Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана - Александр Андреев

Ранним утром 1 марта Вера Фигнер, Софья Перовская, Михаил Грачевский, Анна Корба, Николай Суханов, Михаил Фроленко, Татьяна Лебедева, Николай Кибальчич, Лев Тихомиров, Мартын Ланганс были готовы к покушению на императора: «Действовать, действовать во что бы то ни стало!»

В восемь часов утра Софья Перовская завязала две готовые бомбы в узелок, вышла из квартиры на Вознесенском проспекте, на углу Садовой улицы взяла извозчика, села, положила узелок с бомбами на колени, чтобы не взорвался на многочисленных ухабах, по Садовой улице долго ехала до поворота на Невский, потом по проспекту доехала до Николаевско-Московского железнодорожного вокзала, отпустила извозчика, по Гончарной, Полтавской, Миргородской, Харьковской улицам дошла до центральной квартиры на Тележной. Там уже были Рысаков, Гриневицкий, Михайлов и Емельянов. Еще через час две бомбы на Тележную привез Кибальчич. Перовская предупредила метальщиков, что Желябов арестован, но волноваться не надо – он ничего не выдаст. Метальщики сильно нервничали и известие об аресте главного народовольца совсем не добавляло им спокойствия и уверенности.

Перовская напомнила всем о передвижениях императора по Петербургу. По будним дням он после двенадцати иногда выезжал из Зимнего дворца по Миллионной улице, забитой охраной и полицией, мимо Марсова поля и Мраморного дворца, затем часто посещал сановников и родственников без какого-либо плана. В воскресенье царь днем выезжал по Невскому и Малой Садовой в Манеж, затем посещал сестру в Михайловском замке и по Итальянской улице и набережной Екатерининского канала через Конюшенный мост и Миллионную улицу возвращался в Зимний дворец. Александр всегда ездил очень быстро в карете, в которую были запряжены два орловских рысака, в окружении шести лейб-казаков из своего конвоя. Время выезда и передвижения за четыре последних месяца соблюдалось пунктуально, до минуты. По его пути везде находились многочисленная охрана в штатском, улицы освобождались от телег, извозчиков и подозрительных прохожих. Перовская взяла большой конверт, и на оборотной стороне нарисовала план для метальщиков.

Если царь поедет по Невскому и повернет на Малую Садовую, он будет там взорван. Если бомба не взорвется или император после взрыва уцелеет, метальщики должны бросить в него бомбы, добить и убить. Один из метальщиков должен встать напротив лавки сыров Кобозева на углу Невского проспекта и Малой Садовой, остальные – на другой стороне Невского напротив Малой Садовой – на перекрестке Малой Садовой и Итальянской, и на перекрестке Малой Садовой и Инженерной улиц. Если бы царь поехал в манеж другим маршрутом, то метальщики должны были подойти к Перовской на Михайловскую площадь, куда она подойдет от перекрестка Малой Садовой и Итальянской улиц. После этого Михайлов должен встать на набережной Екатерининского канала между Итальянской и Инженерной улицами, за ним, на повороте с Инженерной улицы на канал – Рысаков, потом вдоль по набережной – Гриневицкий и Емельянов. Если Александр после манежа заедет к сестре в Михайловский замок, то Перовская будет стоять на Михайловской площади ближе к Инженерной улице и набережной Екатерининского канала, и поднесет белый платок к лицу, когда царь выедет из дворца и будет поворачивать на Инженерную улицу. Перовскую будет хорошо видно Михайлову и Рысакову. Они должны ждать царскую карету, которая поедет мимо них в течение минуты. Ручные бомбы сделаны с задержкой взрыва на две секунды и метальщики могут упасть до взрыва и потом в хаосе попытаться скрыться, или просто погибнуть для народного счастья.

Около одиннадцати часов Перовская и четверо метальщиков с трехкилограммовыми бомбами, завязанными как подарки в узелки, вышли из квартиры на Тележной улице и пошли от Николаевского вокзала по всему Невскому проспекту взрывать самодержца Российской империи Александра II. Времени до часу дня было вполне достаточно. Все народовольцы отмечали, что от Софьи Перовской веяло какой-то колоссальной силой и верой в успех. Эта сила передалась всем участникам покушения, говорили, что без ее исключительной энергии, хладнокровия, решительности, распорядительности, находчивости, покушение не состоялось бы.

Основные надежды Исполнительный Комитет возлагал на взрыв мины на Малой Садовой улице. Кобозев-Богданович в двенадцать часов должен был уйти из лавки, а Якимова и Исаев, находившиеся на улице, должны были подать знак находящемуся в подкопе Фроленко замкнуть провода. Всех их, хотя у Фроленко шансы остаться в живых под развалинами были минимальными, в квартире на Вознесенском проспекте должна была принять Вера Фигнер.

Император Александр II немного нервничал. Уже несколько февральских дней громадный орел, поселившийся на крыше Зимнего дворца, бил голубей, которые почему-то падали на выступ окна в его императорской спальне. Царь распорядился это прекратить, но пули орла не брали. Наконец, громадную птицу поймали в капкан, но орел вместе с ним взлетел и упал на Манежной площади, в то место, где в царя стрелял злоумышленник Соловьев. Мертвого орла унесли в Кунсткамеру.

Утром 1 марта к царю с докладом приехал Лорис-Меликов. Александр II подписал «Проект извещения о созыве депутатов от губерний» и прочитал показания Желябова: «Я служу для освобождения Родины. Жил на средства из фонда освобождения народа, под многими именами, которые называть не буду». Лорис-Меликов попросил царя еще несколько дней не выезжать из Зимнего дворца, пока он не закончит арестовывать народовольцев. Александр II ответил, что ему надоело находиться под домашним арестом в своей столице и велел подавать карету, чтобы ехать в Манеж. Часы в его кабинете прозвонили двенадцать.

В двенадцать часов сорок пять минут царь спустился в свой подъезд, закрытый со всех сторон и вел в карету: «Вперед!». Через Певческий мост он выехал на Невский проспект, уже освобожденный от телег и извозчиков. Карету сопровождали шесть терских казаков, седьмой казак сидел рядом с кучером. За каретой ехали сани, запряженные серым в яблоках рысаком Варваром, отнятым у «Народной воли». В санях сидели полицмейстер первого отдела Петербурга полковник А. Дворжицкий, начальник царской охраны капитан К. Кох и командир терских лейб-казаков ротмистр П. Кулебякин. По Невскому стояли охранники и полицейские, на Манежной площади конные жандармы перекрывали выходы на Казанскую, Итальянскую и Малую Садовую улицы. Невский был пуст и стоявшая на проспекте у публичной библиотеки, член Исполнительного Комитета Анна Корба поднесла белый платок к лицу. Находившийся напротив поворота на Большую Садовую член Исполнительного Комитета Мартан Ланганс сдвинулся ближе к сырной лавке Кобозева так, чтобы его хорошо видела Анна Якимова-Кобозева, подметавшая тротуар перед своей лавкой на Малой Садовой. Вдруг царская карета резко свернула на Большую Садовую и по Итальянской улице мимо Софьи Перовской и одного из метальщиков быстро пролетела к манежу. Перовская спокойно обошла метальщиков и направила их на набережную Екатерининского канала. Невский проспект уже был заполнен, как обычно в воскресенье, и Перовская поняла, что царь поедет назад по Итальянской или Инженерной, а потом по Екатерининскому каналу. Перовская встала напротив Михайловского дворца между Итальянской и Инженерной улицами и увидела, как карета царя из Манежа пронеслась в Михайловский дворец. Внезапно поднялась метель и Перовская больше не видела Михайлова и Рысакова на набережной. Она прошла по Инженерной улице до пересечения ее с набережной Екатерининского канала. Михайлова не было, но Рысаков, Гриневицкий и Емельянов стояли за поворотом друг за другом. Перовская проверила, на месте ли белый платок и стала ждать. Рядом с ней переминался с ноги на ногу городовой, стоявший на своем обычном посту.

В Манеже император в сопровождении великих князей и генерал-адъютантов в течение часа смотрел на развод караулов одного из гвардейских полков. Затем он заехал в находившийся рядом Михайловский замок к одной из своих двоюродных сестер попить чай и в начале третьего часа дня вышел из замка и сел в карету. По всему маршруту его движения вперемешку стояли городовые, народовольцы, приставы, дворники, околоточные надзиратели, царские охранники. По набережной Екатерининского канала от Инженерной улицы до моста через Мойку шли случайные прохожие, рабочие, подмастерья, мальчик-посыльный, солдаты. Гриневицкий, Рысаков и Емельянов в такой обстановке не могли стоять на месте с почти одинаковыми узелками-подарками и вынуждены были перемещаться по набережной, огражденной от воды железной решеткой, а от Михайловского сада – высокой каменной стеной. У них было всего несколько минут, прежде чем на них обратила бы внимание царская охрана. В начале третьего часа царская карета вынеслась от Михайловского замка на Инженерную улицу. Метель усилилась, и Софья Перовская не стала подносить белый платок к лицу, а просто отчаянно помахала им перед собой. Трое метальщиков увидели сигнал и приготовились бросать свои бомбы. До проезда царской кареты и саней охраны оставалась минута. Часы вдруг сложились в минуты, которые превратились в секунды, а секунды остановились.