Ты задолжал мне любовь (СИ) - Иванова Эмилия

Пожилая пара была смущена нашим предложением отвезти их домой, но они сели в машину, и потом всю дорогу от кладбища непрестанно благодарили нас.

Мы повезли их к ним в деревню, которая находилась недалеко от МКАД.

На подъезде к ней матушка Яны обратилась ко мне со словами:

— Спасибо, что отвезли нас. Дальше мы сами. В деревне дороги больно разбитые, боюсь, что вы попортите машину. Вы итак нам очень помогли! Большое вам спасибо!

Руслан уже заехал на территорию деревни, но, убедившись, что деревенская дорога действительно такая, как и сказала матушка Яны, он остановился. Тогда старики вышли и пошли дальше сами.

Пока мы наблюдали, как двое старичков удаляются от нас по раскуроченной грунтовой дороге, Руслан спросил:

— Они всю жизнь жили здесь?

Я немного озадаченно помотала головой.

— Этого я не знаю наверняка. Кажется, как-то Захар сказал, что Федор Тарасов проиграл их прежний дом, поэтому мама Яны нашла съемное жилье, где все и жили. Видимо, здесь оно и находится.

Деревенька состояла, по большей части, из старых деревянных домов. Многие из строений и участков, как и общая инфраструктура, находились в плачевном состоянии, но жить тут все еще можно было, да и снимать жилье наверняка было дешево.

Наблюдая, как старики медленно исчезают в сумерках, Руслан нерешительно спросил:

— Как давно умерла Яна?

— Почти четыре месяца назад.

Он насупился.

— Но большинство здешних домов наверняка сдаются только на теплое время года, месяца на четыре. Погляди, в этих избушках точно нет ни водопровода, ни отопления.

Сначала я не поняла, к чему он ведет, но потом до меня дошло. Я пулей выскочила из машины и пошла вслед за стариками.

Это была не деревня, а дачный поселок, а дачи сдаются лишь на короткий период времени. Когда Ася попала в больницу, я заметила, что ее бабушка и дедушка постоянно находятся в больнице, как будто живут там. А потом они и вовсе уехали с ребенком на Алтай. Напрашивался только один вывод: они давно перестали арендовать здешний дом.

Я замызгала обувь в раскисшей грязи местной грунтовой дороги. По ней было действительно сложно идти, так как она вся была в колдобинах и лужах. Руслан подбежал ко мне, взял за руку и, насупившись, оглядел дорожное полотно.

— Очевидно, местные власти плевать хотели на состояние дороги!

Я огляделась по сторонам, и мне невольно стало не по себе. Что дорога, что ее освещение представляли собой жалкое зрелище, а часть улицы впереди вообще не освещалась. Я включила фонарик на телефоне и пошла дальше.

Между зажиточным горожанином и обедневшим провинциалом существует обратная пропорциональность: когда первый становится настолько богатым, что и представить себе невозможно, то второй с той же мерой невероятности становится еще беднее.

Мы с Русланом шли все дальше, но в какой-то момент нас озарило, что старики ушли слишком далеко, и нам их уже не догнать. Тогда я вытащила телефон и стала звонить матушке Яны, но пока я ждала ее ответа, мы вдруг услышали какой-то шум.

Он доносился из старого бревенчатого домика. Руслан посветил в его сторону, и мы обнаружили вьющуюся между кустарников узенькую тропинку, ведущую к нему.

— Я пойду вперед, а ты – следом! – поглядев на меня, сказал Руслан.

Я кивнула и последовала за ним. Мы медленно продвигались вперед, когда нашему взору открылся небольшой дворик, лужайка которого была закидана разными вещами. Территорию двора тускло освещал фонарь у крыльца. Но даже с таким освещением мы смогли увидеть около дома сваленную в кучу домашнюю утварь: старую посуду, одежду и другие хозяйственные предметы.

— Чертовы старики! Вы несколько месяцев бесплатно хранили у меня свои поганые вещи! Я словом не обмолвилась об оплате за хранение, а у вас хватает наглости просить меня об этом? Думаете, мне нравится, что вы захламили мой дом? Да тут черт ногу сломит! Забирайте свои пожитки и проваливайте! – бранилась женщина средних лет.

