говорил: кто после меня? Или мне это послышалось?» На что товарищ Молотов ответил: «Што г-г-говорил Сталин, С-с-семен Константинович… неужели непонятно, Сталин стоит нам пороге масш-ш-табных замыслов, которые надо воплощать в жизнь. Вы должны помнимать, С-семен Константинович, Сталин… не Генсек и не глава п-п-правительства, он… выше ц-царя. А царю нужен наследник. Ац-ц-ц-цесаревича должна родить ему а-а-т него принцесса. До свидания, товарищ Титимошенко». И протянул руку для прощального руковожатия.

Все дальнейшие годы проходили не так, как задумывал Сталин; без душевного надрыва и словно бы с томительной щемящей раной в сердце. Для Чего и ради Кого?!

Все было пусто и неинтересно, за исключением таких значимых событий, как Тегеранская (1943 г.), Крымская (Ялтинская) и Постдамская (обе — в 1945 г.г.) конференции, встреч в годы боевых действий с Гопкинсом и Гарриманом. В послевоенные годы он вновь на какое-то время обрел неистовую силу и беспримерную мощь и… осуществил свой замысел атомной бомбардировки Японии руками американцев. Это он — Сталин — координировал работу конференции в Думбартоне. Он еще решил вопросы, связанные с Китаем, сделав тем самым скорее всего непростительную ошибку, пагубность которой вскоре стал осознавать. Ему не нужно было брать Китай под себя, а отдать его со всеми неисчислимыми проблемами, — как всегда в подобных непростых случаях до этого он и поступал — Ордену, пусть его направляет, пусть тратит громадные средства, пусть завязнет в его узкоглазой кисейности и хитрости… Тогда бы у него, Сталина, хватило б сил, чтобы по-прежнему кооридинировать работу Ордена, элиты, работающей с мировыми финансами, действительной человеческой силой, вершащей судьбы планеты…

Осознание ошибки придет довольно скоро; Сталина вновь выведет из себя пьянство сына, его полная отстраненность от отца, от его дел, непонимание их, и он придет в неописуемую ярость, осознавая свое бессилие оттого, что допустил ошибку даже в том, что зависело от него самого, — что сын, на которого он возлагал дерзновенные надежды, рожден не от той женщины… А тут еще так много стареющих сил отдается красному Китаю…

И тогда вождь обрушил свой гнев и старческую немощь — в виде казней — на руководителей Ленинградской партийной организации, которую недавно возглавлял самый молодой из партийных функционеров и ставший по приказу Сталина секретарем ЦК КПСС Алексей Александрович Кузнецов. В результате очередной волны репрессий были расстреляны не только руководители Лениградской парорганицзации. Был расстрелян первый заместитель председателя правительства и руководитель Госплана СССР доктор экономических наук академик Николай Алексеевич Вознесенский. Кто-то высказался, что с психикой у вождя не все в порядке. Эти слова дошли до Сталина и он приказал Лаврентию разобраться. Тот разобрался быстро; был написан донос на академика (действительного члена Академии медицинских наук) Мирона (Меера) Семеновича Вовси. Он и его коллеги вскоре были арестованы, а осведомительница награждена орденом Ленина. Но кончина Сталина не дала осуществить казнь ученых-медиков.

Параллельно с лениградским делом органами было осуществлено и реализовано так называемое «мингрельское дело». Сталин метался, не находил себе места, пребывая в ярости. Утолить жажду рассвирепевшего желтоглазого тигра решили нижестоящие угодники; это они так отреагировали… Они бы ничтоже сумняшеся уничтожали и дальше свой народ, но… тигр скрылся в камышах и больше его никто не видел.