Вирус бессмертия - Дмитрий Янковский

Когда сон на мягких лапах начал подкрадываться к Шамхат, она растолкала Энкиду.

– До чего же я сладко выспался! – потянулся он так, что в темноте хрустнули суставы. – А где мой меч?

– Вот, держи, – чуть смутилась его подруга. – Я взяла, чтобы тебя охранять. И он пригодился мне! Я отогнала огромную крысу!

– Ах ты моя храбрая! Давай же я сменю тебя на посту.

Энкиду уселся на подстилке, а Шамхат свернулась у его ног калачиком и тут же уснула. Ее муж отрезал себе мяса, отломил хлеба и поел, еще более подкрепив силы. Он замер во тьме, стараясь не закрывать глаз, чтобы не пропустить рассвет. И хотя его члены затекли от однообразной позы, Энкиду не хотел вставать, чтобы не потревожить сон жены.

Вскоре стен подземного хода коснулись первые утренние лучи.

– Просыпайся, Шамхат! – растолкал жену Энкиду. – Великий Шамаш идет по проходу!

Женщина подняла веки и увидела нарастающий поток света.

– В этот раз будет ярче, – предупредила она. – Береги глаза.

– Почему ты решила, что будет ярче?

– В прошлый раз был закат и мы видели бога уставшим. Сейчас же его лик светел, как у тебя после сна. Вот о чем хотела нас предупредить женщина-скорпион! Бойтесь взглядов Шамаша, она говорила, когда он выходит в мир людей. То есть на рассвете, а не на закате.

В подтверждение ее слов стены озарились сначала призрачным сиянием, а затем все более и более ярким светом.

– Береги глаза, Энкиду!

Мощный луч света ударил в каменный коридор, наполнив его ослепительно белым сиянием. Даже сквозь опущенные веки путники увидели все – красные тени друг друга, сверкание кристаллов и тысячи бликов, отраженных от стен.

– Это из-за кристаллов! – выкрикнула Шамхат. – Само по себе солнце не может быть таким ярким!

Боль ударила в мозг. Жена Энкиду вскрикнула и, бросив поклажу, закрыла лицо ладонями. Энкиду также отшвырнул боевой топор и прижал руки к лицу. Поток света, усиленный кристаллами рубина и кварца, был настолько мощным, что ощутимо нагрел кожу. Но прошло несколько мгновений и яркость начала уменьшаться. Вскоре уже можно было открыть глаза, перед которыми плавали отчетливые алые пятна.

– Как ты думаешь, мы не ослепли? – осторожно спросила Шамхат.

– В полной темноте мы этого никак не узнаем, – вздохнул Энкиду.

– Плохо будет, если мы выйдем слепыми.

Алые пятна постепенно исчезли из поля зрения.

– Ой! Я знаю, как проверить! – воскликнула Шамхат.

– Что?

– Ослепли мы или нет, вот что! Дай мне меч.

Энкиду с удивлением протянул жене оружие.

– Теперь подними меня.

Муж подхватил ее на руки и поднял высоко над собой. Размахнувшись, Шамхат ударила в гроздь кристаллов, свисавшую с потолка, выбив при этом сноп жарких искр.

– Я не ослепла! – рассмеялась она. – А ты видел искры?

– Да.

– Тогда опускай меня поскорее!

Собрав поклажу, Энкиду и Шамхат снова двинулись в путь. Они пробирались по коридору почти целый день, пока не увидели яркий свет впереди.

– Это день пробивается через щели ворот! – обрадовалась женщина. – Теперь нам достаточно будет дождаться заката.

– Кажется, до него еще далеко, – Энкиду поставил топор к стене и разложил на полу подстилку. – Очень уж яркое солнце за воротами.

– А я думаю, что нет. Просто наши глаза так отвыкли от света, что даже предзакатный отсвет неба воспринимают как чересчур яркий.

Через некоторое время ее слова подтвердились – послышались голоса людей, и ворота распахнулись. Энкиду сощурился, но успел разглядеть троих людей-скорпионов.

– Путники, – произнес один из воинов.

– Вооруженный мужчина и прекрасная женщина, – подхватил другой.

– Надо им помочь выбраться, а то они почти ослепли, – буркнул третий.

Люди-скорпионы помогли выбраться путникам и вскоре закрыли ворота. Энкиду и Шамхат к этому времени окончательно пришли в себя – им еще приходилось щуриться, хотя были сумерки, но видели они уже хорошо.

– Знаете ли вы, как найти Утнапишти, пережившего потоп? – спросил Энкиду у воина.

– Нет, – ответил человек-скорпион. – Мы слуги великого бога Мардука и занимаемся только тем, что служим ему.

– А у нас верят, что самый великий бог – Шамаш, – возразила Шамхат. – И, похоже, вы служите именно ему. Иначе зачем бы вы открывали и закрывали ворота?

– Чтобы отделить сон от яви, – туманно ответил воин. – Но вы чужаки, и я не буду посвящать вас в наши тайны. По ту сторону гор воины-скорпионы не знают своего истинного предназначения.

– Да нам ваши тайны и не нужны. – Энкиду наконец смог глядеть не щурясь. – Нам бы найти Утнапишти.

– Я знаю, кто вам может помочь, – отозвался другой воин, закончив прилаживать огромный деревянный брус на воротах. – На обрыве у моря, где кончаются горы Машу, живет Сидури-хозяйка. Я выведу вас к дороге, и к утру вы точно туда дойдете, даже если устроите привал на полночи.

Энкиду и Шамхат последовали за ним по извилистой дороге, пробитой колеями тяжелых колес. Сначала путь петлял через лес, но потом вывел к довольно большому огражденному поселению. В центре города стоял такой высокий зиккурат, какого Энкиду не видел в огражденном Уруке. Его вершину скрывала туманная дымка.

– Что это? – восхищенно спросил Энкиду.

– Храм величайшего бога Мардука Спящего, – буркнул человек-скорпион.

– Спящего? – чуть заметно напряглась Шамхат, но больше ничего не сказала.

Воин не ответил. Дойдя до следующего изгиба дороги, он указал на развилку.

– Пойдете правее, доберетесь до жилища Сидури, – сказал он. – В Суран огражденный входить я вам не советую. У нас не привечают чужаков.

– Благодарим тебя, воин, – ответил ему Энкиду. – И пусть твой вьючный осел догонит мула.

Путники направились по дороге и вскоре углубились в лес. Толстые ветви ближайших к обочине деревьев были срублены, чтобы пантера не могла там устроить засаду.

– Грибами пахнет, – принюхалась Шамхат.

По обочине действительно виднелись красные и коричневые шляпки мухоморов, а также тонкие пучки страшноватых на вид белесых грибов. Над толстым слоем гниющей листвы скопились облачка тумана. Быстро темнело.

– Здесь устраивать привал опасно, – огляделся Энкиду. – Надо выйти из леса. Я заметил беспокойство на твоем лице, когда воин говорил о Спящем боге. Что тебя взволновало?

– Ты жил в лесу и не знаешь, – ответила Шамхат на ходу. – Есть такой бог Мардук. Про него мало говорят, и уж точно никто, кроме этих странных людей, не считает его величайшим. Это бог грибов.

– Неужели у грибов может быть бог?

– Так говорят, я не знаю. От одного заклинателя я слышала имя Мардук Вызывающий Сон. Вроде бы душа этого бога отчасти живет в мухоморах или каких-то других грибах, от которых бывают странные сны. А здесь его называют Мардук Спящий. Я уже слышала это имя. Всего один раз. От одной блаженной женщины. До сегодняшнего дня я была уверена, что сумасшедшая просто выдумала эту историю. Но, по всему видать, нет.

– Что же рассказала тебе блаженная?

– Она говорила, что Мардук все время спит и во сне ему снится весь наш мир со всеми людьми, животными и богами. А если его разбудить, мир в одночасье исчезнет.

– И верно, похоже на придумку сумасшедшей, – согласился Энкиду.

Он оглянулся, но вершина зиккурата уже скрылась за лесом.

Вскоре над головой одна за другой вспыхнули звезды, лес постепенно редел и становился ниже, а затем кончился. Теперь дорога петляла между скалистыми глыбами, поросшими лишайником и редкими кустами.

Впереди послышался мерный рокот.

– Что это? – прислушалась Шамхат.

– Как будто шум далекого водопада. Ты устала, любимая? Будем устраивать привал?

– Нет, – покачала головой Шамхат. – Лучше доберемся до жилища хозяйки.

Горизонт озарился желтоватым сиянием, и звезды умерили неистовый блеск – приближался восход луны. Путники пробирались между камней, иногда цепляясь руками за ветви кустов. Время от времени из темноты доносился рык пантеры или топот вспугнутого копытного, уханье ночной птицы или жуткий хохот вышедшей на охоту ласки. Рокот впереди с каждым шагом становился отчетливее и громче. Шамхат остановилась.

– Это не свет ли впереди? – пригляделась она.

– Похоже на огонь, горящий в жаровне, – ответил Энкиду. – Пойдем проверим, не это ли жилище Сидури-хозяйки. Только осторожно. Мое сердце чувствует какой-то подвох. К тому же люди-скорпионы по эту сторону гор какие-то чудные.

– Меня они тоже удивили.

– У них такой вид, словно они наелись грибов, вызывающих странные сны. Их лица похожи на лица людей, идущих дальней дорогой, – ни радости на них, ни печали.

– А мне показалось, что они сами – грибы, – задумчиво произнесла Шамхат.

– Как это? – удивился Энкиду.

– Думаю, – прошептала Шамхат, – что если бы грибы вдруг возомнили себя людьми, они бы так и выглядели.