Голод. Одержимые - Любовь Попова

Беру роднулю из колыбельки и усаживаюсь на кровать, доставая наполненную молоком грудь.

Прикладываю сосок к пухлым губам и с непривычки дергаюсь, когда он жадно обхватывает его и начинает глотать.

— Эй, мне там оставь, — усаживается рядом Макар и внимательно смотрит за процессом кормления.

Елозит по кровати, и я понимаю, насколько это его возбуждает.

Поднимает взгляд и хмурится.

— Ведь мы могли все это пережить уже давно…

— Нет… — качаю я головой и второй рукой переплетаю наши пальцы. — Тогда рождение ребенка было бы наполнено страхами и неуверенностью в завтрашнем дне, а сегодня в моей голове пусто и хорошо. А большего и не надо.

— Теперь ты будешь очень горячей мамулей? — играет он бровями и целует мою руку.

— А ты строгим папулей, — шепчу я с улыбкой и чувствую, как меня клонит в сон. Макар же пусть иногда бесит, но сегодня прям герой. Укладывает меня на подушки, а напившегося малыша забирает на руки. И пока я засыпаю, кажется, хочет ему что-то объяснить. По понятиям.

Надо будет ему напомнить, что парню нет от роду и суток.

А главное, напомнить, что его преступные замашки и уверенность в безнаказанности не должны передаться сыну.

Но это, конечно, фантазии, а реальность будет такой, какой сделаем мы ее сами. Вместе.

Бонус. Макар

*** 15 лет спустя ***

Нет, это ни в какие ворота не лезет. Я значит открываю глаза. Улыбаюсь в надежде увидеть лицо любимой женщины, а кровать пуста.

Опять.

И только смятая подушка говорит о том, что она вообще ложилась спать.

«Да, да. Еще пять минут, и я иду»

Эти пять минут затянулись на полтора часа, так что пришлось даже открыть книгу.

Надеялся хоть на утро, но опять облом. И этот облом длится уже четырнадцать дней.

Вася кажется забыла, что я ни хера не железный и дрочить, как пацан не буду.

У меня между прочим есть жена с охеренной задницей и рабочим ротиком. Но эта жена давно воротит свой ротик, а заднице виляет не передо мной.

Перед рабочими, что строят очередной фитнес-центр. Учитывая детей, друзей я просто стал предметом мебели, на который она даже не смотрела. Сначала списывал на усталость, на занятость. Но, когда перебор. Значит перебор.

Я тоже работаю как волк, с Ярославом мяч гоняю, спортом занимаюсь, с друзьями выпиваю, но всегда нахожу время подумать о жене.

И член мой думает. А эта сучка просто нас игнорирует.

Поднимаюсь с кровати, разминая затекшую за ночь шею и слышу шум в ванной. Она в душе, значит есть шанс ее там застать и трахнуть.

Доказать, что в этом доме я все еще мужик, а не предмет интерьера.

Но стоит мне зайти в ванную, как Васька тут же выпрыгивает из кабины и одевается.

Даже не смотрит. А я так-то с голым торсом, на который она всегда слюни пускала.

Ну это ни в какие ворота не лезет.

Не даю уйти, хватаю за талию и нахожу губы. Врываюсь языком, как она любит, за что тут же получаю оплеуху.

— Какого черта! — охереваю. — Объясни мне дорогая, какого хуя между нами происходит?!

— «Дорогими» называй своих шлюх, а ко мне не смей больше приближаться.

Приехали…

Меня как ножом по руке пырнули. Боль острая, терпимая, но хочется пырнуть в ответ.

— Ты умом тронулась? Какие шлюхи! Где мне их трахать? В Офисе, где я вкалываю, чтобы содержать твои клубы или дома, где жена перестала меня замечать?

— Как только я немного замоталась и не смогла удовлетворять тебя каждый день, ты решил найти это в другом месте!? — орет она, а у меня руки чешутся ее встряхнуть. Самого трясет. Обвинить меня в измене. После стольких лет! — И не надо мне врать! Я видела твою секретаршу! Я видела вас!

— Эта шалашовка? Ты думаешь у меня на нее встанет?

— Мне не нужны оправдания. Когда я приехала к тебе, она выходила из твоего кабине со спермой на лице.

Что бля?

— И сказала, что ты, — издевательски тянет, остервенело расчесывая волосы. — Пока занят. Но если я хочу подождать своей очереди, то могу присесть.

Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Надо просто сейчас никого не убить. Как-то показания разрознены. Значит она не «нас» видела, а только шлюху с кончой.

— Когда? — пытаюсь понять, когда Вася могла появиться в офисе. И башка раскалывается. Это ж надо придумать. Чтобы трахаться с секретаршей, это конечно надо быть долбоебом. Да еще при такой жене. Несколько истеричной, но напрочь развратной. — Когда ты приезжала, я спрашиваю?!

— Две недели назад, — морщится она и отворачивает лицо, идет к окну и обнимает себя за плечи. — Я пыталась тебя понять. Думала, все-таки… пятнадцать лет вместе. Могло все наскучить. Да и секс у нас стал редким.

Зато метким и охуеть каким извращенным. Коллекция игрушек в специальном сейфе только пополняется.

— Как ты мне глаза не выцапала? Почему сразу не заявила о своих подозрениях? У самой грешок за душой?!

Убью суку!

— Значит ты не отрицаешь! — резко кричит она и фурией подлетает, чтобы ударить, но я отталкиваю ее и бросаю на кровать. Наваливаюсь сверху. — Отпусти! Ненавижу тебя! Ты все разрушил! Из-за секса!? Лучше бы ты убил меня!

Держу ее крепко, сдергивая полотенце и смотрю, охеревая от возбуждения на две спелые дыньки, что стали такими после третьих родов.

Васька комплексует, а я обожаю между ними член зажимать и трахать.

Она больше не сопротивляется, только плачет. Истерично рыдает. Ногтями плечи царапает, пока лицо ладонями держу.

Сцеловываю дорожки слез и шепчу:

— То есть, даже предполагая измену ты не ушла, а продолжала ложиться рядом спать?

— Что? Господи, ну не разводиться же после этого? Я же знаю, что любишь ты меня.

— Ты хоть понимаешь, что противоречишь сама себе. Я