Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Поездка продолжалась недолго. Вставало чужацкое солнце, когда деревня татуированных четвероногих показалась из-за горизонта. Как и деревню Охтара, ее окружала высокая шипастая ограда, часть которой втянули внутрь, впуская отряд.

Когда его поставили на ноги, Флоскан восхищенно огляделся. Похоже, селения четвероногих строились по единому образцу. Деревня состояла из такого же круга крытых красной соломой хижин и костра в центре. Но воздух здесь дрожал от зверства и насилия. Драка была обыденным делом, каждую секунду шло несколько свар разом.

Все лица, кроме женских и детских, были покрыты шрамами и растатуированны. Флоскан не мог отвести глаз от огромного тотемного шеста, возвышавшегося над хижинами у костра. На нем было вырезано большое багровое лицо с маньяческим выражением, выпученными глазами и оскаленными клыками, словно излучавшее жажду смерти и войны. Кровавый Бог.

Флоскана затащили в хижину неподалеку и привязали руки к грубо сделанной деревянной подпорке. После ухода его пленителей, когда глаза привыкли к темноте, он понял, что не один здесь. На полу, также привязанный к подпорке, валялся второй пленник в толстой черной шинели. Комиссар Леминканен!

Несмотря на некоторую потрепанность, вызванную избыточной силой тяжести, комиссар Леминканен держался молодцом. Его глаза сверкнули из-под фуражки, когда он перевел тяжелый взгляд на Флоскана. Тот понял, что костюм ВСТ скрывал его форму.

— Я гвардеец Хартум, комиссар, с «Мести Императора». — быстро сказал он.

— Ты бросил пост, гвардеец? — хрипло произнес Леминканен. Затем, не дожидаясь ответа, он продолжил. — Я тоже был на том корабле. Последнее, что помню — в нас попали торпедой. Кто-то, верно, положил меня в спасательную капсулу. Когда очнулся, я уже летел через атмосферу — и в кобуре не было лазпистолета! Ты вооружен, гвардеец?

Флоскан вздохнул с облегчением, поняв, что комиссар не помнит, как пытался «отстранить» паникующего десантника, казнив его, на борту транспортника в последние секунды перед взрывом.

— Нет, комиссар. У меня нет оружия.

Леминканен проворчал что-то. Комиссар явно хотел объяснить свое присутствие на планете. Он сам забрался в спасательную капсулу из инстинкта самосохранения, как и Флоскан? Но тогда у него был бы лазпистолет… если только четвероногие не забрали его у него… но тогда они обыскали бы и Флоскана. Значит, он говорит правду. Флоскан устыдился своих сомнений насчет комиссара.

Леминканен хмуро смотрел на него, вероятно, размышляя, как он оказался в костюме ВСТ.

— Кто-нибудь, кроме нас, покинул поле боя? — резко спросил он.

Флоскан покачал головой.

— Насколько я знаю, вся флотилия уничтожена. Девятый Аврелийский разбит! — его голос дрогнул. — Я, может, только один и остался! И никто даже не знает, где мы вынырнули из Варпа…

— Ты невежественный молодой дурак, гвардеец. Мы в планетной системе! Суда из Варпа так близко к звезде могут вынырнуть только через известные и занесенные в учет Врата Варпа. Когда флотилия не прибудет на место, начнется расследование. Впрочем, нам с тобой от этого ни жарко, ни холодно. Мы в руках чужаков, диких и извращенных. Через несколько часов нас запытают до смерти. Тебе повезло, что я рядом. Я помогу тебе встретить конец стойко, с верой в Императора.

Флоскан сглотнул, хоть и впечатлился непреклонностью Леминканена.

— Вы уверены, комиссар? — прошептал он.

— Конечно, я уверен! Видел тотем снаружи? Я на полудюжине планет такую рожу видел. Это изображение бога Хаоса, бога резни и уничтожения. А эти чужаки ему поклоняются.

— Кровавый Бог. — пробормотал Флоскан. — Они его так зовут.

— Ну, значит, ты тоже о нем слышал. Да, Кровавый Бог! Так его называют по всей Галактике.

— Но Император, конечно, единственный истинный бог? — Флоскан слышал на Аврелии истории о богах Хаоса, но считал их бредовыми суевериями. Слова комиссара удивляли его.

— Император единственный истинный бог, но боги Хаоса тоже существуют. — уверил его Леминканен. — Они противостоят Императору и ответственны за все зло и всю несправедливость. А здесь у нас сразу двое врагов Императора — чужаки и бог Хаоса!

Флоскан не мог больше сдерживаться.

— Они не чужаки, комиссар — это люди! — выкрикнул он. — И некоторые поклоняются Императору!

