Достойны ли мы отцов и дедов - Станислав Сергеевич Сергеев

— Да, причем это произойдет в ближайшее время.

— Странно. Я слышал, у него возникли некоторые разногласия с председателем, которые закончились арестом…

Северов чуть наклонил голову, давая понять, что оценил мою информированность, и его глаза на мгновение полыхнули, показывая, что он очень заинтересовался моими каналами получения информации. А я продолжил:

— Тогда к чему прилетел генерал Ростовцев? Он же демонстративно ведет себя вызывающе, и это явно какая-то игра. Неужели ваше руководство решило сыграть на психологическом контрасте?

Вот что значит устал. Последнюю фразу я выдал вслух, хотя по большому счету это были просто личные рассуждения. Но Северов или сделал вид, или реально принял мои неосторожные слова за продолжение разговора.

— Возможно. Но думаю, тут нечто более серьезное, и, наверно, стоит подождать визита генерала Мартова. Мое руководство хотело бы услышать ваше принципиальное согласие хотя бы на проведение переговоров.

— Хорошо. Предложение весьма интересное и неожиданное. Но всё равно остались вопросы, и принимать такое стратегическое решение с ходу, без соответствующего анализа я не буду.

— Я к вашим услугам. Любые вопросы…

— Не сейчас, — и я демонстративно посмотрел на командирские часы на левой руке, давая понять, что у меня есть и другие дела.

— Конечно, Сергей Иванович, главное, что ваше принципиальное согласие на переговоры получено. У вас сейчас серьезное мероприятие, и наверно, нам стоит продолжить этот разговор после вашего возвращения из мира 1914 года.

Недосказанность и определенная интрига не давали покоя, когда я возвращался в большой, вновь выстроенный бункер, где ожидали меня люди и стояла подготовленная для выхода в прошлое техника.

Прибыв на базу, я на время выкинул из головы все эти политические и шпионские игрища, хотя мысли частенько возвращались к фээсбэшному информатору в моем окружении, к странному предложению со стороны российских коллег и к намекам о неких весьма важных обстоятельствах.

Время неумолимо приближалось к контрольной точке, и до запуска установки оставались считаные минуты. В который раз проверена техника, люди построены и проинструктированы, и даже грузовики загружены тщательно вымытыми бетонными блоками, из которых будут строиться оборонительные сооружения на той стороне во временном лагере.

Проведя последнее совещание, на несколько минут включили установку по второму маяку и связались с группой прикрытия капитана Ненашева, которая с той стороны контролировала обстановку и вела активную видеосъемку всех прибывающих для будущей идентификации возможных агентов. Особенное внимание уделялось людям с фотоаппаратами и кинокамерами, так как никто не сомневался, что в этот раз всё заснимут и задокументируют с максимальным рвением и достоверностью. И будет передана вся эта информация в экстренном порядке дипломатической почтой почти по всему миру. Поэтому в наших интересах было максимально надуть щеки и показать свою неимоверную крутость, чтоб нас сразу зауважали или хотя бы не пытались с ходу устраивать подлянки и провокации, пока мы основательно не закрепимся в этом мире.

Время! Большие светодиодные часы, ведущие обратный отсчет, обнулились, и установка задрожала, выходя на рабочий режим. Всё прошло штатно, и, выдвинув штангу с камерой, мы увидели Артемьеву с нашим имитатором маяка, который должен был создавать световые эффекты для большей реалистичности.

С помощью роботизированной видеокамеры мы осмотрели пространство вокруг точки выхода, да и от бойцов Ненашева, которые заняли позиции в толпе зрителей, пошел поток видеоинформации. Всё это выводилось на несколько больших плоских жидкокристаллических телевизоров, поэтому в режиме реального времени можно было оценивать обстановку и принимать решения.

— База! — вышел на связь Ненашев.

— На связи.

— У нас всё по плану.

— Вас понял. Начинаем представление…

Дальше спустили выдвижной пандус, затем высадилась разведгруппа и быстро оцепила место выхода. Затем потоком пошли бронетранспортеры, бээмпэшки, "Тунгуска", и когда был получен сигнал, что всё нормально, мы загрузились в "Тигры", причем Ростовцев захотел вживую наблюдать за происходящим, поэтому, оставив охрану и показательно поворчав, он в качестве пассажира залез в третий джип и с интересом ждал нашего выезда.

Вот пиликнул сигнал, что территория выхода полностью взята под контроль и никаких неприятных сюрпризов не намечается. Разместившись в бронированных джипах, мы проехали по пандусу и спустились на землю уже в 1914 году. Подхватив Артемьеву, набрали скорость и пронеслись почти к самым трибунам, где находился император Николай II почти со всем своим выводком. Я повернулся к Катерине.

— Ну что, Катюша?

— Всё по плану, командир, вроде как народ еще не решил, что с нами делать, но экономические предложения весьма и весьма их заинтересовали.

— Еще бы! Почти неисчерпаемые рынки сбыта. Что еще? Было противодействие?

— Ничего особо серьезного. Так, только общее недоверие, ворчание и попытки прощупать наши позиции по многим вопросам. Я включала дурочку, и от меня быстро отстали.

— Что еще? Как там союзнички?

— Та же самая история. Ждут развития ситуации и не спешат с выводами, несмотря на мое заявление о варварах. Как мы и ожидали, не зная наших реальных возможностей, они не будут делать поспешных шагов. Но, видимо, информация о наших экономических предложениях уже достигла Лондона и Парижа, и там уже задергались, полностью задействовав свое лобби при дворе русского императора, когда поняли, какой кусок пирога проходит мимо них.

— Откуда такая информация?

— Марию Федоровну уже сестричка задергала вопросами…

— Понятно…

Бронированные джипы лихо затормозили и, выждав положенные несколько мгновений, я открыл дверь и спрыгнул на землю. Четко ступая по ней толстыми рифлёными подошвами начищенных до зеркального блеска берц, двинулся в сторону трибуны. Рассматривая собравшихся людей, я в душе пытался удивиться происходящему, но всё воспринималось само собой разумеющимся. Психика человека — вещь весьма гибкая и в нынешних условиях уже настолько адаптировалась к скачкам по всякого рода реальностям, что встреча с последним русским императором, его родными, множеством видных политических деятелей, которые скоро должны привести страну к краху, воспринималась вполне обыденно и даже рутинно.

Император с супругой и наследником, цесаревичем Алексеем, показательно спокойно спустились мне навстречу, хотя было видно, что после увиденного они явно нервничают. За царственной четой попыталась ломануться толпа всяких приближенных, но охрана и оцепление сработали четко и, несмотря на возмущение высокопоставленных царедворцев, их тормознули возле трибун. Я старался не встречаться взглядом с вдовствующей императрицей и великой княжной Ольгой Александровной, чтоб не выдать нас — ведь сейчас за мной наблюдали тысячи людей и впитывали каждое движение, каждый шаг.

Мы сошлись с императором на небольшом удалении от трибун и отдали друг другу честь. Как старые знакомые поздоровались, и уже зная из прошлой встречи о простоте наших нравов, Николай вполне спокойно отреагировал на протянутую для