Тень Радуги - Антонина Клименкова

Привычно отодвинув ноги сестры, князь уселся рядышком на трон.

— Думаю, это фея! — заявил он.

— Фея? — скривила губы княжна. — Лучше бы нового барда нашел... Ну, садись, путница, гостьей будешь, — указала княжна на подставленный расторопным пажом табурет. — Рассказывай, куда путь держишь, что в дороге повидать успела, что на свете творится...

— Не взыщи, госпожа, — ответила ведьма, поджав пухлые губки. — Но мастерица сказки складывать из меня плохая.

— Ну, о себе-то рассказать сумеешь? — возразила княжна. — О себе все говорить мастера, иного и не остановишь. Сама понимаешь, не могу я под кров пускать неизвестно кого, недобрые ныне времена.

— Я под кров не просилась. Недосуг нам отдыхать в княжеских замках, в путь надо...

— Когда тебе в путь двинуться, я сама решу, — нестрого прервала княжна. — А пока у меня погостите. Коли только вы сами не разбойники и не воры какие, — добавила она, с интересом блеснув глазами из-под густых ресниц.

— Я не воровка, но и не фея, — с достоинством возразила Гортензия. — Я простая ведьма, но меня заколдовал... один гнусный мерзавец.

— Любопытно, — сказала княжна. И Гортензия поняла, что здесь она допустила ошибку — теперь ее точно не скоро отпустят.

Но делать нечего — и ведьма сдернула дорожный плащ с Фредерики. Блеск вымытой в реке драконьей шкуры затмил сверкание драгоценностей всех фрейлин вместе взятых.

— А это мои племянницы! Три дорогих моих девочки, их тоже заколдовал тот гад, которому я спешу отомстить. И еще с нами наш старый пес и моя матушка, — указала она поочередно на Мериана и Эвигейт. — Как видите, ваше высочество, от действия чар они тоже сделались совершенно на себя не похожи!

— Забавно, — благосклонно проговорила правительница, окинув взглядом "заколдованную" компанию. А венценосный брат не уставал делать ей настойчивые знаки бровями. — Ну хорошо! Отдохните у нас недельку-другую от ваших странствий. Ты доволен? — обернулась она к князю. И не дожидаясь ответа, велела младшим фрейлинам: — Эй, распорядитесь на счет комнат для наших гостей! И скажите наконец подавать ужин.

Маленький шустрый паж, проведя — нет, точнее — пробежав по запутанным переходам и галереям, привел их к темному чуланчику.

— Это не комната, а кладовка, — сказала Гортензия. — Хорошо же княжеское гостеприимство.

— Это для вашего пса и дракона, — пояснил паж. — Госпоже фее отведена особая опочивальня.

И ухватив за руку, мальчик потащил ведьму дальше. Этажом выше втолкнул в двери роскошно убранной спальни. Там была не просто кровать — а стопа перин на постаменте с бархатным балдахином и полуопущенным пологом из тончайшего шелка, собранного воланами. Кроме того там имелось настоящее стеклянное зеркало, большой камин, серебряный умывальный прибор и огромное окно с видом на зеленеющий сад. А на стенах — очень фривольные росписи и гобелены со еще более откровенными сценками. Гортензия даже покраснела, лишь скользнув по ним взглядом.

Паж незаметно исчез, но вместо него появилась горничная. Слегка растерявшуюся ведьму она заставила умыться и принялась торопливо причесывать, сообщив, что гостье велено явиться на ужин. А опаздывать к княжескому столу просто нельзя.

— А как же мои... — заикнулась Гортензия.

— Ваши племянницы и собачка покушают на кухне, — сообщила девушка. — Не извольте беспокоиться, я сама прослежу, чтобы их хорошо накормили! Бедняжки! Как же их так заколдовали?..

Гортензия поняла, что беспокоиться ей нынче придется за себя саму...

Меньше чем через четверть часа тот же нетерпеливый маленький паж настойчиво постучал в дверь. Гортензия едва успела сменить дорожную одежду на найденную на дне сумки шелковую тунику. Взглянув в зеркало, Гортензия невольно густо покраснела. Иризар, мерзавец, постарался от души — вместо немолодой худощавой женщины в зеркале отразилась юная прелестница с пышными формами. Ее старое платье не пришлось отглаживать от мятых складок — оно нескромно обтянуло соблазнительные округлости, нигде не морщиня. Выйти в таком наряде к столу? Какой стыд... Но другого варианта просто не было. Выхватив из рук служанки гребень, она распустила только что уложенные косы и, пышно растрепав волосы, пустила локоны свободно виться по груди и спине. Ну что ж, если она теперь юная девица, то вполне может позволить себе ходить простоволосой. Тем более хотя бы волосы у ведьмы остались прежние, густые, сочного каштанового цвета, за них краснеть не придется...

Ужинали обитатели замка Лавендель в другом, еще более огромном зале. В отличие от предыдущего, виденного Гортензией, в пиршественном зале было светло от высоких окон, за которыми только начинало вечереть, и жарко от множества свечей, усеивающих массивные обручи люстр, подвешенных над столом. Сам стол был составлен из нескольких в форме вытянутой буквы П. С внешней стороны стола тянулись лавки, а с внутренней сновали с блюдами и подносами слуги и пажи. Посредине зала нашли себе место для выступления жонглеры и шуты.

Во главе стола, на возвышении, сидели венценосные правители — княжна Беатрикс и князь Вильгельм. По правую руку от князя располагались бородатые военачальники, казначеи и советники, по левую руку от княжны — по старшинству фрейлины.

Паж подвел Гортензию к скамье, к месту не особо почетному, но на виду у князя. Причем чтобы усадить гостью, мальчишка с явным удовольствием шепнул какую-то гадость на ухо уже устроившейся там высокородной девице. От его слов барышня побагровела и собралась влепить нахальному пажу подзатыльник. Но взглянув в сторону князя, вдруг сморщилась личиком и, запричитав, убежала прочь.

Видеть всё это Гортензии, сказать по правде, было не слишком приятно. Но она утешала себя надеждой, что завтра же отсюда уедет, и всё в замке вернется на круги своя.

Однако взгляды князя, не слушающего разглагольствования бородатых сотрапезников, словно жгли огнем висок и щеку. Такое обращение для Гортензии было в новинку. И она, опытная ведьма, с искренним удивлением для себя поняла, что робеет. Стесняется поднять глаза от тарелки! Интересно, стал бы он так смотреть, если б вдруг узрел ее в истинном облике? Эта мысль показалась смешной.

Постаравшись стряхнуть с себя девичью робость, просто неприемлемую для ведьмы ее лет, Гортензия стала исподволь присматриваться к собравшемуся обществу. Однако оборачиваться к княжескому столу всё же остерегалась.

Вскоре наблюдения принесли ей неожиданное открытие — если князь не сводил глаз с нее, то большинство присутствующих дам беззастенчиво пожирали глазами самого князя. Гортензию это покоробило. Что это значит? Неужели ее, ведьму из Гильдии чародеев и алхимиков королевства, почетного магистра Тайного Ордена — хотят сделать одной из многих? Очередной игрушкой капризного, избалованного правителя, глупой дурочкой?.. Не бывать этому! Прислуживавший у стола паж предложил ей ножку жирного гуся — и Гортензия впилась в окорочок зубами, кипя от негодования, словно вымещая ярость на бедной зажаренной птице.