Он быстро обрисовал в общих чертах все, что произошло с ним с момента падения на планету: спасение от чудовищного краба, получение костюма ВСТ, доказательство Охтара, что он и вправду человек. Комиссар внимательно слушал, изумляясь все больше и больше.

— Стандартные Образцы? — восхищенно выдохнул он. — Уверен, что они уничтожены?

— Там ничего не осталось после поджога и взрыва.

— Посмотрим.

Флоскана это не очень-то волновало.

— Хорошие племена навроде племени Охтара примут в Империум? — жадно спросил он. — В конце концов, есть же множество других недолюдей.

Леминканен заорал от злости.

— Мне сколько раз тебе говорить, что ты дебил, гвардеец? Огрины и подобные им — естественные виды человека. Человек с четырьмя ногами — мерзость! Это мутант! А мутанты — дети Хаоса! Им нельзя позволить жить! — он выдохся и заговорил тише. — Хорошо, что мы это все выяснили. Нужно попытаться послать весть спасателям. Здесь ничего нет, кроме ужасной мутации человека и заразы Хаоса. Я порекомендую очистить планету.

Флоскан потерял дар речи от изумления. Если бы четвероногих записали в ряды чужаков, их бы оставили в покое — Империум не мог уничтожать каждую чужацкую расу в Галактике, сколь бы благородной ни была эта цель. Но теперь он обрек их на уничтожение!

Повышенная сила тяжести вымотала Леминканена. Резкая речь вытянула из него последние силы. Он провалился в беспокойное забытье. Флоскан почти пожалел, что не мог на время отдать ему костюм ВСТ.

Почитатели Кровавого Бога не особо торопились. Через несколько часов открылась уродливая дверь, и вошедший бородатый татуированный четвероногий, вонявший козлом и носивший куртку из щетинистой шкуры, поднес плошку с водой к губам Флоскана. Глянув на спящего комиссара, он взрыкнул и снова вышел.

Когда дверь открылась в следующий раз, в проход сунулось множество ржущих мерзких харь, которые потом убрались, показав результат утренней работы — большой глиняный котел. Флоскан быстро понял, что в него как раз влезут двое. Под ним уже были горкой сложены дрова. Раздался гогот наблюдавших за выражением лица Флоскана, уставившегося на котел.

Их с комиссаром собираются сварить заживо.

Закрывшаяся дверь скрыла жутко гримасничающие рыла. Вскоре снова начало темнеть. Короткий день кончался, и снаружи устанавливалась тишина, пока поклонники Кровавого Бога расходились по хижинам. Флоскан подумал, что ужасное жертвоприношение, несомненно, мерзкому Кровавому Богу, назначено на завтра.

Повиснув на подпорке, к которой его привязали, он начал с ужасом думать о мучительной смерти, вскоре его ожидавшей. Потом он подумал о своих товарищах из Аврелийского Девятого, которые погибли не менее страшной смертью на борту «Мести Императора». С некоторыми он водил дружбу еще в родном районе на Аврелии.

Он перестал дрожать. К нему вернулась решимость. Он задолжал своим мертвым товарищам, своему начальнику, комиссару Леминканену, а также Охтару и его народу. Он должен был изменить отношение Леминканена к ним. Но больше всего он хотел не попасть в глиняный котел.

Весь день Флоскан пытался выпутаться из веревок, почти безуспешно. Теперь у него появилась мысль. У костюма ВСТ были металлические ребра с угловатыми краями. Он подтянул веревку к одному из ребер и начал пилить.

Работа шла медленно, но, в конце концов, его терпение было вознаграждено. Хижина уже погрузилась в темноту, когда он перетер веревку достаточно, чтобы порвать ее. Наконец он освободился от пут и встал над спящим комиссаром Леминканеном. Он подумал на секунду взять комиссара с собой, но потом понял, что это невозможно. Единственной надеждой Леминканена, и то слабой, было то, что Флоскан сможет привести помощь.

Он выскользнул из хижины, скрываясь в тени. Как он и думал, в деревне все спали, кроме часовых на ограде. Но он заметил только двоих, и они не смотрели в его сторону. Флоскан прокрался к забору. Шипы длиной с ногу облегчали подъем, и через пару секунд он уже перелез через ограду и спускался с другой стороны. Пригнувшись, он осмотрелся. Небо было затянуто тучами, и звезд почти не было видно. Только на горизонте были смутно видны какие-то холмы. Впрочем, он подумал, что сможет вспомнить дорогу, по которой они шли.

Он вытащил из частокола один из вбитых туда заостренных шипов, легко вышедший из паза. Теперь он был вооружен. Имперский гвардеец Хартум бесшумно побежал в беспросветную неизвестность, решив показать доблесть Аврелийского Девятого.