Даже в мутном свете уличного фонаря мы смогли разглядеть ее: на ней была дешева меховая шуба, в ушах висели громоздкие золотые серьги, а на губах красовалась вызывающе-красная помада. Она одновременно ругалась и выбрасывала из дома во двор различные предметы.

Глава 685. Туман рассеивается (часть 4)

Матушка Яны стояла и глядела на женщину покрасневшими от слез глазами.

— Алина, я не это имела в виду! Мы пришли, чтобы взять теплую одежду, ведь на подходе зима. Мы просто заберем ее и уйдем. Я знаю, что мы задолжали тебе за несколько месяцев, и ты вправе конфисковать наши вещи, но они ничего не стоят, да и какая тебе от них польза. Просто дай нам забрать теплые вещи, чтобы мы смогли пережить эту зиму.

Тогда женщина злобно рявкнула:

— Забирайте! И не нужно мне плакаться о своей несчастной судьбе! Я таких бедолаг и попрошаек повидала на своем веку! В какую только грязь не ввяжется человек, чтобы прожить свою никчемную жизнь! Живо забирайте то, что вам нужно, и уходите. А не можете платить за жилье – то выматывайтесь, я сдам его тем, кто сможет!

Матушка Яны, кивая головой, принялась рыться в выкинутых на лужайку вещах, а ее отец стоял на коленях, воспаленными глазами глядя на что-то, похожее на фотографию. И как только он мог что-то разглядеть в этом бледно-желтом свете фонаря!

— Тетя! – кинула я, выбежав во двор.

Услышав мой голос, пожилая женщина обернулась на нас и с изумлением в лице промолвила:

— Госпожа, господин, как вы очутились здесь? – с этими словами она сложила вместе свои сухие, натруженные руки, словно в молитве.

Я слегка улыбнулась и ответила:

— Нам стало неспокойно за вас, и мы пошли следом.

— Мне так неловко, что вы все это видите! – стыдливо пролепетала она.

Понимаю, никто не захочет предстать перед чужим взором в нищете и унижении, и даже те, кому бежать уже некуда.

Без лишних слов я взглянула на владелицу дома и спросила:

— Как вы можете, они же беспомощные старики! Они могут остаться жить здесь?

Женщина отвлеклась от своих мыслей и, взглянув на меня, кинула:

— Могут, если заплатят. Или заплатишь ты?

Я утвердительно кивнула и сказала:

— Я заплачу, хорошо заплачу, но прежде помогите им унести эти вещи обратно в дом!

Она лениво взглянула на меня, потом на Руслана, и ее лицо вдруг окрасилось довольным выражением. Она кивнула и немедленно стала помогать пожилым супругам, собирать и переносить в дом их вещи.

Матушка Яны непонимающе поглядела на меня со словами:

— Госпожа Демидова, вы итак достаточно помогли нам, но это…

— Тетя, вы теперь можете спокойно продолжать жить в этом доме. Об остальном не беспокойтесь. Вам нужно поправить свое психическое здоровье, и тогда все образумится, – сказала я, стараясь успокоить ее. В утешении других людей я была не сильна.

После того, как вещи были занесены, хозяйка дома спросила, с прищуром глядя на меня:

— Молодые люди, все убрано, можете сами убедиться. Чем еще я могу помочь?

С легкой ухмылкой я достала их сумочки кошелек и протянула ей несколько купюр.

— Этого должно хватить на первый месяц проживания. Я дала с избытком, чтобы вы смогли обеспечить им комфортные условия проживания. Если вы позаботитесь о них как следует, в дальнейшем я не обделю вас средствами.

Когда женщина получила деньги, у нее рот растянулся до ушей от удовольствия. Она закивала головой, говоря нам всякие приятные и ободряющие слова.

При мне не было мелких купюр, поэтому я с намеком посмотрела на Руслана, а он с беспомощной улыбкой вынул из нагрудного кармана костюма бумажник и протянул мне.

Я улыбнулась ему, раскрыла его бумажник и протянула матушке Яны несколько купюр со словами:

— Тетушка, возьмите эти деньги

Мы чуть позже еще навестим вас. Если вам вдруг что-то понадобится, смело звоните мне.

Попытавшись отказаться, матушка Яны произнесла: