Шантаж - Семен Малков

Он словно почувствовал, мгновенно проснулся и с ненасытной жадностью человека, вернувшегося с необитаемого острова, вновь заключил ее в объятия. Не думая ни о чем, не опасаясь последствий, не испытывая ни усталости, ни голода, они любили друг друга, освежаясь лишь прохладой, струившейся из открытого окна.

Ранним утром Надя пробудилась – тревога за мать подняла ее с постели; она быстро оделась. Костя забылся коротким сном... Сначала она решила воспользоваться этим и незаметно уйти. Однако передумала: «Нехорошо... Что он подумает, когда проснется? Нам так хорошо вместе! – рассуждала она, боясь сделать неверный шаг. – Не поймет, почему я ушла не прощаясь. Да и договориться надо о встрече». Жалко как будить...

– Костенька, милый! – Она слегка тронула его за плечо. Он открыл глаза; она наклонилась к нему, поцеловала, прошептала:

– Мне домой надо, Костенька! Мама, наверно, извелась за ночь... Не расставаться бы, да что поделать? Когда увидимся? Когда позвонишь?

Костя сел на кровати, приходя в себя, стряхивая сон. Глаза его приняли осмысленное выражение, и вдруг он нахмурил брови, – видно, вспомнил о чем-то неприятном.

– Постой, Надюша! Присядь-ка на прощание. – Он старался не смотреть ей в глаза. – Мать и так скандал закатит, это ясно. Придумаешь что-нибудь, пока доедешь. Ты ее лучше знаешь.

Видя, что Надя смотрит на него с недоумением, испуганная происшедшей переменой, так же хмуро объяснил:

– У меня к тебе один неприятный вопрос. Не хотел вчера говорить об этом, чтобы настроения не портить – ни тебе, ни себе.

«Какой предусмотрительный, – невольно отметила про себя Надя, сердцем чувствуя – ничего хорошего не последует. – О чем это он?» Вслух ничего не сказала, только присела рядом с ним на постель.

– Я тут узнал от ребят, – со свойственной ему прямотой заявил Костя, испытующе глядя ей в глаза, – что тебя видели с каким-то пижоном. Таким гладеньким, холеным красавчиком. – Он сделал глотательное движение, будто ему мешал застрявший в горле кусок. – Я не поверил. Знаю, как ты ко мне относишься. Сегодня еще раз доказала. – Взгляд у него потеплел, но он продолжал: – У нас трепаться любят, мне ребята завидуют. Но дыма без огня не бывает. Хочу знать правду!

Надя растерянно молчала. Она уже не раз думала: как Костя отреагирует, узнав о ее встречах с Олегом? Что же ему сказать?.. Лучше всего – правду, да и не виновата она ни в чем.

– Я и не собираюсь ничего скрывать. Ты знаешь – я люблю тебя, и никто другой мне не нужен. Почему не спросишь прямо? Я скажу: не изменяла! – Прямо посмотрела ему в глаза, взяла за руку. – Ты мне должен верить, Костя! Ведь мы редко бываем вместе, а вокруг так много людей. Я же верю тебе!

– Мужчина и женщина в разном положении. Но ты ушла от ответа: что это за парень? Он действительно существует?

«Ну что ж, скажу все как есть, – отважилась Надя. – Нельзя Костю дурить – сама же уважать не буду».

– Я тебе ничего не сказала, зная твое самолюбие. Тем более что ничего серьезного в моих отношениях с Олегом нет. – Она старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Он друг моей новой знакомой, Светланы, – девушки, которую я летом спасла. Ты ведь знаешь.

– Ну а при чем здесь ты, если это ее парень? – не удержался он от естественного вопроса.

– У нас одна компания, а Света плохо танцует. Олег – мой постоянный партнер. Ты же знаешь, как я люблю танцы. И он тоже. Но у нас с ним ничего нет! – Она умолкла, собралась с духом. – Костик, тебя же никогда нет рядом! Ты хоть раз подумал, как мне скучно, когда я свободна? – Она невольно повысила голос, жалея себя, осуждая его за черствость. – Что же мне теперь – в монастырь записаться?

Костя не показал, какая буря бушует у него в душе, огромная выдержка помогла. Только еще сильнее насупил брови и горько заключил:

– Значит, ребята сказали правду! – Мрачно уставился на Надю, усмехнуся презрительно: – Красиво ты все описала... Но мне лапшу на уши не повесишь! Знаем мы эти товарищеские танцульки! – Помолчал немного. – Ну что ж, Надя! Вижу не по душе тебе наша скучная спортивная жизнь. Но у меня другой нет и не будет!

Он встал с постели, взял со стула ее спортивную сумку.

– Очень сочувствую, что заставил скучать. Но делить тебя ни с кем не желаю! Считаю ниже своего достоинства. Наверно, мы не подходим друг другу, и нам лучше не встречаться. Прощай и еще раз – прости!

Не помня себя от горя и обиды Надя и не сообразила, как очутилась на улице.

Почти весь путь от Колхозной площади до ВДНХ Надежда прошла пешком: в метро еще не пускали, а наземный транспорт почему-то попадался только навстречу. Но она не чувствовала усталости, оплакивая ссору с Костей. Неужели они расстались навсегда? Нет, ей не верится...

Только за Крестовским мостом ее нагнал троллейбус. Усевшись наконец и вытянув здорово уставшие ноги, она утерла слезы и стала обдумывать, что скажет матери, когда придет домой. По зрелом размышлении пришла к выводу, что открыть всю правду нельзя.

«Представляю, как мама взовьется, если узнает, что я всю ночь была у Кости. Да она меня запилит, а главное, его со свету сживет. Уж во всяком случае, добьется, чтоб его выгнали из сборной за аморалку. Знаю я мамину злую энергию! Что же делать? Что сказать?» – лихорадочно спрашивала она себя – и не находила ответа. Только уже у самого дома ей пришла в голову удачная мысль: вот выход! Она даже остановилась, обдумывая детали.

Конечно, обманывать нехорошо, но что поделаешь, другого ничего не придумаешь. А это угомонит маму – придется сыграть на ее тщеславии, тогда замолчит. Приняв решение, она успокоилась и с покаянным видом переступила порог своей квартиры. Услышав шорох в прихожей, выбежала ей навстречу Лидия Сергеевна, с опухшим от слез лицом. Даже ругать не стала, а только, всхлипывая, причитала жалобно:

– Доченька, солнышко мое! Слава Богу, живая! Всю ночь не спала, всех подняла на ноги! Больницы, морги обзвонила. Ох, горюшко-горе! – И дала волю слезам радости и облегчения.

Убедившись, что дочь, живая и здоровая, стоит понурившись, с виноватым видом, она пришла в себя и немного успокоилась. Слезы высохли, глаза зажглись гневом.

– Та-ак... я, кажется, догадываюсь, что с тобой произошло. Этого следовало ожидать, – тихо проговорила Лидия Сергеевна, поначалу сдерживая накопившуюся боль и негодование. – Не послушалась матери, не выдержала характера – уступила ему! Эх ты, слабачка! – И горестно всплеснула руками. – Ну что ж это, судьбой нам, бабам, такая участь предписана?

Видно, пережив за бессонную ночь все самое худшее, она считала случившееся наименьшим злом и смирилась.

Надя молча слушала мать, спокойно обдумывая свою версию и ее возможные последствия.